Отступник. История одного контракта

– Ну и что это за деревня, зачем мы к ней пришли? – с ворчанием поинтересовался Сергей, который был немного раздражен.

– Это… это когда-то было моим домом, – глухо пробормотал Родион.

В недоумении Сергей глянул на Родиона, а затем подошел к одному двору, у которого какой-то крестьянин колол дрова, но, как быстро заметил Сергей, что-то было не так. Не понимая, что это за чертовщина, Сергей подошел к крестьянину, просто повторявшему одно и то же движение топором, словно раскалывая полено, которого не было. Более того, он не реагировал никак на Сергея, лишь время от времени выталкивая из себя одни и те же фразы жутким хрипловато-глухим голосом. К примеру, сейчас он говорил:

– Нарублю больше дров к зиме. Чем больше, тем теплее.

Видя это, Сергей понял, что человек, стоящий перед ним, неадекватен. Сергей не стал предпринимать попытки поговорить с ним и вместо этого решил осмотреть этого заготовщика дров. И что сразу бросилось в глаза Сергею, это уже хорошо знакомая с недавних пор бледность кожи, мутность в глазах да швы на открытых участках тела. И Сергей не сомневался, что и на теле под одеждой тоже. Отчего Сергей недоумевающе глянул на подошедшего Родиона, который смотрел на все, как будто для него это было обыденное зрелище, к которому он давно привык.

Отступник же обойдя все поселение, быстро понял, что хоть само по себе оно было обычной деревней с ее дворами избами и сараями, с хозяйственными постройками и прочими разными сельскохозяйственными и бытовыми вещами и внутренним убранством домов, где не было ничего необычного: столы, скамьи, сундуки, столовая утварь – все было как надо. Но вот сами люди в этом поселении представляли печальное зрелище, ведь это была лишь имитация. Мужчины, женщины, дети, старики – все это болванчики, которые хоть и выполняли некоторые действия с разными упомянутыми вещами, но не обращали на все вокруг внимания. Все, что они делали, это лишь один и тот же набор действий, который они повторяли из раза в раз. И все по новой. И как бы ни пытался воздействовать на этих странных людей Сергей, они никак не реагировали и продолжали говорить одни и те же фразы. Например, внутри одной избы женщина моет посуду, или у овина мужик плетет лапти, или вот бабуля, сидящая на лавочке и что-то бормочущая про себя, а рядом, наверное, внук копошится в песке.

В итоге от всего увиденного у Сергея в голове было только одно: кому и зачем это понадобилось? В принципе, кому – Сергей понимал: тому, кто возглавлял шитых. Но зачем ему это все, зачем ему имитация целой деревни? Вопрос. На него ответ точно должен знать Родион. Но его отвлек один старик, упавший и на землю, но продолжавший совершать движения, как будто он идет… Отступник отвлекся на секунду, но оглянувшись снова, увидел, что старик уже стоял. И тут Сергей почувствовал нарастающую опасность.

– Осторожно, он где-то рядом, – пробормотал Родион.

Услышав некий звук позади, Сергей даже и понять ничего не успел, как позади них появился монстр… По-иному это Сергей никак не мог назвать исходя из того, как оно выглядело. А выглядело оно так, как если бы трех людей распили на части, а потом эти самые части соединили и сшили в одно подобие многоножки, попутно приделав металлические шипы, которые выпирали из каких-то драных лохмотьев и прям из плоти, которая местами была даже не прикрыта ни обычной кожей, ни ошметками кожи, которая была также местами грубо сшита, как у обычных шитых. И вот оно перед ним – трехметровая тварь, стоящая на четырех ногах и с расставленными в сторону шестью руками, две из которых вместо кистей имели приделанные лезвия от ножей. А на других четырех были одеты перчатки с металлическими когтями. Оно угрожающе нависло над ним, и первоначально Сергей думал, что это какой-то нелюдь, который невообразимым образом выбрался через излом, что было почти невозможно. Но явно бросающиеся в глаза швы, железные детали и те же ошметки кожи говорили о том, что его предположение не было реальностью. И то, что предстало перед ним, было рукотворно, причем со знакомым почерком. Нелюдем тут и не пахло.

