Слишком живые звёзды 2

И тогда Женя спросил:

– Что здесь произошло? Почему везде так много крови?

Святцы посмотрели друг на друга, и даже сквозь пелену боли Влада отметила, что каждый из них не на шутку испуган. Здоровяку лучше удавалось скрывать свой страх чем напарнику, но зрачки всё же выдавали его.

Наконец широкоплечий, посмотрев на небольшой экранчик над головой (цифра 5 сменилась 6), повернулся к Жене и заговорил:

– На такой вопрос мы обычно отвечаем девятью граммами свинца, но вы у нас являетесь исключением. Особенно ты, красавчик. Так что… ну, думаю, смысла от вас что-либо скрывать нету. Всё равно тебе-то, Евгений, точно всё расскажут, – Здоровяк нервно сглотнул, – а вот насчёт этих двоих не уверен.

Цифры на экранчике стали двузначными.

– Люди начали убивать тех, кто предоставил им жильё, хорошую еду и просто охрененные условия жизни…ну и заодно друг друга. На Чистилище, оказывается, мы привезли того, кого не надо было привозить – главу Меджии, недавно возникшей религии. Широкую популярность она получила как раз после той самой ночи, когда светлячки заполнили всё небо над Петербургом. Религиозные ублюдки трактовали это как послание из пресподнии, будто Аббадон[3 - Демон страха, самый приближённый дьявол к Сатане, военачальник тьмы] перед пришествием решил показать своё войско. В городе они расплодились как тараканы, большинство из них, кстати, мужчины. Ну и на Чистилище их, естественно, тоже оказалось немало, так вместе с ними сюда привезли ещё и Богослужа Валерия. Вот он всё и начал: увидел в нас «подстилку Сатаны», назвал Алексея дьяволом, сказал, что видит его насквозь, и люди поверили ему. Волею судьбы Валерий, как оказалось, хорошо разбирается в оружии, потому что был подрывником в Афгане. Как он выразился – я ещё мамину титьку сосал, когда он валил «духов». Неприятный мужик.

Здоровяк в какой уже раз посмотрел на экранчик, увидел, что цифры на нём замерли (похоже, у нас будут гости) и поджал губы – Влада заметила это даже под маской.

– В его философии чистилища не существует, есть только рай и ад. Последователи Меджии считают, что раз ты ешь из руки дьявола – то есть здесь, в стенах Чистилища, – то непременно попадёшь в ад. И только если заберёшь с собой несколько Святцев, этих «подстилок дьявола», дорога в рай откроется тебе. И самое главное – помоги другим попасть в рай. Убей их. Ну не бред ли?

Здоровяк поднял пистолет и выстрелил напарнику в голову. Барабанные перепонки содрогнулись, Влада вскрикнула от неожиданности и вцепилась в Женю обеими руками, не заметив этого. Воздух разорвал грохот, и на какие-то секунды все звуки пропали, мир утонул в тишине. Лишь потом Влада услышала, как гильза со звоном упала на пол, и увидела, как человек с отсутствующей половиной лица плюхнулся на пол подобно мешку с тёплым фаршем. В этой смерти не было ничего красивого, её бы ни за что не показали в кино, потому что в жизни такие вещи происходят без определённого сценария, слишком нелепо, слишком омерзительно. Такое бы точно не показали в кино.

– Я не считаю, что это бред. – Здоровяк глубоко вдохнул аромат повисшего в воздухе пороха и зыркнул на Владу, у которой по коже сразу пробежали мурашки. – Мне не нравится Богослуж Валерий, но кое в чём он всё-таки прав, не только в том, что я любил сосать титьку матери. Люцифер, Аббадон, Сатана или Иблис – мне без разницы, кем является Алексей, хоть злой поварихой в школьной столовой. Но от него веет чертовщиной за километр. Тем более у меня с этим сукиным сыном не сведены счёты, а вы ему ой как нужны. Живыми. Поэтому делайте, что я говорю, чтобы у меня не возникло желания прострелить вам бошки так же, как это сопляку.

Влада ощущала, как сильно бьётся сердце Жени – не быстро, но с пугающей силой. Сама она забыла обо всём: об Алёне, которая, может, нуждается в помощи, о раненой ноге, о чужой крови на своей одежде и о странной женщине, которую Женя привёл с собой. После выстрела он рефлекторно прижал Катю к себе и теперь стоял так перед здоровенным Святцем с заряженным пистолетом – окружённый двумя женщинами, неспособными на сопротивление.

Наконец Женя собрался с духом и спросил:

– Что от нас требуется?

– Ничего необычного. Просто держи своих девчонок на коротком поводке и сам не рыпайся. – Здоровяк улыбнулся, и глаза его засияли детской радостью. – Скоро начнётся возмездие, сынок. Вы станете свидетелями события, которое перевернёт мир.

