Слишком живые звёзды 2

– Мы не видим солнце, – подал голос Егор, и как только слова начали срываться с его губ, он обрёл в себе уверенность. – Мы даже не можем поверить вам, что сейчас настал полдень. Держите нас взаперти, как в клетке.

– Егор. – Влад строго посмотрел на него, как всегда смотрел на непослушного ученика, заставляя его заткнуться одним только взглядом. – Не кипятись.

Алексей улыбнулся, и вместе с его улыбкой в комнате стало немного темнее.

– Всё в порядке, Владислав, в Егоре просто бушует страсть. Страсть ко всему: к любви, к гневу, к женщинам, дракам и новым ощущениям. Этот прекрасный подростковый возраст… – в его голосе переливалась мечтательность поэта, глубоко ушедшего в собственные мысли. – О. это действительно прекрасно… Столько всего ещё впереди! Столько уверенности, что ты всё знаешь и всё умеешь! Господи, Егор, ты только начинаешь вкушать плоды жизни, и, признаться честно, я тебе чертовски завидую. Подростки всегда полны страсти. К чему-нибудь они её да питают, не могут не питать. А ты, – карие глаза вцепились в Егора, – питаешь страсть к гневу. Я прав?

Влад захотел прикоснуться к Егору, сжать его ладонь, но внезапно понял, почему стол между ними был такой ширины. Теперь и он, и Егор остались сами по себе, каждый отдельно, отстранённый от другого.

Воздух заполнил азот, как перед самой грозой, собирающейся искалечить Землю.

– Я не знаю, с чего вы взяли, что я питаю страсть к гневу. – Тембр голоса оставался ровным, но волнение всё-таки просачивалось сквозь зубы. – Мы пришли сюда не обо мне болтать, а поговорить о том, что вы пытаетесь скрыть.

Чёрт, Егор. Ты портишь нам всю игру.

– Алексей, это я пригласил его на встречу. Я, а значит, говорить следует со мной. И не о подростковых страстях, а о выдуманном корабле, на котором мы сейчас якобы находимся.

Улыбка на красивом лице разом поблекла.

– То есть вы считаете, что я вас обманываю? Вас и всех остальных людей на борту? Тех людей, которые потеряли семьи, любовь, всё хорошее, что у них было? Вы считаете, я их обманываю? Вы считаете, я имею совесть обманывать настолько сломленных людей?

– Да, – Влад усилием воли не отвёл глаза от тех бездонных ям, что взирали на него. В кабинете становилось всё темнее, будто тьма за спиной пожирала свет и уже подкрадывалась к ним, чтобы сожрать и их тоже.

Светились только карие глаза Алексея.

– Что ж… – Он поднялся из-за стола и подошёл к огромному шкафу, что всё это время скрывался в тенях угла. Открыл его и достал из мглы бутылку вина Inglenook и три бокала, отлитых из самых чистых на Земле бриллиантов. Они опустились на стол, и только когда Алексей вытащил пробку из бутылки, он спросил:

– Вы будете, джентльмены? Это, конечно, не коньяк, но вкусом вас не обидит.

– Нет, – ответили оба, точно ждали команды. В сгущающейся темноте они переглянулись и даже смогли улыбнуться друг другу, хоть напряжённые губы и выдавали волнение.

– А зря. Между прочим, – вино начало заполнять бокал, – это чудо родилось в 1941 году. То есть ему почти 80 лет. Почтенный возраст для такого деликатеса. – Алексей Царёв поставил бутылку на пол и чуть отодвинул, после чего взял бокал и сделал один глоток. Закрыв глаза, он прошептал: – Дьявольски вкусно…

– Я убил Марию Цветаеву.

Влад посмотрел на Егора широко раскрытыми глазами. Эти четыре слова прозвучали как четыре выстрела, но они были враньём, лишь дешёвой провокацией, на которую повёлся бы только подросток. Алексей же громко рассмеялся, закинув голову вверх, будто не слышал в жизни ничего смешнее.

Этот смех не заражал.

Он пугал.

– Убил Марию, говоришь? Ну ты рассмешил меня, дружище! Единственного, кого ты мог убить, так это Вику, потому что отпустил её одну на корабле, по которому всё ещё гуляет настоящий убийца.

Влад заметил, как сжались кулаки Егора, как натянулась кожа на его костяшках.

– Ты поступил безответственно и знаешь это. Ты всегда поступал безответственно: когда избивал отца Вики, когда препирался с родителями и когда пел на сценах захолустных ресторанов вместо того, чтобы ходить на уроки. Безответственность – вот твоё второе имя. Наверное, мама с папой именно так и хотели тебя назвать, но теперь мы у них точно ничего не спросим.

Он его провоцирует. И довольно успешно.