Оно, встав позади них, с хриплым ревом ринулось в атаку на Сергея, совсем проигнорировав Родиона, а впавший в панику Сергей даже сделать ничего не смог. Лишь только упал на спину, что оказалось кстати, ведь если б еще мгновение он простоял на месте, то попал бы под удары железных когтей монстра. А так был поражен только воздух, но это было лишь отсрочкой, и уже перегруппировавшийся монстр собрался атаковать лежащего Сергея, который уже ничего не мог сделать. Не было сил на формировку какого-либо оружия из эфира, так как закончилась энергия, необходимая для воздушных атак. При нем был лишь его кинжал, но в этом случае он слабо мог помочь.

В этот момент от смерти Сергея спасло только то, что оказавшийся позади монстра Родион атаковал того своим посохом, явно пытаясь отвлечь его от Сергея, но кончилась эта затея для него плохо, ведь монстр логично обратил внимание на раздражитель и очень сильно ударил по Родиону, повалив с ног. Но добивать, однако, не стал, что снова подметил более-менее пришедший в себя Сергей, увидев, как тот нейтрализовал Родиона, снова повернувшись к отступнику. Но у Сергея по-прежнему ничего не было из того, что он мог бы противопоставить монстру. Однако, видимо, правду говорят, что в критических ситуациях либо теряются, либо очень быстро находят выход из нее. В случае с Сергеем – он вспомнил, что у него в кармане остался один мешочек с чертовым порошком, о котором он совсем забыл. Отступник тут же достал спасительное средство.

Сам монстр, встав перед Сергеем в полный рост и разведя в стороны все свои конечности, кроме четырех ног, на которые он опирался, как на ножки стула, приготовился обрушиться на Сергея, который, понимая, что медлить нельзя, воспламенил мешочек и бросил его в монстра, а сам поспешил отпрыгнуть назад, спасаясь от взрыва и закрыв лицо руками. Взрыв произошел – если так можно сказать – под задней частью монстра, полностью перебив две его ноги, от которых остались только две культи, из которых обильно текла черная жижа, да торчали голые кости и куски мяса. С остальными двумя ногами тоже было не все хорошо: и хоть их не оторвало, как остальные, но они получили сильные повреждения и множество ран. Однако несмотря на это, они продолжали функционировать. Сам монстр, кроме упомянутых повреждений, получил еще сильную контузию, отчего тот не совсем ориентировался в пространстве. Но некоторую контузию получил и Сергей. Упав на землю от взрыва, он попытался отползти, а посмотрев назад, он вдруг заметил вилы рядом с одной избой к которым он быстро пополз. Но монстр, как будто поняв, что задумал отступник, сделал резкий рывок, настигнув Сергея и повалив того с ног. Монстр, схватив его за ногу, пытался подтянуть к себе пытавшегося уползти от него отступника. Отчаянно сопротивляясь этому, Сергей стал бить свободной ногой в харю твари, умудрившись сильно подбить ей левый глаз. Хватка ослабла, и Сергей освободив ногу, наконец дополз до вил и, взяв их и оперев об стену избы, он встал, ожидая, что монстр снова сделает на него рывок. Это он и сделал, что только и нужно было. И Сергей, подловив его в воздухе, удачно насадил монстра на вилы.

Тварь не смогла совладать с вилами и попыталась достать своими металлическими когтями и лезвиями самого Сергея, но длина черенка не позволяла это сделать. В итоге возникла достаточно забавная ситуация, разумеется, со стороны Сергея, так как монстр фактически попал в ловушку. И удивительно, но монстру как будто не хватало мозгов и интеллекта отступить назад или уйти куда-то вбок, чтобы сняться с вил. Вместо этого, он продолжал бездумно переть вперед к своей цели. Пользуясь моментом, Сергей, поднявшись на ноги, все еще удерживал вилы с монстром. Недолго думая, он вонзил кинжал ему под челюсть, проткнув ее вместе с языком и вогнав его глубоко в мозг. Это уже тварь, к счастью, пережить не смогла и, обмерев, так и застыла мертвой и повисшей на вилах. А Сергей, переведя дух, еле сдерживая гнев, схватился за Родиона понимая, что если тот бывал здесь раньше, то явно знал про тварь. Это еще не учитывая, что оно на него не нападало. К тому же ему в край осточертело все это, и ему нужны были ответы, что здесь за чертовщина вообще происходит.

