Город Бессмертных. Трилогия

Молодой маг возмущенно открыл рот, чтобы разразиться ответной тирадой, но Альрин тихонько заметила:

– Пустое, милый. Он ведь вояка.

Лисси хихикнула. Гном поначалу хотел рассердиться, но вместо этого махнул рукой и проворчал:

– Оно и к лучшему. И так фокусников развелось – ступить некуда.

Эннареон задумчиво посмотрел на звездное небо и промолвил:

– У моего народа есть песнь об одной битве, вошедшей в легенды, – он прикрыл глаза, вспоминая. – В песни говорится о полководце Каллериане, равно известном и воинскими умениями, и чародейством.

– Уже смешно! – фыркнул Тангор, но эльф не дал себя сбить:

– Он создал заклинание, которое даже ты счел бы честным. Оно наделяет меч и его обладателя невероятными способностями к бою. Но цена безмерно высока…

– Сколько, если золотом? – попытался сострить гном и натянуто рассмеялся.

На лицах остальных не промелькнуло даже тени улыбки.

– Однажды Каллериан шел с небольшим отрядом. Пятнадцать эльфов, считая самого полководца и его любимую. Аэльдиара только-только получила право зваться воином, да и остальные не могли еще похвастаться мастерством, – Эннареон вздохнул. – Отряд окружило целое полчище варваров. И Каллериан применил свое заклинание. Он в одиночку одолел две сотни врагов, за одну короткую жаркую схватку, – эльф сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели, но больше ничем не выдал своих эмоций. – Но бой оказался последним для полководца. И он об этом знал.

– Так значит, чары не сработали? – тихонько спросила Лисси, завороженная рассказом.

– Сработали, – севшим голосом ответила Альрин. – Читала про Руны Каллериана в университетской библиотеке. Это заклинание не произносится вслух, а пишется на клинке, накануне битвы. Но после, руны должны быть смыты собственной кровью. И меч в последнем ударе оборачивается против своего владельца.

– Так гласит песнь, – кивнул эльф. – Это и есть та страшная цена, которую отдал Каллериан. Не золотом, Тангор, а жизнью он платил за тех, кто был ему дорог, кого он защищал… и защитил.

Несколько минут царило полное молчание, нарушаемое только треском поленьев в костерке.

– Все равно магия – не подходящее оружие для боя, – упрямо проворчал гном. – В решающий момент она может подвести, не так ли?

Он поймал взгляд Альрин.

– Можно подумать, ты не устаешь махать топором, – отозвалась та. – Мы не можем бесконечно бросаться заклинаниями.

– Почему? – коротко спросила Лисси, устраиваясь поближе к огню.

– Любое существо от рождения наделено Кай, магической Силой, – ответил Эллагир. – Когда мы используем чары, то расходуем ее. Точно также, как ты тратишь силы на цирковые трюки.

– Время от времени, нам нужно отдыхать и восстанавливать Кай, – продолжила Альрин. – В такие моменты мы беспомощны.

– И на сколько заклинаний вас… хватает? – с интересом проговорил Эннареон.

– Зависит от ситуации. Одно дело – детишек на ярмарке урожая развлекать, и совсем другое – применять боевые чары.

– А что бывает, если Кай израсходована полностью? – не унимался эльф.

Альрин и Эллагир переглянулись.

– Такого не бывает. Без остатка Силу можно отобрать только специальными заклинаниями, – тихо ответила девушка. – Так поступают с теми чародеями, кто не желает служить короне. Если не выполним или откажемся от задания, данного Орденом, эта участь постигнет и нас.

– Так вот оно что! – протянул Тангор. – А я-то гадал, отчего вы так стремитесь чуть ли не на край света.

– Заметь, воину не рубят голову, если он не попал по мишени, – горько усмехнулся Эллагир. – А к нам не столь снисходительны.

– Положим, у вас всего лишь отнимут эту вашу Кай.

– "Всего лишь"?! – взвилась Альрин. – Когда Силу высасывают до последней капли – говорят, будто кровью истекаешь. Не знаю, что может быть хуже.

– Смерть, наверное? – ехидно подсказал гном.

– На полях сражений чародеи гибнут так же, как и воины, – парировал Эллагир. – Но у вас изначально есть выбор. Можно изучать ратное дело, а можно репу выращивать. А вот если ты родился с даром творить заклинания… Наши законы предельно ясны: магия должна либо служить короне, либо быть уничтоженной!

Тангор, уже открывший рот для ответа, так и не нашелся, что сказать.

– А если убежать? – осторожно предположила Лисси.

Альрин только вздохнула:

– Наш наставник однажды сказал, что у беглых чародеев дороги все равно сходятся к плахе.

В наступившей тишине Эннареон подбросил в костер пару поленьев.

– Скоро рассвет… Поспите немного? Я послежу за огнем.

– Кстати об огне, – чародейка повернулась к Эллагиру. – Я несказанно удивилась, когда циркач сгорел в Пламени Зарты. Откуда ты узнал это заклинание?

– О… Помнишь магическую книгу из таверны? – откликнулся тот, обнимая спутницу за плечи.

– Которую ты упер, – уточняюще хмыкнул Тангор. – Дурацкая книга с пустыми страницами. Самые бесполезные два фунта в твоем мешке.

– Прошлой ночью она явилась мне во сне. Говорила со мной… – чародей издал нервный смешок. – И учила меня заклинанию.

Эллагир выразительно взглянул на гнома.

– Возможно, страницы и чисты, но книга – отнюдь не пустая.

– А на утро ты открывал ее? – задумчиво спросил эльф, глядя на пламя костра.

– Ох, верно! – выдохнул чародей, выпуская подругу из объятий.

Одним рывком он вскочил на ноги и ринулся в шатер.

– Вот так всегда, – театрально раскинула руки Альрин. – Эти университетские мальчики способны легко оставить девушку, чтобы поскорей схватиться за любимую книжку.

Лисси звонко рассмеялась, нежно обхватив руку эльфа. Эллагир тем временем вернулся с походным мешком в руках.

– Сейчас мы посмотрим, – пробормотал он, сражаясь с завязками. – Какой недоумок понаделал тут узлов? – взревел он через пару мгновений, убедившись, что пока победа на стороне мешка.