– Алексей, я хочу, чтобы…

– Ты же понимаешь, как она смотрела на тебя на кухне? – Он медленно поднимался, наклоняясь к Егору всё ближе и ближе. Тьма вокруг сгущалась, стены шептались во мраке. – Она смотрела на тебя так, будто хотела поскорее увидеть, как ты сгораешь в аду. Она боится тебя. Боится твоего гнева, потому что ты не способен его контролировать. Никакой ты не лев. Монстр без привязи, не больше. Только совладав со своей яростью, со своим гневом сможешь стать львом, но ты всю жизнь так и будешь бродить среди койотов.

– НЕТ! – Егор попытался встать со стула, но тут же упал обратно, не в силах выпрямить колени. Его сжатые кулаки тряслись над столом, губы дрожали, а с глаз срывались слёзы, пока из горла вырывались стоны. – НЕТ, ЭТО НЕПРАВДА! ТЫ ВРЁШЬ!

– Я говорю правду, и ты знаешь, что я говорю правду. От себя не убежишь, Егор. Слышишь, как звенят цепи? Ты уже готов сорваться?

– Нет, я не хочу. Я… я не буду!

– Конечно будешь, потому что хочешь. Я слышу, как гнев бурлит в твоей крови. Позволь ему выйти наружу. Ведь ты никогда не сможешь победить себя, а потому стараешься победить других. Так, Егор? Приятно было копать могилу маме с папой? Уверен, ты хотел прилечь рядом и обнять их. Так же, Егор? Хотел?

Голубые глаза налились кровью, вены на шее вздулись до предела. Азот в воздухе перемешался с запахом гнева, выдыхаемом из тяжело поднимающейся груди.

– Это приятное чувство ярость… Что сдерживает тебя? Кто сказал, что всё это нужно держать в себе? Сорвись! – Кулак Алексея опустился на стол с такой силой, что сотрясся весь кабинет. – СОРВИСЬ С ЦЕПЕЙ И ПОПРОБУЙ СТАТЬ ЛЬВОМ, МЕРЗКИЙ КОЙОТ, РАЗ ХОЧЕШЬ ЭТОГО! ИЛИ ВЕЧНО, ВЕЧНО БУДЕШЬ КОПАТЬ РОДИТЕЛЯМ МОГИЛУ!

– ХВАТИТ! – Влад поднялся со стула и рявкнул: – ХВАТИТ ЕГО ПРОВОЦИРОВАТЬ, ИНАЧЕ Я…

Алексей повернул голову, и только сейчас Влад заметил, что глаза его светятся красным. Из глубоких глазниц вытекало алое сияние. Слова застряли в горле, а вся злость разом исчезла, пока кровавые лучи проникали в самое сознание. Тьма вокруг стала настолько плотной, что при каждом вдохе оставалась на зубах. И только эти глаза сияли в ней подобно двум звёздам, взгляд от которых оторвать невозможно.

Влад почувствовал на своей шее тёплую ладонь. Олину ладонь. Она нежно прошлась по коже и остановилась на щеке, заставив сердце замереть. Воздух теперь не пах азотом – он пропитался ароматом ландышей, что всегда царил в их квартире и создавал такой приятный уют. Чьи-то губы (такие знакомые губы!) коснулись щеки. Слабое дыхание согревало небритое лицо, по которому начали течь первые слёзы.

– Оля? – Влад выплюнул это слово вместе со всхлипом. – Олечка, это же ты? Без чемодана?

– Да, – Оля говорила мягко, с тёплой улыбкой под аккуратненьким носом. Её голос заставил Влада застонать, ведь как приятно было его слышать! Как приятно вновь смотреть на неё и чувствовать на себе тепло её нежных рук! Белокурые волосы стелились по обнажённым плечам и заканчивались у ничем не прикрытых грудей. Чуть повыше ключицы Влад увидел шрам, который столько раз целовал. Это была Оля – настоящая, вернувшаяся к нему с того света. Любовь проломила небеса и вернула её в мир живых, потому что она любила его. И снова пришла в самый тяжёлый момент, как делала это всегда. Оля… Олечка… Ты всё-таки вернулась.

В ответ она лишь улыбнулась, пока из её глаз ручьями вытекала светящаяся алая кровь.

– Сядь, Влад.

Он так и поступил, внимая её приятному голосу. Враждебная тьма окутала Олину фигуру, но та всё равно продолжала сиять как ярчайший маячок в кромешной мгле. И глаза… они были прекрасны.

– Я люблю тебя, дорогая.

– Я знаю, милый. – Оля на миг повернула голову, и этого самого момента Владу хватило, чтобы услышать, как его кто-то зовёт. Где-то в темноте промелькнуло два голубых огонька, но они скрылись так же быстро, как и появились.

Оля вновь повернулась к своему мужу.

– Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал, иначе моей душе не будет покоя. Прошу, Влад, это моё последнее желание.

– К…конечно! – Он старался не плакать, старался! И всё же зарыдал как провинившийся ребёнок, сжавшись в маленький комочек. – Я помогу тебе, обещаю.

– Хорошо, – на секунду Оля исчезла в темноте, но тут же вернулась с чем-то новым в правой руке.

На стол упал блокнот, и раскрылся он на странице с надписью «Евгений».

Глава 10

Тёмно-зелёные глаза текилы