Лифт коротко пискнул, известив всех о своём прибытии.

* * *

«Я никогда не любил чёрных пантер.

Я считаю их самозванцами, которые пытаются казаться кем-то другим, не тем, кем на самом деле являются. Чёрные пантеры – не отдельный вид, это те же самые ягуары, леопарды, представители семейства кошачьих, которые просто решили выпендриться своим меланизмом! У пятнистого ягуара могут родиться детёныши с тёмным окрасом, и знаете что? Через два года эти милые котики запросто перегрызут глотку человеку, если учуют поблизости его запах.

Я никогда не любил чёрных пантер.

Они слишком дерзки. Они не знают своего места, метят слишком высоко своими тёмно-зелёными глазами, мне иногда кажется, что они вообще являются ошибкой природы, а не просто результатом мутации. В систем каждому отведено своё место, своё положение, не должно существовать тех, кто выходит за её грани! А чёрные – именно чёрные– пантеры выходят. Мнят себя верхушкой вселенной, не примиряются ни перед чем, слишком много хотят от мира и слишком много берут! Таких нужно истреблять, потому что дрессировке эти самозванцы ни за что не подадутся.

Что я имею в виду, когда говорю, будто чёрны пантеры разрывают границы дозволенного и позволяют себе больше, чем того предоставляет природа? Человек – такой же кусок мяса как и они, но в отличие от всех остальных животных он смог заставить других бояться себя, поэтому к деревням и сёлам не подходит почти ни одно дикое животное. Почти… Только твари-пантеры плюют на уважение к человеку и не страшатся его. Такое впечатление, словно у них напрочь отсутствует часть мозга, отвечающая за страх.

И это приводит меня в бешенство!

Существо не может не бояться, оно обязано перед кем-нибудь преклонять голову! Даже люди, самые могущественные животные на планете, в большинстве своём становятся на колени перед тем, кого никогда не видели! А пантеры? Что они? Разве бояться кого-то? Разве они подчиняются природе и имеют право находиться в ней, если так нагло нарушают её законы?! Почему они никого не бояться?!

Но я не могу отрицать того, что они прекрасные хищники, просто превосходные. Согласитесь, невероятно редкое сочетание – безумная агрессивность и поражающая терпеливость. Чёрные пантеры могут часами следить за своей жертвой, выжидая удобный момент, и в конце концов их клыки вонзаются в плоть кричащего дитя природы. Но если вдруг чёрная пантера один на один встретится с человеком, последнему не сдобровать даже с оружием в руках. Такую необузданную агрессию редко где встретишь.

Ну и красота… Я видел несколько сотен ягуаров и пантер, с полным и неполным меланизмом, видел судьбы некоторых от рождения и до самой смерти, становился свидетелем самых изысканных охот, которые не попадали в объектив камеры, но ни разу я не испытывал страха перед этими хищниками. Никогда такого не было. Я лишь восхищался их красотой, глазами на фоне чёрной-пречёрной шерсти: жёлтыми, почти белыми, светло-зелёными, оранжевыми, карими…но не тёмно-зелёными.

Тёмно-зелёные глаза меня тревожат. Очень тревожат.

Я никогда не любил чёрных пантер».

Алексей Царёв,

десятая запись

* * *

Здоровяк вбил число, от которого у Жени замерло сердце.

– Сто четвёртый этаж? Мы едем к ядру Земли?

– Ага, прямиком в ад, сынок. Этот лифт не на тросе, он работает на мини-двигателе и перемещается с помощью так называемых «рельс». Вот почему даже при взрывах его хоть и трясёт, но никогда не сорвёт. Да и едет он вниз лишь до двадцать пятого этажа, а потом уходит вправо, перестраиваясь на другие «рельсы» под прямым углом. Получаются такие небольшие американские горки.

Здоровяк стянул с лица маску, и Женя сразу увидел цветущую под глазами улыбку. Почему-то она вселяла доверие. Странно, правда? Какие же люди смешные. Несколько минут назад перед Женей этот же человек снёс другому голову, даже не моргнув при выстреле, а теперь хотелось ему довериться из-за одной обворожительной улыбки. Казалось, плохой человек не мог так улыбаться, просто не мог.

Что ж, может, не всё так плохо. Если бы он собирался нас убить, то наверняка бы уже сделал это.

Но Женя не верил в это, не получается верить в то, что всё будет хорошо, когда у твоей любимой изуродовано всё лицо, рядом с тобой стоит убийца и сопровождает вас к человеку, которого все считают Сатаной, дьяволом или кем там ещё. И хоть Здоровяк вёл себя довольно добродушно (не считая, конечно, недавнего случая), хоть он и не угрожал заряженным пистолетом никому из находящихся в лифте, всё же Женя сомневался, что едут они в Диснейленд и совсем скоро их встретят с сахарной ватой в одной руке и банкой кока-колы – в другой.