– Ты знал об этом нечто и все равно завел меня сюда! Знал и молчал! Что еще ты утаил? Говори!

– Ну, во-первых, хватит меня трясти, – спокойно ответил Родион, и когда Сергей немного остыл, продолжил: – А во-вторых, да, я знал об этом, как ты выразился, нечто. Хоть я звал его смотрителем, чем, собственно, он и являлся.

– Смотритель?

– Да, смотритель и отчасти защитник. Ведь, как ты видишь, местные… жители не особо сообразительны, и за ними нужно постоянно следить и защищать, но… Эх, Сергей, лучше рассказать тебе все с самого начала.

– С этого и надо было начинать, – раздраженно проговорил Сергей.

– Ну, как получилось… Видишь ли, когда-то эти земли были дарованы одному дворянину вместе с модным тогда – исчадье побрал бы эту моду – титулом графа за отличие при подавлении восстания в Кургане сорок лет назад. Понятно, что молодой помещик был рад такому подарку – большому куску земли с его богатствами и проживающими здесь крестьянами. Все шло хорошо, граф завел семью, и у него появились дети. Но когда на наши земли обрушился голод, а затем и мор, который убил практически все семейство графа вместе с ним, не забыв и про простых людей, как косой, начисто скосив две деревни. Эту же, – Родион развел руками, – мор особо не тронул своей мертвецкой рукой, отчего она и не особо пострадала. После смерти графа этими землями стал управлять его единственный выживший старший сын. Он учился наукам, кстати, за морем. И там, по слухам, он и увлекся черной магией. Эти слухи подкрепились, когда он приехал обратно домой, так как начали происходить некоторые странные вещи, в частности пропажа домашних животных и появления разрытых могил, но их всех списывали на диких животных. И очень зря. Ведь вот уже молодой граф, пользуясь моментом, стал исполнять свои чудовищные дела, о которых он, видимо, давно задумывал. И под видом лекарства давал яд, обещая тем немногим выжившим, что мор им будет больше не страшен. Поубивал всех оставшихся живых людей и создал из некоторых из них своих слуг шитых, а из остальных – просто иногда делающих движения кукол, поселив их здесь и став грабить проходившие рядом суда. Жил он за счет этих самых грабежей, но это ты прекрасно видел и знаешь. Сам граф так и живет в своих хоромах, сделав из них свою цитадель, в стенах которых он продолжает свои эксперименты с черной магией, истязая тех несчастных мертвых или живых, кто попадется ему в руки.

Услышанная история казалась Сергею нереалистичной и вызывала ряд вопросов, особенно насчет неких темных сил, с которыми связался граф. И главное, что Сергея удивило: почему никто не заметил, что творит граф в этих землях? О чем он и поспешил спросить:

– Учитывая большой размер графства, относительную близость Кургана и наличие рядом торговых путей, почему про творящийся здесь кошмар никто не узнал?

– Твоя правда, но на самом деле вокруг этих земель только леса. Толковых дорог как таковых нету. Все торговцы ходят по реке, а редких несчастных, кто сюда и заходит, быстро убивают. А касательно города… Знаешь, чума и мор сильно покосили народ как у нас, так и у них, и связи между землями были нарушены. Правда могла вскрыться на смотре ратных людей графа, который у нас проводится в Кургане, однако до ближайшего смотра еще год, да и сам граф часто ездит туда в одиночку, беря с собой лишь пару своих самых разумных болванчиков. И с воеводой и его семьей у него сложились очень хорошие отношения.

– Но тогда почему сам не отправился в город и не сообщил воеводе, что за ужас здесь происходит?

– Я пытался это сделать, но меня прогнали в шею, сказав, что я выживший из ума старик, несущий бред, – с горечью проговорил Родион, разведя руками.

– Ясно, но я просто хочу вернуть то, что принадлежит мне.

– И я могу помочь тебе в этом, но помоги и ты мне.

– Как? Я не могу перебить столько много врагов. Я тебе не витязь былинный.

– Мне витязь и не нужен, хотя я видел, как ты дрался… Да и врагов тебе убивать не придется, если сделаешь все как надо.

