Слишком живые звёзды 2

Тяжёлые армейские ботинки скользнули по полу.

Крик.

Удар.

Мигание света.

– Познакомься с Евгением Бравцевым! – Женя со всей силы врезал по ному и в момент наступления темноты услышал отчётливый хруст. На его пальцы хлынула тёплая, такая тёплая кровь! На короткое мгновение в груди расцвела радость, какое-то животное удовлетворение, но уже через секунду оно переросло в настоящую жажду. Жажду крови, какая бывает у хищников в самые голодные дни. И Женя чувствовал её металлический привкус у себя во рту.

Под мигающим светом ламп он превратился в дикое, необузданное животное.

– Одна большая проблема?! – Ещё один удар рассёк левую бровь. – Опять двойка, маленький засранец, да?! ТАК ТЫ ГОВОРИЛА?! ТАК?!

Женя поставил колени по обе стороны от шеи Здоровяка, а сам сел на неё, вгоняя кулаки в лицо один за одним. Кто-то другой подчинил себе его тело, нет, это никак не мог быть Женя, в нём просто не вместилось бы столько жесткости. Откуда такая жажда крови? Откуда такая ревность к летящим мимо каплям крови? Пусть падают на кожу! Пусть весь лифт окрасится ею! Пусть кости мелодично трещат, пока…

– НЕЕЕТ! – Влада истошно заверещала, лёжа на полу. Женя инстинктивно повернулся к ней, оставив кулаки, с уже избитыми костяшками, в воздухе. – ЭТО СЕРЁЖКА АЛЁНЫ! ЭТО ЕЁ СЕРЁЖКА! ОНА Ж ГОВОРИЛА, ЧТО СНИМЕТ ЕЁ, ТОЛЬКО ЕСЛИ…

Чьи-то пальцы схватили воротник Жениной футболки и сильно рванули её вниз. После неудачной попытки (футболка лишь порвалась), они доползли до волос, и здесь уже Женя не смог ничего поделать – голову пронзило сразу несколько вспышек боли, из-за которых пришлось отпрянуть от Здоровяка как от чего-то мерзкого. Тьма поглощала свет, теперь слух стал главным инструментом выживания. В темноте раздался прерываемый вдохами кашель, мужской кашель, кашель разозлённого монстра, в жилах которого кипела неистовая сила. Сейчас он меня раздавит, подумал Женя. Нас с ним разделяют два шага, преодолеть их можно за секунды. За жалкие секунды.

– ЭТО ЖЕ СЕРЁЖКА АЛЁНЫ, ТВАРЬ! ТЫ ЕЁ УБИЛ! ТЫ ЕЁ УБИЛ!

Лифт заполнил ужасный рёв дикого зверя. Свет полностью потух, так что в темноте этот рёв раздавался отовсюду, со всех сторон сразу. Женя даже представить себе не мог, что человек может ТАК кричать. А мысль о том, что кричала Влада, пробирала до самых костей. Казалось, в её лёгких просто не уместится столько воздуха, но вой не прекращался. Хрупкая худенькая девушка завывала подобно раненому зверю и с таким отчаянием, что Жене самому стало не по себе, а сердце сжалось до размера маленького комочка.

Через какое-то время у Влады кончились силы, а оставшиеся начал забирать плач. В такой ситуации лучше всего было бы её успокоить, но в непроглядной тьме скрывалась проблема куда больше, намного опаснее и намного агрессивнее. Женя напряг слух и вслушался в темноту, заполнившую мчащийся на всех скоростях железный гроб.

Единственным светлым пятном здесь был небольшой экранчик на уровне головы.

На нём сияли красные циферки, сложившиеся в число 66.

Упала одна капля крови.

Вторая.

Третья.

На мгновение свет вновь зажегся, и увиденное заставило Женю сдвинуться с места: Здоровяк находился чертовски близко к Кате, на расстоянии вытянутой руки. Один сильный удар – она станет инвалидом, два сильных удара – трупом, три – от неё останутся лишь разбитые кости. Нужно торопиться, нужно скорее отогнать Здоровяка от неё! Если помедлить, шанса вернуть всё обратно не будет! Есть только одна попытка!

И тем не менее Женя пошёл не спеша, медленно заскользил по полу, стараясь сократить трение подошв кроссовок о металл. Кровь вскипала от адреналина, сердце вовсе сходило с ума, то колотя по рёбрам с неимоверной силой, то замирая подобно испуганному кролику, но при всём этом Женя сохранял спокойствие. Он понимал, что действовать нужно хладнокровно, полагаясь на разум, а не на эмоции, понимал, что ринься он в бой – Здоровяк тут же собьёт его с ног, если не убьёт. А в темноте никого не видно, даже тех, кто рьяно желает тебя убить. Только слышно, поэтому Женя дышал очень медленно, опять молясь Богу, в которого никогда не верил, чтобы воздух проходил по дыхательным путям как можно тише.

Шаг за шагом он приближался к тому месту, где стоял Здоровяк, слыша тяжёлое дыхание Кати. Дышит… это хорошо. Именно её дыхание и маленький экранчик с красными меняющимися цифрами служили Жене указателями, направляли его.

– Ты убил её. – Влада теперь не пыталась подняться с пола. Она просто лежала и захлёбывалась рыданиями, иногда выплёвывая между ними слова. – Ты убил Алёну и смеешь после этого улыбаться. Ты…монстр! Ты хуже Алексея! Ты чудовище! Убей его, Женя! Убей! УБЕЙ!

