Тень чёрного дерева нейге

Ксилина уже разводила костёр. Пищавшие в углу крысы куда-то делись – возможно, просочились в щель, – и теперь в пещере стало тихо. Но, увы, далеко не спокойно – близость встречи с черномагом невидимым грузом давила на сердце Лэннери. Он был уверен в своём плане, но мало ли что помешает?

– А яйца прямо в огонь ставить? – вырвал его из размышлений голос Ксилины. – Ещё лопнут…

– Точно, – Дергилай, судя по всему, так и собирался сделать. – Лэн, ты не знаешь, как яйца варить?

– Варят что-то в воде, – Лэннери уселся на камень рядом с Ксилиной и задумчиво посмотрел на яйца. – Котелка у нас нет. И в кувшинчики это не влезет.

– А что, если… – начала Ксилина и тут же смутилась: – Да ну, глупости, наверное!

– Говори-говори, что за глупости? – поддержал её Лэннери. Фея с сиреневыми волосами одним махом выпалила:

– Сделаем костёр, а яйца в угли положим!

Теперь все трое переглянулись, и Лэннери слез с камня:

– Полетели за ветками!

На склоне горы стоял небольшой лесок, и, набрав веток, феи устроили отличный костёр прямо на земляном полу пещеры. Когда огонь догорел, они осторожно положили яйца между горячими углями и ждали, с опаской поглядывая, не лопнут ли те от сильного жара. Но скорлупа у птичьих яиц оказалась крепкой. Подождав какое-то время, голодные феи решили, что этого довольно.

– Лэн, – опасливо заговорила Ксилина, когда он разбивал скорлупу палочкой, – а ты… ну, может быть так… что твоя догадка – неправильная?

– Какая именно? – Лэннери вынул яйцо из скорлупы, рассёк его лучом на части, две раздал спутникам и одну взял себе.

– Насчёт тайного имени.

Лэннери замер, не донеся кусок до рта. Вспомнились бесконечные сидения в библиотеке, размышления до головных болей, обсуждения с Беатией, полёт к Лейзане в храм, разговоры с Айей…

– Тогда мы просто попытаемся его убить, – хрипло ответил Лэннери и запихнул в рот кусок яйца. Прожевал, проглотил и с удивлением отметил: – И это вполне съедобно.

Ксилина фыркнула, придвинулась ближе к нему и с нарочитой озабоченностью потрогала крылья:

– Вроде не отваливаются…

– Тогда бы они отвалились первыми у Аргалена, – и пока они ели, Лэннери рассказал об Аргалене, о его любви к истории и о том, сколько интересного в своё время узнал от него. Забавно, что когда-то Лэннери интересовали только боевые заклинания, а самой большой неприятностью был гнев Белой Наставницы или ссора с другом.

Наставница. Моозза. Она тоже близко, как и черномаг! Наверняка он утащил её сюда. Лэннери машинально полез за вторым яйцом и вздрогнул, когда обжёг руку угольком.

– Да, много наших погибло, – проговорила Ксилина, явно тронутая историей об Аргалене. – Я себя утешаю тем, что Эйериса и Доард что-нибудь изобретут, и с нашей Школой не случится того же, что с твоей, Лэн.

– Хотелось бы надеяться, – он разбил скорлупу увереннее, чем в прошлый раз, но, вручая соратникам их доли, обнаружил, что Дергилай и первую-то не съел. Лэннери нахмурился:

– Ты чего?

Фей в алом провёл рукой по лбу – отчего–то блестевшему от пота, хотя обыкновенно феи не страдали от жары, да и в пещере было прохладно, – и ответил:

– Я позже съем.

– Смотри, упадёшь от слабости, – предупредил Лэннери и съел свою долю целиком. Ксилина последовала его примеру – её больше не тошнило от непривычной еды, и это радовало.

Позже Лэннери слетал за снегом и наполнил все три кувшинчика. Делая это, он всё посматривал в сторону иллюзии – дрогнет ли, замерцает и растает, или ещё ждать, быть может, несколько дней или неделю? О большем сроке Лэннери старался не думать, ведь столько времени у Дергилая нет.

Влетев в пещеру, Лэннери раздал кувшинчики, растопил снег в своём и жадно выпил.

– Теперь – сторожить!..

Он просидел до самой ночи, но с иллюзией ничего не сталось; тогда его заменила Ксилина. Она давно догадалась о болезни Дергилая, как бы он ни прятал сыпь под одеждой, и шепнула:

– Пусть бедолага поспит, мы же управимся без него?

– Управимся, – согласился Лэннери.

