Давай поиграем, дракон!

– И ничего я и не… Ах так? А ты песенки дурацкие пел!

– А ты мою пещеру обшаривала, – Лео отряхнул заляпанные мхом штаны и мстительно добавил: – Нашла что-нибудь необычное?

– Пока нет, но ещё не вечер, – с достоинством парировала агент, одёргивая задравшуюся выше приличного рубашку, из-за которой дракону начинало грозить косоглазие. Одеяло осталось где-то на склоне, безвременно погибнув в склизких объятиях мха, поэтому Леонард, не спрашивая, нужно ли, протянул девушке плащ.

– Зачем это? – Пижма не привыкла к бескорыстной вежливости, и ещё меньше привыкла к джентльменству, так что принимать подарок не спешила.

Вымирающий вид джентльмена непонимающе и обиженно надулся: в его мире этикет полагалось соблюдать даже (и тем более!) если ты предлагаешь закадычному другу вино, щедро сдобренное ядом.

– Ты чего?

Пижма попятилась не менее испуганно, чем давеча сам дракон. Нет, к такому её жизнь не готовила!

– Тут тепло, – соврала она, вопреки словам зябко обхватывая себя за плечи.

Рубашка отчётливо обрисовала всё, что под ней скрыто, и Леонард, поочерёдно сменив оттенок лица от пунцового до мертвенно-бледного, силой укутал ненормальную бабу. Баба фыркнула, но, благо, скидывать одежду, демонстрируя независимость, не стала.

– Цветочки, значит, собираем? – скривилась она, успешно маскируя смущение за бравадой.

– «Собираем» – не совсем подходящее слово. Мы на них устраиваем засаду.

Камыш (или его Лимбовский аналог) с невинным видом качался вокруг, полоща корни в раскисшей болотной земле. Туфельки утопали в грязи и приходилось с чавканьем выдёргивать то одну, то другую стопу, каждый раз опасаясь, что захваченная обувь так и останется в яме. Над головой, расползаясь в мокрых ошмётках тумана, лениво светил надгрызенный ломоть луны. Вполне идиллическая картина, никак не вяжущаяся с засадой, вызывающей в памяти долгие ночные бдения, отдающая нестерпимо горьким несладким чёрным кофе и слипающимися до боли глазами.

Пижма задумчиво попробовала слово на вкус:

– Засаду?

Лео, довольный, что выступает в роли учителя для благодарного или, по крайней мере, не затыкающего уши слушателя, приложил палец к губам агента (и едва не поплатился им за развязность) и молча кивнул на медленно засыхающую обломанную крону дерева. Пижма вдохнула чарующий запах ромашки и с ломанием костей решила повременить. Более того, позволила схватить себя за руку и, что уж совсем немыслимо, увлечь в кусты.

– Если хотел подсесть ко мне поближе, мог бы просто попросить, – промурлыкала она, наслаждаясь видом вновь вспыхнувших щёк дракона. Как девица, честное слово!

Мерно шелестящие листья щекотали нос тоскливым обещанием осени. Всё вокруг счастливо зеленело, наполненное жизнью и влагой, и только слишком крепкое, чтобы пережить давешний шторм, дерево треснуло вдоль ствола и навсегда склонилось пред властью ветра. Иные, тонкие, гибкие, молодые деревца быстро приспособились: полегли, пока буря не затихла, и теперь выпрямились, готовые встретить ещё много-много рассветов. Но не это. Это дерево считало, что мощный ствол ничто не сломит, что оно выстоит в одиночку, не опираясь ни на кого, что не нуждается ни в чьей помощи. Нет, конечно, Пижма обо всём этом не думала. Она лишь пожалела, что крепкий и сильный исполин ныне годился только на перегной или в буржуйку, и точно не проводила никаких аналогий. Как-никак она была бойцом, а бойцам не свойственно выдумывать красивые метафоры. Для этого есть романтики, фантазёры, учёные, в конце концов, как тот Леонард. Но дерево всё равно жалко.

