Отступник. История одного контракта

– Господин Комаров собирает людей в восточной башне и скоро прибудет сюда, – поспешил ответить офицер, даже указав рукой в сторону восточной башни, как будто Изяслав не знал, где она.

Пусть услышанное хоть и не особо внушило радость воеводе, однако немного его успокоило и вселило некоторую уверенность. Главное теперь – дождаться подкрепления, с которым Изяслав, имея достаточно сил, смог бы разогнать людей по домам. Ведь толпа с прибытием Изяслава еще больше возбудилась, и все сильней слышались некие возгласы и крики, а она сама даже как будто выросла. Напряженность росла, и именно в это время прибыли всадники, Изяслав надеялся, что они были посланы Комаровым с новостью, что он со своими воинами уже в пути, однако, как оказалось, его предположения оказались преждевременны.

– Господин, плохие новости. Комарова с десятком людей некто заблокировал в восточной башне, не давая ему хода. На патрули по всему городу были совершены нападения, было убито несколько наших стражников.

От таких новостей воеводе, мягко говоря, поплохело, однако он быстро собрался мыслями и обратился с приказом к одному солдату.

– Так, отправляйся в крепость и скажи, чтобы они были готовы к бою.

Это было крайней мерой, ведь толпа хоть гудела как самовар, однако никто черту не переходил и не пытался нападать или что-либо бросать в ратников, отчего у Изяслава даже появилась слабая надежда, что все может кончиться лучшим для него исходом. И он даже собрался обратиться к смутьянам с требованием разойтись по домам, в противном случае он просто даст приказ их разогнать, а уже после начнет разбираться, какие зачинщики это устроили и кто убил его воинов. Меж тем относительное спокойствие в толпе вдруг нарушил один из смутьянов, чуть не напоровшийся на пику, пытаясь пройти через строй ратников и махая над собой своей рукой с некой бумажкой, и воевода сразу понял, что это была грамота с требованиями от толпы. Отчего воевода сразу дал приказ пропустить смутьяна с грамотой, содержание которой он даже примерно представлял, наверняка они требуют каких-то свобод, возможно, ослабления налогов или решить другие требования, которых с последнего года навалилось очень много. Разумеется, выполнять эти требования он не стал из-за банального отсутствия ресурсов на это, да и он бы сам не стал это делать после новостей об убитых ратниках, но чисто формально он должен был его рассмотреть согласно уложению, да и время, определенно, еще стоило потянуть. Но посмотрев на содержание грамоты, Изяслав, к своему удивлению, обнаружил, что она была пуста. Воевода непонимающе поднял взгляд с записи на смутьяна, передавшего ее ему, и с удивлением обнаружил у него откуда-то взявшийся кинжал.

– Во имя Творца, и да установится рай на земле, – быстро проговорил смутьян и с кинжалом кинулся на одного стоявшего рядом с Изяславом офицера, и поскольку тот совсем не ожидал нападения, то был застигнут врасплох, и смутьян смог почти беспрепятственно нанести пару смертельных ударов. Остальные солдаты от такого просто встали в ступор и не смогли помочь своему товарищу, но Изяслав, быстро среагировав, вытащил свой пистолет и не думая застрелил смутьяна. И уже после выстрела солдаты как будто вышли из транса и тут же засуетились, пытаясь помочь раненому офицеру, но было уже поздно, и он просто умер, истекши кровью.

Толпа, между тем как по единому приказу вдруг стихла, отчего в поле образовалась короткая и пугающая тишина. А после случилось то, чего воевода совсем не ожидал, однако вначале он, кажется, заметил, как среди толпы стали мелькать деревянные личины, после чего некоторые стражники стали падать с арбалетными болтами в телах. У многих бунтовавших оказались копия, сулицы, топоры, кинжалы и прочее оружие. С ним они поспешили наброситься еще ничего пока не понявших стражников, убив многих на месте и завязав жаркий бой. И намерение врага читалось сразу – смешать все в кашу, где они числом нивелируют преимущества ратников и просто перемелют их. Это подтверждалось и тем, что, кроме ближнего боя, враг продолжал стрелять из дальнобойного оружия, и к стрелам и болтам присоединился, к большому удивлению Изяслава, грохот ружей и свист пуль, одна из которых смогла убить его коня, отчего он вскипел от ярости и был готов обнажить саблю и наброситься на теперь уже настоящих бунтовщиков, однако вместо этого он прокричал своим ратникам:

– Строй! Всем держать строй! Не дайте им смешать нас.