– Хм, – Сергей скривился, – не придется? Да, старче, совсем ты в лесу с белками тронулся.

– А я тебя сейчас посохом стукну, и посмотрим, как ты старшим грубить будешь, – Родион в знак того, что не блефует, даже угрожающе поднял свой посох.

– Ладно-ладно, извини, – Сергей дружественно приподнял руки. – Сам пойми, за последние несколько часов надо мной столько раз стояла смерть, так еще и твоя история, в которую теперь вляпался и я… Нервы все-таки сдают, понимаешь?

– Да… понимаю, – Родион от слов Сергея успокоился. – Знаешь, у меня есть план, однако, чтобы его реализовать, мне нужна помощь, и могу гарантировать тебе, что по итогу мы оба получим то, что хотим. Ну как? Поможешь?

Долго думать Сергей не стал и согласился.

– Хорошо, Сергей, тогда слушай…

Глава 6

Вот уже несколько часов затаившийся среди деревьев и кустов Сергей ждал наступления сумерек, но до этого момента он пока наблюдал за представшими перед ним хоромами графа. Сергей, учитывая опыт, который он получил в столкновениях с различными творениями графа, ожидал увидеть что-то весьма необычное и, скорей всего, нелицеприятное, когда Родион привел его к этим хоромам. Как оказалось, его ожидания подтвердились, но отчасти. Ведь сами хоромы были, с точки зрения внешнего вида, обычным большим двухэтажным домом, расположившимся посреди двора, сделанным, разумеется, как и большинство домов в царстве, из дерева. В общем, типичное жилье, сделанное в таких же старых традициях Новзгордского царства, как и крестьянская изба, и весьма популярный среди аристократов и зажиточных людей, которым не по карману дом из камня.

И поскольку пока Сергей находился в ожидании, делать ему было особо нечего, он, отчасти по рассказам Родиона и по собственному наблюдению и опыту, буквально разобрал двор и сами хоромы на куски, и в целом он имел дело со следующим. Большой дом, который условно можно разделить на такие части, как кровля, высокие этажи с их покоевыми и непокоевыми комнатами и нижние этажи с их служебными помещениями. Сам второй этаж с его комнатами обычно разделялся на хоромы самого владельца и хоромы, составлявшие женскую половину. Лицевая сторона хором состояла из трех самостоятельных частей: посередине находились сени, с одной стороны которых были покоевые горницы, а с другой – горницы приемные. Над сенями непременно стоял терем, иначе называемый «чердаком» (со светлыми косящатыми окнами на все четыре стороны).

Для внешнего украшения хором с особой заботливостью возвели кровлю в четыре ската, соединявшихся в вершине в острую верхушку пирамиды; последняя, называлась колпаком, палаткой, скирдом и епанчею. Особенно высокие кровли ставились на теремах, на сенях и на крыльцах. Покрывались кровли обыкновенно тесом. Предметом украшения хором служили окна «с резьбой». А над ними уже размещались терема и вышки, называвшиеся также чердаками, так как они находились под самой крышей хором. Это были также нежилые комнаты, без печей, но с большими красными окнами, устроенными во всех четырех стенах, если терем имел свою крышу, или устраивался между стропилами четырехскатной крыши. Если же терем устраивался между стропилами двухскатной крыши, то окна его делались в ее фронтонах. Терема и вышки имели такое же назначение, как и сени, над которыми они устраивались. Но вышки по занимаемой ими площади были меньше нижележащих сеней, что давало возможность устраивать вокруг них балконы – «гульбища». В очень затейливых хоромах вышки устраивались иногда в несколько ярусов и увенчивались смотрильнями – маленькими башенками, из которых открывался широкий кругозор, но в хоромах графа, как заметил, Сергей их не было.

В покоевых хоромах протекала интимная жизнь владельца и его семьи. Даже в самых богатых хоромах лично главе семьи принадлежало всего три-четыре комнаты, из которых самая дальняя была спальней и находилась рядом с моленной, затем шел кабинет, носивший название «комнаты», и наконец приемная для родственников и близких друзей, которая называлась «передней». Такие же помещения, за исключением разве что «передней», были и на женской половине для хозяйки, и в тесной связи с ними находились спальни маленьких детей и взрослых дочерей. Помещения же взрослых сыновей, в особенности же женатых, выделялись в особые клети, соединявшиеся с другими хоромами при помощи сеней или переходов.