– Смотри, – Лео бесшумно отодвинул, не отрывая, мешающий обзору листик и указал на дальний край овражка, на чуть активнее других шевелящийся клочок тумана.

– Ура! Туман! – саркастично выразила восторг девушка.

– Не туда. Смотри не на туман, а сквозь него.

– В этом есть смысл?

– Во всём есть смысл.

Пижма прищурилась, попробовала по очереди прикрыть глаза, но разницы не заметила и шутку не оценила.

– Издеваешься?

– Да, но к делу это не относится.

– Учти, приятель, – предупредила агент, недобро показывая зубы, – мне очень не нравится чувствовать себя глупо.

Дракон ухмыльнулся, не рискнув уточнить, что пора бы уже привыкнуть, а туман, взревновав, видимо, что внимание достаётся кому-то ещё, вытянулся в тонкую любопытную полосу и подполз поближе. Если бы дракон и его телохранитель не были так заняты перебрасыванием ехидными комментариями, они бы успели заметить, как белёсая дымка, оценив серьёзность намерений охотников, пришла к неутешительному выводу, что лучшая защита – это нападение, и принялась раздуваться.

– Не дракон, а название одно. Ты не на болоте сидеть должен, а поливать огненным дождём близлежащие города!

– Сказала женщина, которая добровольно, попрошу заметить, потащилась на это болото вместе со мной.

– Я думала, у тебя тут клад! Или, на худой конец, кладбище безвинно убиенных.

– Пока нет, но всегда бывает первый раз.

– Это уж точно, – прошипела Пижма, припоминая, что пока ещё ей не доводилось придушить ни одного из клиентов. Но тоже только пока.

Ногу агента пощекотало прохладой. Она сердито топнула, бездумно отгоняя назойливого комара, и добавила:

– Я, чёрт возьми, в другой мир попадала не для того, чтобы шастать по болотам! Этого мне и в моём хватало! Где приключения? Где монстры? Где эпичные битвы и страстные влюблённые?

Леонард медленно шумно сглотнул слюну, глядя через плечо агенту:

– Не уверен, что смогу обеспечить прямо-таки эпичную битву, но, кажется, проблем на свои хвосты мы уже нашли.

Пижма мгновенно стихла, осознав, что расшумелась напрасно и явно привлекла внимание хищника:

– И эта проблема стоит у меня за спиной?

Лео, не делая резких движений, кивнул и процитировал один из заученных наизусть учебников:

– Укусы зелёного перебегунчика ядовиты для человека и способны превратиться в язвы с куриное яйцо за два дня. Если не предпринять соответствующего лечения у специалиста, то заражённый покинет бренный мир не позже чем через неделю с момента заражения.

– И этот зелёный бегунчик стоит позади меня? – Пижма не рисковала оборачиваться, признав непререкаемый авторитет учёного и, копируя его, старалась не двигаться.

Лео медленно покачал головой:

– У тебя за спиной красный перебегунчик.

– И на что же способен красный? – тоже шёпотом поинтересовалась она. Ноги подрагивали, готовясь к прыжку в сторону. Но поможет ли это?

– Красный не кусается. Он сразу жрёт. Объест труп до костей за восемнадцать минут.

– Для этого ему ещё понадобится этот труп добыть, – доказывая, насколько это нелёгкое занятие, Пижма ухватила поперёк пояса дракона и метнулась под ствол поваленного дуба.

Красный перебегунчик схватил призрачными туманными лапками пустоту и обиженно взвизгнул, завертевшись на месте.

Едва агент решила, что настал подходящий момент, чтобы выругаться, Лео навалился на неё всем телом, вжимая в траву, и отпустил только когда клок тумана, посверкивая многочисленными алыми бусинами глаз, припав к земле, как ищейка, ушёл на широкий круг почёта по склону оврага.

– И эту тварь вы назвали перебегунчиком?

– А как ещё? Он же не летает, а бегает, – лаконично возразил Лео. – А теперь тихо! Он слеп, но слух лучше, чем у секретаря совета магов.