Что ратники услышали и, придя в себя после начального ступора и собравшись, сплотились и, держа строй, дали отпор врагу. Но стражу все равно теснили, а враг использовал свое число по полной, и он явно подготовился. Изяслав сразу понял, что это определенно давно задуманный план, а не спонтанный взрыв. И в итоге сейчас они проигрывали, это понимал и Изяслав, и его люди.

– Господин, возьмите часть людей под свое командование и отходите к кремлю за подкреплением, мы будем сдерживать смутьянов здесь, сколько сможем.

– Но… – воевода хотел было воспрепятствовать этому, ведь фактически этим действием он бросит часть своих людей на произвол судьбы, однако он быстро одумался, им нужна помощь, причем как можно быстрей, – хорошо, но отходите за нами следом. Старайтесь не дать этим засранцам вас разбить, а остальные, кто пришел со мной, – за мной. Выставите щиты и колонной к кремлю, – и пешим ходом с несколькими десятками своих солдат воевода сам, выставив щит, повел воинов в прорыв к кремлю.

И сумел пройти через толпу бунтующих как нож через масло, благо со стороны дороги к кремлю их набежало немного, и после того как колонна ушла с площади на дорогу, двигаться она стала быстрей, и напрямую на них никто не нападал, но появилась другая проблема.

С некоторых домов на колонну летели стрелы и арбалетные болты (что стало очередным доказательством неплохой подготовки бунтовщиков), и хоть они почти не попадали и не наносили вреда, попадая мимо или в щиты, однако была и пара попаданий, от которых несколько солдат упали мертвыми. Но колонна вынуждена была никак не реагировать, так как времени не было и срочно нужно было отступать и собираться силами.

Но все равно происходящие сейчас воеводе просто не хотелось воспринимать. Произошедшая катастрофа гораздо хуже смуты и переросла в настоящие восстание. И в этот момент, как молния, в голове воеводы появилась мысль о Маше, все ли с ней хорошо? А вдруг бунтовщики смогут добраться до нее? Нет, воевода спешно отбросил такие мысли вон, решительно заключив, что с ней все нормально, она в безопасности за надежными стенами дома под защитой множества его верных воинов. Главное – быстрей добраться до кремля, а там собраться силами и как наподдать всей этой швали! Уже сейчас про себя думал, как всех зачинщиков, устроивших это, он лично подымет на дыбы.

В этот момент впереди прямо напротив убегавшей колонны, на другом конце улицы, вдруг что-то появилось. И это оказались бунтари, они выкатили на улицу небольшую тележку с вбитыми вперед кольями, а затем быстро покатили ее прямо на колонну. Колонна же не смогла среагировать вовремя и просто-напросто разойтись в разные стороны не успела. Однако головная часть колонны смогла выстроить некий строй из нескольких небольших шеренг с щитами. Первый строй тележка прорвала с легкостью, однако тут же завязла в следующем и в тех солдатах, которых она смогла опрокинуть. Как итог, те, кто толкали тележку, тут же были оперативно зарублены и заколоты стражей. Но несмотря на победу, Изяслав не понимал, почему эти бунтовщики пошли в самоубийственную атаку. Неужели думали всех передавить? Ответ на этот вопрос пришел весьма быстро, ведь один из его солдат, убрав ткань с крыши тележки, вдруг закричал:

– Черт! Назад! Все назад!