Он сменил её в полночь и перед тем, как взошла Белая Звезда. Некогда Лэннери любил смотреть на неё, вбирать в себя мягкое белое сияние, излучаемое родным светилом. Теперь он и головы не поднял, хотя небо было ясным, не подёрнутым тучами.

– Эй, вы что, без меня… – Сонно щурясь, из пещеры вылетел Дергилай, окинул взглядом спящую Ксилину и хмурого Лэннери. Затем поднял глаза к небесам, и что-то сродни растерянности промелькнуло в его лице, а затем растерянность сменилась печалью. Сердце Лэннери кольнуло нехорошее подозрение, однако не успел он убедиться в его правдивости, как фея с сиреневыми волосами распахнула глаза, повернулась в сторону иллюзии и вскрикнула:

– Гляньте!

Будто мерцающая волна пронеслась по стенам невидимого убежища… а потом из воздуха проступила гора. И в ней – отверстие, такое же, как здесь, но шире и заваленное обломком скалы.

– Скорее! Уменьшай нас! – заволновался Лэннери, взлетая.

Ксилину не нужно было просить два раза. Миг – и поросший мхом камень, на котором только что сидел Лэннери, сделался гигантским. Миг – и рядом мухой закружился Дергилай. И Ксилина вместе с её палочкой и шевелюрой, удивительно яркой на фоне снега, присоединилась к ним.

– Летим скорее, пока черномаг не восстановил иллюзию! – И Лэннери устремился вперёд, размахивая крыльями и чувствуя, как стучит в ушах и горле сердце. Он увидел щель, в которую можно было проскользнуть, и уже исчезая в ней, вдруг подумал, что совершил ужасную ошибку.

Но было поздно.

В ноздри ударил запах чёрной магии. Покрутив головой, Лэннери с силой втянул в себя воздух, стараясь привыкнуть, и хотя на несколько мгновений закружилась голова, это прошло. Дергилай и Ксилина тоже, к счастью, не стали падать в обморок.

Первым, кого они увидели, оказался спящий хибри со сложенными за спиной крыльями. Он боком лежал на мягкой подстилке у входа, подложив руку под щеку и раскинув ноги с лошадиными копытами на полу. Феи лишь на краткий миг задержались над ним и, убедившись, что хибри не проснулся от легчайшего шороха, полетели дальше. А даже если б он и пробудился, мысленно решил Лэннери, принял бы их за светлячков, вот и всё.

– Ох! – вырвалось у Ксилины, когда из тёмного коридора они выбрались в комнату. При свете факелов, висевших под потолком, Лэннери разглядел фей. Высушенных, с погасшими крыльями, с раскрытыми в последнем крике ртами. Фей, насаженных на булавки.

– Проклятый черномаг, – вырвалось у Дергилая, а Лэннери, не тратя понапрасну слов, бросился искать среди мёртвых фей Наставницу. Обеих Наставниц.

Он видел рыжие, русые, каштановые и золотистые безжизненные шевелюры. С содроганием заметил, что у фей нет глаз, а вместо них вставлены блестящие камушки. Но сколько бы ни метался Лэннери среди приколотых на булавки тел, Мооззы и Золотой Наставницы он там не нашёл. Облегчение нахлынуло такой мощной волной, что Лэннери ощутил слабость и был вынужден опереться о стену. И лишь после этого услышал тихие всхлипывания Ксилины.

– Я… я думала, выдумки, страшилки, – лепетала она, дрожащим пальцем тыча в стену, – а они правда…

Слёзы у неё лились и лились. Дергилай подался было к фее с сиреневыми волосами и, наверное, хотел обнять её и утешить, но тут же уронил руки. Лэннери бросил взгляд на его побелевшие кисти и с холодком внутри осознал, что они полностью покрыты сыпью.

– Хватит, – овладев собой, велел Лэннери Ксилине, – соберись. Мы должны исполнить свой долг.

Она судорожно вздохнула, вытерла мокрые щёки, и в глазах вместо скорби появилась пламенная ненависть к черномагу. Лэннери одобрительно кивнул – то, что надо.

– Полетели! Он заплатит нам за всё! – подбадривая спутников, Лэннери проскользнул мимо них и занял место во главе отряда.

Второй коридор оказался длиннее. То и дело по нему прошмыгивали ящерицы – похоже, любимый вид нечисти у черномага, – но крохотных фей не замечали. Один раз проползла, изгибаясь своим тонким зелёным телом, маа-змея. У Лэннери руки чесались прикончить их всех на месте, но он удерживал себя, напоминая, что его цель – черномаг, а лишний шум здесь не нужен.