Слишком живые звёзды 2

Катя хотела что-то добавить, уже открыла рот, чтобы согласиться, но тут уши пронзил крик, ворвавшийся в самый мозг. Солдаты мигом выпрямились, и головы их повернулись в сторону двери в тот момент, когда она с шумом распахнулась. Из горящего дома выбежал скелет, залившийся женским криком. Его контуры полыхали в огне, кожа чернела на глазах. Умирающая женщина побежала к солдатам и протянула к ним горящие руки, мяса на которых оставалось всё меньше и меньше. Она протянула руки как бы прося помощи и не остановилась даже тогда, когда три приклада упёрлись в плечи, а предохранители со щелчком передвинулись вниз. Первая пуля снесла ей голову. Разрывной патрон добился того, что разорвал череп на куски и разбросал их по асфальту. Мозги подобно освободившейся птице несколько секунд летели над землёй и с громким шлепком приземлились, тут же начав растекаться. Глаз попал на лобовое стекло автомобиля и пополз вниз, к дворникам. Женя невольно представил, как они включаются и размазывают глаз по стеклу, пока его владелицу расстреливают как мешок с фаршем.

Другая разрывная пуля продырявила лёгкое и вытащила его через спину – за пару секунд до того, как тело рухнуло вниз. И окончательно женщину добил последний выстрел, оторвавший её ногу, превратив колено лишь в узелок тоненьких нитей, всё ещё держащихся друг за друга. Но огонь сразу же принялся за них и заключил в свои объятия уже мёртвую женщину, чей крик остановил оглушающий выстрел.

– Твою ж мать… – Пот выступил на шее Кати крупными каплями, но она его не заметила. Точно так же Женя не замечал того, как сильно прижимает её к себе. – Она бежала к ним, а они её убили. Это же…

Из окна на четвёртом этаже высунулась девочка, чуть не сорвавшись вниз. Она вцепилась в подоконник, и её глаза так широко раскрылись на чёрном от копоти лице, что чуть не вывалились из орбит. Тёмные косички свисали на маленькие плечики, за которым полыхал огонь. И как только девочка увидела лежащее внизу тело, она неистово, протяжно зарыдала.

– МАМА!

– Господи! – Женя неровно задышал, чувствуя, как начинают дрожать руки. – Она же сгорит там! Она же…сгорит заживо.

– Сгорит, но у нас нет выбора, Жень. Надо убираться отсюда. Пойдём обратно и… нет, НЕТ! НЕ ВЗДУМАЙ!

Но он её уже не слышал. Его силуэт показался из-за угла и побежал к двери.

Алексей Царёв медленно улыбнулся.

* * *

Женя ввалился в парадную, когда одна из пуль врезалась в железную дверь. Ноги заплелись друг в друге, но рука мгновенно нашла перила и ухватилась за них. Уже здесь, на первом этаже, стало трудно дышать, хоть стены самой парадной не горели. Но зато двери квартир были распахнуты, готовые принять гостей. Из них выглядывали языки пламени, облизывающего косяки дверей, но не решающегося взяться за них.

Женя, не позволяя себе думать, рванул вверх, на четвёртый этаж. Он действовал быстро, инстинктивно, не давал разуму пробраться в голову, потому что знал – если начнёт думать, то струсит. Как гласит одна пословица: «Подумав – решайся, решившись – не думай».

На какое-то время его покинуло то, что люди привыкли называть человеческим «Я». Он стал роботом, машиной, выполняющей приказы, отдаваемые мозгом. Страх – главный тормоз всего человечества. И если хоть на секунду помедлить, то можно невольно дать ему шанс вгрызться в сознание и выбросить смелость ко всем чертям.

Но первая мысль ворвалась в голову вместе с едким дымом, что заставил лёгкие судорожно сжаться. Она блеснула яркой вспышкой и на миг ослепила Женю. Сила убеждения была настолько сильной, что смогла взять храбрость за горло и сомкнуть на нём пальцы. В этих словах звучала правда.