Никто, в том числе сам воевода, никак даже не успел среагировать на этот призыв, как и на то, что произошло после него. А именно вспышку, за которой сразу поспешила мощная волна, отбросившая воеводу назад, сильно ударив его о землю, отчего он потерял сознание и, кажется, умер. Но через пару минут он очнулся и, еле убрав с себя навалившийся на него труп солдата, со звоном в ушах встал, и пускай в глазах было мутно, а все вокруг двоилось, воевода очень быстро понял ситуацию вокруг себя. А была она очень паршивой, ведь вокруг повсюду валялись его мертвые солдаты или обугленные части от них: руки, ноги, органы. Были, однако, и живые, но в большинстве своем раненные или контуженные от взрыва. Причем все выжившие – это те, кто были либо рядом с ним, либо вокруг него. Те же, кто были впереди, у тележки, были все до одного убиты, а от тех, кто стоял прям вплотную к тележке, вообще не осталось ничего, кроме небольшой дымки да обугленных кусков мяса и костей.

И воевода сразу вспомнил крик того солдата впереди о том, чтобы все отошли, когда тот заглянул в тележку. Похоже, бунтари набили ее чертовым порошком, специально вклинили ее солдат и через фитиль взорвали. Осознав это, воевода хотел выругаться, но на это совсем не было времени, нужно было уходить – враг был совсем рядом, потому он всем выжившим солдатам дал громкий приказ:

– Все, кто жив… уходим к крепости. Живо!

– А как быть с ранеными? – спросил один из выживших солдат.

– Подберите всех, кого можете, и уходим. Давайте быстрей, пока нас не настигли.

Но времени на это, как оказалось, не было. Ведь враг был уже здесь, и хоть многие выжившие солдаты попытались среагировать и выстроить подобие единого строя, встретив врага во всеоружии, как только это было можно. Однако все усилия оказалась тщетными, и враг, с ходу вклинившись в ряды стражи, быстро перевел бой в бесконтрольную мешанину, в которой солдаты гибли один за другим, хоть и убивая врагов, но это было как по сусекам поскрести, ведь врагов было слишком много.

Потому воевода, подхватив двух ближайших солдат с целью спасти хоть их, поспешил убраться вон от резни к кремлю. До которого оставалось не так много, и, пройдя пару улиц, воевода с оставшимися солдатами наконец-то вышли к воротам кремля. Однако стража почему-то не спешила открывать ворота пришедшим, что было очень странно, ведь она определенно видела и слышала, что на площади и в городе что-то происходит, а значит, они должны быть полностью готовыми. Однако пришедшим не то что не открывали, но даже не отвечали, на что один из солдат справедливо возмутился.

– Какого черта, почему не открывают?

– Эй, открывайте ворота! Что, заснули там? – зло крикнул воевода, стукнув кулаком по воротам.

Но там как будто в рот воды набрали – продолжали молчать и не открывать. Причем у воеводы начали закрадываться тревожные мысли, что там вообще никого не было, что подкрепляло отсутствие какого-либо видимого движения на воротах. Однако затем ворота все-таки начали открываться, и воевода облегченно выдохнул, со злобой проговорив, когда они полностью открылись:

– Наконец, почему так долго?

Вопрос так и повис в воздухе, ведь его встретили не свои солдаты, а те самые вражины с деревянными личинами и в балахонах с поднятыми в их сторону натянутыми луками и взведенными арбалетами. Воевода даже сделать ничего не успел, как два последних солдата в следующий миг пали от стрел и арбалетных болтов, но шокированного воеводу они никак не задели, хоть он и ждал, что его тоже убьют. Но не думая почему его не застрелили, воевода выхватил саблю, чтобы дать последний бой. И с яростью набросился на врагов с намерением убить их и добраться до своей дочери, чтобы защитить ее от опасности, чего бы ему это ни стоило.

****************

Сергей точно не знал, сколько времени его с братьями связанных и с мешками на голове продержали в сарае, но в определенный момент он, кажется, стал слышать шум и крики, а затем до него дошли звуки взрывов чертового порошка. Видимо, там происходило что-то очень нехорошее, большего Сергей не знал. Да и сам он со спутанными мыслями все еще был поглощен попытками собраться и понять, что вообще произошло, кто на них напал и как они узнали про их рейд и самое главное – про дом с тоннелем.