К числу покоевых помещений также относились «сенники», то есть комнаты неотапливаемые, полутемные (исключительно с волоковыми окнами) и с холодными потолками, которые предназначались как летние спальни. Сенник играл видную роль во время свадеб, так как в нем стелили постель новобрачным, над которыми по обычаю не должно было быть земли, служившей для устройства потолочной смазки в покоях теплых. Все такие жилые комнаты находились обыкновенно во втором ярусе хором и потому, вообще, назывались «горницами».

Среди непокоевых помещений хором самое видное место занимала «повалуша». Это большое, обычно неотапливаемое помещение, предназначавшееся для пиров и празднеств, а иногда также для приема особо почетных гостей. Эта повалуша, как правило, стоит на подклете, иногда двухъярусном, а так как над нею устраивалась еще клеть, с возвышавшейся над ней вышкой, то вся эта часть здания имела вид башни, иногда круглой, господствовавшей над всеми остальными частями хором. Следует заметить, что такие башни, по имени находившихся в них столовых, также назывались повалушами. Повалуша никогда не примыкала вплотную к покоевым хоромам хозяина, так как между ними всегда находились сени, игравшие роль зала или приемных. Сени поэтому делались поместительными, светлыми, по большей части, с холодными потолками (без смазки землей или глиной). К сеням вели крыльца с их лестницами и рундуками. Если между сенями, игравшими роль зала или приемной, и крыльцом устраивались вторые сени, обычно меньшего размера, то они в таком случае назывались «передними сенями» и играли роль нынешних передних. Передние сени именовались также иногда крыльцом, так как всегда находились в непосредственной связи с настоящим крыльцом.

Далее, к числу непокоевых хором принадлежали светлицы, то есть просторные горницы, освещавшиеся красными окнами, размещенными в трех или даже во всех четырех стенах. Назначением светлиц было служить помещением для всевозможных чистых работ и занятий, поэтому они устраивались преимущественно на женской половине хором, где в них занимались различными рукоделиями. Кроме упомянутых выше сеней, имевших определенное назначение, существовали и другие сени, служившие соединительными звеньями между покоевыми комнатами и непокоевыми, а также для соединения как тех, так и других с помещениями служебными. На женской половине такие сени делались большего размера, чем на мужской, и служили местом для детских и девичьих игр.

И наконец нижние этажи занимали служебные помещения, а именно кухни, чуланы, кладовые, и жилье для прислуги. Они частью помещались в подклетном этаже, частью же в отдельных срубах, соединенных переходами или сенями, или же стоящих совершенно особняком. В сенях очень часто отделяли переборками маленькие «чуланы» и «каморки», которые служили кладовыми, а в помещениях теплых такие же чуланы и каморки являлись спальнями тех прислуг, которых хозяева хотели. Наконец, в различных малозаметных местах хором прирубались «задцы» (отхожие места).

Вокруг самих хором в пределах двора расположились всякие хозяйские постройки: баня, сарай с амбаром и хлев, разумеется, тоже ничего необычного, разве что весь двор был захламлен всяким мусором наподобие разбитых бочек каких-то ящиков и тележек. И наконец вся эта территория с постройками окружала забор с воротами, расположенными напротив крыльца самих хором. Сам забор, как смог разглядеть Сергей, был очень хреново сделан, пусть и визуально выглядел устрашающе со своими растопыренными кольями, однако в самом заборе виднелись небольшие, но все же зазоры, что являлось большой уязвимостью для всего двора от возможных атак врага. Видимо, именно из-за этого с четырех сторон по этому забору были вбиты четыре столба с небольшими и крытыми наблюдательными вышками, позволяющими осмотреть благодаря своему расположению всю округу двора, отчего подобраться незаметно к дому было сложно. Возникали вопросы по поводу пользы этих вышек в ночной период, и наконец Сергея смущал небольшой рост гнезд этих самых вышек, как будто там находились не люди, а домовые или в лучшем случае карлики, из-за чего отступник засомневался, есть ли кто там вообще. Хотя Родион и заверил Сергея, что там точно кто-то есть и он неплохо выполняет свою работу даже ночью.