А если я погибну?

Нет, такого просто не может быть. Хватит думать об этом, хватит! Женя слышал, как наверху кричит ребёнок, и крик его стал лучшим топливом для уставших мышц. На третьем этаже одну из дверей сорвали с петель, но и это не помогло людям выбраться из квартиры – вся семья лежала у порога, друг на друге, пылая как огромный факел. Подбегая к четвёртому этажу, Женя понял (понял инстинктивно, он доверился только инстинктам), что точно потеряет сознание, если не ускориться. Он на ходу снял футболку и повязал её на лице, оставив открытыми лишь глаза. Ладонью прижал к носу ткань, надеясь, что всё сделал правильно, ведь прогулял почти все уроки ОБЖ.

На четвёртом этаже крик усилился, и это было хорошо – раз кричит, значит жива. Женя подбежал к квартире, в которой сгорала маленькая девочка…

…и остановился.

Если раньше страх сжимал руками горло, то сейчас на сердце легли его ледяные пальцы. Всё вокруг стало таким ярким, что пугало своей контрастностью, будто всё на свете истошно кричало. Ноги отказывались подчиняться глупости своего хозяина и крепко вцепились в пол. Руки опустились. Плечи поникли. Веки потяжелели.

Женя стоял перед дверным проёмом, объятым пламенем. Казалось, именно так выглядит проход в ад, и он находится здесь, на четвёртом этаже жилого дома, стоит лишь шагнуть вперёд и добро пожаловать в Преисподнюю! Здесь сгорают даже святые!

Женя двинулся вперёд, но из квартиры тут же вырвался огонь, чуть не облизнув его кожу. Языки пламени прошлись в паре сантиметров от глаз. Квартира не хотела впускать его, нет. Она выплёвывала огонь, как бы предупреждая, что внутрь лучше не заходить. Дверной проём превратился в огромную пасть, а зубы заменяли лепестки пламени. Только сунься, дружок, и мы тебя сожрём.

Сердце пыталось выпрыгнуть из горла, билось в нём в бешеном припадке, и всё тело желало развернуться, рвануть прочь и убежать от этого жара, оставив девчонку умирать!

У тебя есть Катя, придурок! У ТЕБЯ ЕСТЬ КАТЯ!

Она выкрикивала его имя, перебегая улицу. Выкрикивала так, будто он сейчас умрёт. Прогремел выстрел, но Катя всё ещё продолжала кричать, даже не думая затихать.

Ещё не поздно передумать.

Да, ещё не поздно. По правое плечо в парадную, через открытое окно, врывался ветер. Можно было выбежать на улицу точно таким же путём, каким Женя и зашёл. А впереди свою пасть разинула квартира, которая только и ждала, когда же она обглодает глупого-глупого смельчака. Огонь тянулся к Жене, огонь звал Женю, теперь огонь улыбался Жене.

И игнорируя Катины крики, он вошёл в Преисподнюю, чувствуя, как она радуется.

* * *

Он двигался уверенно, не торопясь и не замедляясь, будто проделывал подобное сотый раз, зная всё на зубок.

Женя слышал шёпот огня, а потому избегал соприкосновения с ним, хотя тот так и лез целоваться. Сейчас наконец удалось отключить мозги и поддаться только инстинктам, только животному чутью. Шаг влево, шаг вправо, крики ребёнка и никакого страха. Женя проходил сквозь зазоры меж огней с удивительным спокойствием, направляясь к девочке, которую уже видел. Она всё ещё держалась за подоконник и начала вылезать из окна, чтобы присоединиться к маме, почему-то ей не отвечавшей.