Однако, когда крики и взрывы стихли, отступников куда-то повели. Куда, Сергей, разумеется, с мешком на голове никак не мог знать, что его очень сильно волновало, больше беспокоило только то, что с ними в итоге будут делать, однозначно на лучшее отступникам рассчитывать не приходилось. Но что тогда делать? Ведь отступников полностью обобрали, хотя на всех оставили их защиту. Разумеется, Сергей все пытался ослабить путы еще когда их схватили, но руки оказались связаны на совесть. Разумеется, Сергей мог задействовать силовой удар, однако из-за связанных рук воспользоваться им было проблематично. Сергей еще, конечно, мог попробовать тихо сформировать нож из эфира, но были бы у него на это силы.

Да даже если ему и удалось бы как-то освободиться, то что бы он тогда сделал уже после, обессиленный и безоружный? Братья ему никак бы не смогли помочь, так как сами были связаны, Пятак так вообще был ранен. Отчего получалась крайне печальная картина, из которой Сергей сделал один-единственный правильный выбор – покориться судьбе и плыть по течению. По крайней мере, пока что. И выжидать удачного момента, стараясь подмечать про себя моменты вокруг него, которые, возможно, в будущем ему пригодятся. В один из таких моментов Сергей понял, что их ведут не в центр города, а наоборот, от него, и что самое интересное – их, кажется, вели обратно к излому. Но зачем, это уже было для Сергея загадкой.

Тем временем к группе, которая вела троицу отступников, похоже, присоединилась еще одна, причем тоже с пленниками. Сергей вдруг услышал слева от себя тяжелое сопение вперемешку с кряхтением. Пускай и ничего не видя, Сергей готов был биться об заклад, что это был еще один пленный. А уж когда тот зло проговорил, видимо, споткнувшись:

– Смотрите, куда ведете, поганые, чтоб вам провалиться! – сомнений не было, это был еще один пленник, и по голосу Сергей к своему шоку узнал, что это был воевода Изьяслав. А это означало, что город, похоже, под контролем захвативших отступников людей, отчего дела становились совсем плохи. В конечном итоге их всех, похоже, привели на место назначения и заставили встать на колени, после чего прям перед собой Сергей услышал еще один голос, и снова он был ему крайне знаком:

– Снимите с них мешки, мои братья. Они должны увидеть то великое, что должно скоро случиться.

После этих слов с Сергея очень быстро сняли мешок, и на мгновенье тот оторопел от увиденного, ведь позади него полукругом стояло множество людей в черных рясах и масках, похожих на лики святых, от вида которых у Сергея снова стали всплывать некоторые воспоминания, словно он их уже где-то видел раньше. И что поражало – это их число. Пускай сейчас был далеко не день, Сергей предположил, что собралось порядком пятисот человек, и все они безмолвно смотрели на них, что нагоняло еще больше жути.

Рядом с Сергеем на коленях стояли связанные Борис с Пятаком, и как предполагал, Сергей рядом оказался сильно побитый и ворчавший воевода, бросавший на своих пленителей грозные взгляды. Впереди же снова стал разломанный холм с изломом между остатков каменного капища, так что чувства Сергея не подвели, и он все верно определил. Правда, какой ему с этого толк? Рядом с сами изломом, между двух поставленных больших костров, то есть впереди Сергея и напротив всех, стоял только один человек в маске, отчего можно было предположить, что это был командир, который и дал приказ о снятии мешков. И предположение Сергея очень быстро подтвердилось, ведь стоявший впереди человек в маске заговорил и обратился к пленникам:

– Полагаю, вы сейчас находитесь в легком шоке и смятении, но позвольте, скоро все это закончится, господа, – да, этот голос действительно принадлежал знакомому человеку, но от этого открытия отступник впал в еще больший шок.