С каждым этажом ощущение неминуемого конца становилось сильнее. Конца, который точно не будет счастливым.

– Вы же нас не убьёте? – голос Влады ужасно дрожал. Это ещё больше напугало Женю. – Я имею в виду… вы же нас отпустите? После вашего возмездия Алексею?

Здоровяк сунул пистолет в кобуру, оставил её не застёгнутой, облокотился на двери лифта и скрестил руки под грудью, посмотрев на облитую кровью девушку, задавшую такой глупый вопрос.

– Зачем мне вас убивать? Вы – мой главное оружие, мой главный козырь, е буду же я лишать себя такого сокровища. Каждый из вас чем-то особенен, но на вас, девчонки, мне, честно говоря, плевать. Мне интересен только Евгений Бравцев, две тысячи четвёртого года рождения, стоявший на учёте в полиции, пойманный за кражи различного рода имущества магазинов, начиная от обычных ларьков, заканчивая дорогими модными бутиками, в которых закупались люди с толстыми кошельками. Также родители чуть не были лишены родительских прав, братьев, сестёр нет, в классе по успеваемости всегда был самым последним, зато отличался огромным количеством замечаний, касающихся дисциплины. Одним словом – хулиган. И что в тебе все такого нашли?

– То, что ты, кусок дерьма, не способен найти. – Женя закипал. На него будто вылили ведро грязи, которую он же успел собрать. Злость вновь заполняла сосуды, но теперь… теперь разум оставался холодным. Ещё никогда Женя не сочетал в себе растущий гнев и хладнокровность одновременно. Это было странно… очень странно. – Раз ты так дотошно изучил мою биографию, то должен знать, что из большинства драк я выходил победителем. Или в вашем досье это не написано?

– Женя, – Влада накрыла ладонью его грудь, посмотрев ему прямо в глаза с тем взглядом, с которым обычно просят успокоиться находящихся на грани людей. И хоть от этого простого касания ладонью груди и стало чуть легче, тревога никуда не отступила. Она нарастала вместе с цифрами на маленьком тёмном экранчике.

Надо что-то делать. Если в ближайшие минуты я ничего не сделаю, мы окажемся втянуты в игру, из которой не сможем выбраться. Если уже не втянуты.

– Не успокаивай его, крошка. – Здоровяк осматривал Владу с головы до ног, останавливаясь взглядом на её покрытых кровью ключицах. – Пусть выговорится, пусть говорит, что хочет. Какой-то придурок однажды сказал, что ничто не может ранить так сильно, как слова…после этого я выстрелил ему в голову, и тогда он мне ничего уже не сказал. Так что болтайте сколько влезет, хоть трахайтесь здесь втроём, пока мы не приедем. Я закрою глазки и сделаю вид, что ничего не вижу.

Они миновали тридцать второй этаж. Женя чувствовал, как из Влады медленно-медленно вытекает жизнь, как ослабевают её мышцы, как более податливым становится её тело в его руках. Она не доживёт и до семидесятого этажа, подумал Женя. Считай, что ты один: Катя находится не здесь, Влада из последних сил цепляется за жизнь, балансируя на грани между двумя мирами. Ты один, и он один. Если напасть неожиданно, появится шанс вынуть пистолет из кобуры (она не застёгнута) и пару раз выстрелить Здоровяку в брюхо, прежде чем он что-то поймёт. Правда, придётся бросить Владу. Она рухнет на пол и не сможет подняться, особенно сейчас… может, всё-таки есть другой выход?

– Хорошая, однако, задница. – Здоровяк смотрел на Катю. – Я бы так и стянул с тебя джинсы.

Женю пробила вспышка гнева. Ненависть вскипела в нём за долю секунды, сразу после этих слов, но эмоции были не его – он это чувствовал. Они будто проникали извне, но всё равно Женя пропитывался злостью так, будто она зарождалась именно в нём, хотя это было не так. И только когда Катя с силой сжала его ладонь, он понял, откуда накатывают посторонние эмоции.

– Никто, кроме Жени, не смеет стягивать с меня джинсы. Никто не смеет называть меня шлюхой.

Брови Здоровяка сдвинулись домиком. Он нахмурился, не понимая, о чём говорит эта сумасшедшая, и Женя тоже вряд ли бы понял Катю…если б он не стал ей. На какое-то мгновение его бёдра (не такие узкие бёдра) обожгла холодная вода, и весь мир показался ему враждебным. Он смывал с себя что-то мерзкое, липкое, рыдал, ненавидел каждый вдох, который продолжал его жизнь! На несколько секунд Женя утонул в такой сильной ненависти, которая просто не может уместиться в одном человеке. Он почувствовал себя маленькой беззащитной девочкой, которой и листва на деревьях, и трава под ногами, и озёрная гладь говорят: «Шлюха! Шлюха! Шлюха!» В груди разгорается такая боль, что…