По итогу можно было сказать, что Сергей сейчас смотрел на типичное жилье господ, пусть и захламленное, но ни в чем не удивительное. Однако было то, что выделялось на всем этом фоне. И это явно построенная уже после того, как построили сами хоромы, большая уродливая башня рядом с ними с закрытым переходом между собой и возвышавшаяся с левой стороны хором. И самое интересное – это ее крыша, точнее некая металлическая конструкция в форме пирамиды, состоящая из больших металлических балок, на вершине которой был длинный металлический стержень. Кроме этого, у основания крыши шли с каждой стороны четыре похожих на ветряные мельницы шеста с лопастями. Сергей даже немного задумался, что это вообще такое и зачем ее построили. Ведь с какой-то же целью?

Такой был перед Сергеем вид, и, разумеется, отступник сейчас изучал его не потому, что ему это было интересно. Нет. Он ждал сумерек, потому что когда они наступят, Родион начнет исполнять свою часть плана, после чего Сергею нужно будет проникнуть в хоромы, чтобы найти свои вещи и после выполнить уже свою часть договора. Так что ему полезно было разобрать хоромы с его окружением, так как ему предстояло туда отправиться.

Наконец, когда сумерки наступили, с юга из деревни, в которой днем был Сергей, появился огонь, охвативший несколько деревушек, устроенный, разумеется, Родионом, что должно было максимально опустошить хоромы и двор от шитых, а также сковать этим внимание постов на вышках. И план, кажется, сработал, ведь шитые, услышав крик с вышек и увидев дым от пожара, поднимавшийся из деревни, собрались в крупный отряд и, погрузив в телеги ведра для воды и ящики, набитые песком, отправились в деревню, видимо, отчетливо понимая, что могут потерять в пожаре всю деревню. После чего, когда группа шитых наконец исчезла из вида, Сергей, понимая, что момент настал, осторожно ползком от своего укрытия пошел вперед к левой части двора и, соответственно, хором, где находилась та уродливая башня.

И добравшись до тына, отступник прошел через него, благо это оказалось несложно, поскольку, как он думал, пусть и визуально тын выглядел устрашающе, однако на деле он был сделан очень грубо и на скорую руку. Колья были биты в разные стороны и были плохо связаны между собой. Сам Сергей прополз между зазорами почти без труда, хоть он при этом и все равно молился, чтоб сейчас его никто не заметил с вышки рядом. Благо этого не случилось, и, пройдя тын, Сергей поспешил укрыться за кучей дров уже за самой вышкой. Сергей глянул верх на насест: там, кажется, по-прежнему было все так же тихо. Но несмотря на это, вышку нельзя было оставлять за собой, из-за чего Сергей стал осторожно взбираться по вбитым в столб деревяшкам и, забравшись, медленно заглянул вовнутрь гнезда. И увидел, что внутри оказался не домовой или карлик, а шитый только без нижней части тела, не было и рук, только торс да голова, покрытые швами, отчего быстро стало понятно, как он вместился.

В свою очередь, шитый, видимо, что-то услышал позади себя. Возможно, тихий скрип досок, когда отступник взбирался наверх, так как его голова резко повернулась, и бледные глаза шитого уставились на Сергея, а рот широко раскрылся, но вскрикнуть он не успел, так как в его глотку мигом влетел кинжал, моментально сформированный из руки Сергея. Шитый даже ничего не успел осмыслить и издал лишь тихий хрип. И когда шитый окончательно обмяк, Сергей, вытащив клинок и спустившись с вышки, слегка пригнувшись, медленно, стараясь прятаться за всякими укрытиями во дворе, направился вперед по двору, стремясь добраться до входа в хоромы.

Но по пути появилось еще одно препятствие, так как впереди стал приближаться, видимо, патрульный шитый с факелом, потому Сергей поспешил юркнуть в стоявший рядам сарай, где, затаив, дыхание через щели в дверях с тревогой стал наблюдать за улицей. Ожидать пришлось недолго, и шитый показался через несколько секунд и, остановившись в паре метров от дверей, за которыми сидел Сергей, он бросил лишь короткий взгляд на них и, видимо, ничего не заподозрив, пошел себе дальше.