– Маша, но как? Почему? – краем зрения Сергей увидел, как переменился воевода, тут же прекратив бросаться угрозами и, побледнев, как приведение, впал словно в транс.

Человек впереди, видимо, понимая бессмысленность и ненужность своей маски, снял ее с себя, и под ней действительно оказалось лицо Маши, которая как бы даже снисходительно мягко проговорила:

– Да, Сергей, это я.

– Но почему?

– Почему? Ну, к такому концу вело множество причин и…

– Маша… – воевода, кажется, вышел из транса, – доченька, что, черт возьми, происходит? Ты с ними? Как… Это не возможно я… я не верю. Творец, спаси наши души.

– Отец… я понимаю, что ты чувствуешь сейчас. Как же жаль, что так вышло. Но не волнуйся, скоро все закончится, и мы с тобой воссоединимся с мамой, нужно немного потерпеть. Поднесите его к капищу, мои братья.

Несколько людей в маске тут же взяли воеводу под мышки и потащили к разбитому капищу, чему, кстати, он вообще не сопротивлялся и даже, как заметил Сергей, не издавал ни звука. И когда воеводу наконец приволокли к тем двум плитам с языческими символами рядом с изломом и поставили на колени, Маша, нагнувшись к уху своего полностью разбитого отца, что-то прошептала ему, после чего в ее в руках засверкал кинжал, который она подставила к горлу воеводы. Миг – и сталь аккуратно прошлась по шее воеводы, перерезала горло с которого обильно, потекла потоком алая кровь. А Маша еще поддерживала своего отца, пока тот дергался в конвульсиях, издавая булькающие звуки, а затем, когда он наконец умер, очень бережно положила его на бок, прикрыв навсегда ему глаза. После чего она, повернувшись к пребывавшему в шоке Сергею и вытерев слезы с лица как ни в чем не бывало, заметила:

– Итак, на чем мы там остановились? … Ах да, помнишь нашу прогулку до излома и нашу беседу про то, что на земле рано или поздно наступит царство Творца, которое положит конец страданиям и мукам человечества, начав эру вечного счастья и благоденствия и вернув золотой век людей, когда они жили в раю? Видишь ли, в сводах говорится, чтобы это смогло случиться, нужно, чтобы на землю обрушилось зло, которое устроит сущий ад, накрывший всю землю великим ужасом и хаосом, в котором люди смогут очиститься и вступить в царство Творца уже абсолютно чистыми от грехов. Однако в сводах не говорится, когда именно оно придет, и самое главное – чем оно будет. Только есть упоминание, что придет оно в час самого большого падения человека, когда оно погрязнет в войнах, извращениях и болезнях… И вот к нам, народу Кургана, в полной мере познавшим, что значат страдания, которые мир устраивает людям и человеческая жестокость, которые мы обрушиваем друг на друга, обратился сам Творец, озаривший нас и сказавший, что нам предстоит великая миссия – открыть этому злу, оказавшемуся Чернобогом (древним богом, существовавшим еще до исчадья, являвшимся по легендам самим воплощением всего плохого, что есть в этом мире) путь в наш мир.

Он же поведал нам, как это можно сделать. И вариант только один, и он заключался в проведении ритуала группой людей перед одним из изломов с двумя условиями. Первое: кто-то должен принести в жертву дорогого человека, – голос Маши при этих словах немного задрожал, а Сергей сразу глянул на еще даже не остывший труп воеводы, – и, наконец, второе: проговорить одно заклинание призыва на черном наречии, язык которого Творец раскроет тому, кто это сделает. И если выполнить весь этот ритуал правильно, то излом станет входом, через который Чернобог сможет проникнуть суда.

Потому мы стали готовиться и действовать, собирать людей и средства, однако, чтобы быть готовыми в решающий час, у нас было практически все, как ты сейчас видишь, кроме одного самого необходимого. А именно ключа, который открыл бы дверь в наш мир Чернобогу, то есть заклинания. И оно было только в одной книге – Велесовой. По легендам заклинание написано одним безумцем из красного империума. И этот ключ был в пустоши.