Борясь с кашлем, Женя подошёл к девочке и молча схватил её, уместив на своих руках. Прижал к себе и не замечал того, как она бьёт его и кусает шею, требуя и требуя её отпустить. Но дым подействовал мгновенно. Уже через несколько секунд девочка успокоилась и мирно сидела на руках, пока её спаситель с чертовски медленной скоростью выходил из квартиры. Женя никуда не спешил, его движения были пропитаны уверенностью в том, что ничего плохого не произойдёт. Карие глаза оставались невозмутимыми, хоть кровь кипела адреналином. Воздух вокруг накалялся, но рассудок при этом сквозил холодом, будто решал какую-то сложную задачу. И решением управляли именно инстинкты. Именно они вели за собой сквозь жару и подсказывали, где нужно прижаться к стене, а где пригнуться и идти «гуськом». Интуиция спасала в мгновения опасности. Женя полностью отдался влекущим его чувствам и действовал так, как они приказывали.

Но у самого выхода из квартиры он остановился. Тело замерло. Ноги подогнулись. Глаза округлились. Они уставились на зеркало в ванной, что находилось над самой раковиной.

Сквозь пелену огня отражение показывало высокого, раздетого по пояс мужчину, чья кожа блестела от пота. Руки обнимали маленького ребёнка, слабо держащегося за шею. Вены на предплечьях прорывались сквозь кожу натянутыми верёвками, и казалось, будто из них сейчас хлынет кровь, да таким фонтаном, что зальёт собой всё вокруг!

Но она тут же похолодела, когда Женя увидел, кто стоит позади него.

Из-за макушки проглядывали два красных глаза, ярко сияющих на фоне огня. В этих глазах пряталась алая звезда, но сейчас её свет приумножился в сотни, тысячи раз. Фигура существа напоминала человеческую, но её контуры постоянно менялись, будто состояли из дыма. Голова (или то, что должно быть головой) тонула во тьме, но вот глаза… от них невозможно было отвести взгляд. Каждая мышца начала расслабляться, руки, держащие девочку, опускали её, а с трудом втягивающийся воздух теперь не проникал в лёгкие. Но и пусть. Настало время отдыха, мы слишком устали. Борьба бесполезна, всех ждёт один конец. Так что расслабься и подумай о чём-нибудь хорошем, пока…

У меня появился ты.

Женя дёрнулся, но чёрные пальцы нежно легли на его плечи, заставив успокоиться. Ноги перестали подчиняться, колени ударились об пол, девочка выпала из рук. Она сделала пару шажочков и так же упала, сразу заснув. А Женя продолжал смотреть в зеркало, на своё полуприкрытое футболкой лицо, на тёмную фигуру с сочащимися кровью глазами, когда выход из квартиры был от него всего в двух метрах.

С тобой я чувствую себя женщиной.

Что-то ударило по груди. Изнутри. С невероятной силой.

Красивая песня…

Дышать стало тяжелее, воздух проваливался в лёгкие, не выходя наружу.

Нужно это прекратить, Жень. Пожалуйста, перестань, потому что я не могу. Я…не могу.

Нужно это прекратить.

Он подогнул одну ногу и встал на колено, но тут же почувствовал, как пальцы существа впились в плечи. И они были более чем реальны – когда когти вонзились в кожу, из неё потекла кровь, почти не ощущаемая в такой жаре.

Теперь ты мой мужчина. Ты мой мужчина, так что вставай и выходи из этого пекла! Не дай ему взять верх! Потому что я люблю тебя! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!!

Женя рванул вверх и схватил девочку за волосы, после чего прижал к себе и побежал к двери. Чувствуя, как чужие когти царапают спину, он проскочил дверной проём и двинулся вниз, из последних сил стараясь не потерять сознание.

И когда он выбежал из подъезда, Алексей Царёв перестал улыбаться. Он достал блокнот и острыми буквами вывел одно слово.

Евгений

* * *

Катя тут же подбежала к Жене, вся в слезах, с чудом не сорванным голосом. И она бы зарядила ему мощнейшую пощёчину и заорала так, что сотрясся бы весь мир, если б Женя не отдал ей девочку, а сам рухнул на асфальт, не в силах подняться.