Как только последнее слово разорвало темноту, чья-то ладонь впилась в шею Жени и вгрызлась ему в челюсть, заставив ноги оторваться от земли. Свет нехотя вспыхнул, потух и с трудом, через частые мигания зажегся вновь. Женя облажался. Опять. Здоровяк держал его всего одной рукой, сдавливая пальцами шею, а другой он прихватил Катю, чья шея была ещё тоньше. Подобно опытному мяснику он поднял над землёй две бесполезные туши, которые ещё пытались дрыгаться, но скоро их попытки превратятся в слабые намёки на сопротивление. Цифры тем временем возрастали. Кровавая девятка сменилась нулём, на экране вспыхнуло число 80, и в этот момент лифт замер, наступила тишина, по прошествии нескольких секунд он пополз вниз, по ходу увеличивая скорость.

– Охотник поймал двух кроликов. – Здоровяк сильнее сжал ладони, и Женя с Катей одновременно застонали. Пальцы передавливали сосуды, вжимались в кожу, медленно вытягивая из двух грешных тел грешную жизнь. – Вы совершили большую ошибку: ты – своим языком, выблядка, а ты – своими грязными руками. Любовнички хреновы.

Женя увидел, как под разбитым, кровоточащим носом расплылась улыбка. Здоровяк двинулся к противоположной от дверей стене, держа перед собой собственных жертв, переводя взгляд с одной на другую. Женя боялся. Жутко боялся. Страх завладел им потому, что он ничего не мог сделать, даже врезать Святцу между ног (тот чуть развёл руки в стороны). Да и как противостоять тому, кто запросто может поднять пару человек одними руками и держать их над полом? Тем более Женя подставил Катю, облажался, подвёл всех, кого только мог подвести. Если бы он не встретился с Катей, сейчас она бы не умирала в мчащимся вниз железном гробу, сейчас бы она была где-нибудь в другом месте, где безопасно, где ей было бы хорошо. Но он связал её жизнь со своей…и теперь они обрываются вместе, так глупо и нелепо.

Когда лопатки Жени ударились об металлическую стену, он еле слышно выдохнул:

– Прости.

В ответ Катя попыталась что-то сказать, но у неё осталось совсем мало воздуха. Жалкий стон сорвался с её губ, долетел до Жени и растворился в его сознании. Пусть это будет последний звук в его жизни. Последним же, что мог увидеть Женя, было искажённое яростью и наслаждением лицо Здоровяка, поэтому он просто закрыл глаза. Вспомнил то утро в гостинице, рядом с Катей, рядом с её золотистыми в лучах солнца волосами. Вспомнил, с какой любовью проходился взглядом по её коже, безумно соблазняющей прикоснуться к ней. Вспомнил улыбку Кати, сползающее с грудей одеяло, то, каким сонным, приятным голосом она говорила, ещё не полностью открыв глаза. Искренность. Нагота. Тепло. Обнажённость. Любовь. Женя прокручивал в голове самые яркие моменты с Катей и даже те…

– Ты выронил пистолет, мудила.

Прогремел выстрел, и на лицо Жени тут же вылилось что-то тёплое, буквально облепило его, ворвавшись даже в рот. Хватка исчезла, воздух пробрался в лёгкие, за одну секунду всё резко изменилось. Жен рухнул на пол прежде, чем что-либо понял, взглянул на Катю, проследил за её взглядом и перед тем, как закашлять, успел увидеть струйку дыма, выходящую из ствола пистолета, который держала Влада.

Голова Здоровяка разлетелась на части, превратилась в вязкую кашу, расплескавшуюся по полу.

Что-то стекало по лицу Жени.

Что-то стекало по лицу Кати.

Везде была кровь, сплошная кровь, слишком много крови для одного дня.

После минуты кашля, чувствуя, как с волос стекает нечто липкое, слыша, как это нечто липкое падает на пол, Женя поднялся и, снова взглянув на Катю (на её шее останутся синяки), направился к панели, находящейся под экранчиком с цифрами. На нём виднелось число 96.

Женя нажал на кнопку «ОТМЕНА», и лифт послушно остановился. После этого он подошёл к Кате, помог ей подняться и вместе они взглянули на лежащую на полу Владу, всё ещё держащую пистолет дрожащими руками.

– Спасибо, – прошептал Женя и увидел, как из тёмно-зелёных глаз по окровавленным щекам потекли слёзы. А совсем рядышком под светом ламп блестела серёжка, которую больше никто никогда не наденет.

* * *

Женя сразу забрал пистолет себе, вытащил магазин, проверил количество патронов и удовлетворительно кивнул, вогнав магазин обратно. Четыре. Значит, можно забрать четыре жизни за сегодняшний день. Или ни одной. Судя по тому, как ярко удача улыбалась Жене, рассчитывать можно было только на второй вариант.

Он ввёл в панели единицу, и через несколько секунд лифт пополз вверх, цифры на экранчике начали уменьшаться. Сам Женя подошёл к Владе, опустился рядом с ней на колено и мягко, очень мягко спросил:

– Ты как?

Из-под слипшихся от пота и крови волос на него глянули два тёмно-зелёных глаза, в которых кипела неистовая злость….и ещё отчаяние. Были они обращены не к Жене, а к лежащему на полу человеку, чья половина головы разлетелась по всему лифту.

– Со мной всё в порядке…почти. Я ранена, я убила, я выстрелила, я потеряла, я… – Влада коротко всхлипнула. – В общем, да, я в порядке. Только убери подальше эту штуку. Не хочу её видеть.

Женя отложил пистолет, перед этим поставив его на предохранитель, помог Владе подняться и прошёл с ней к стальным дверям, уложив рядышком с ними. Она вытянула раненую ногу, осколок до сих пор торчал из ноги и, как показалось Жене, вошёл ещё глубже, хотя полной уверенности в этом не было.

– Серёжка. Принеси серёжку.

Через несколько секунд маленький зелёный камушек, умещённый в испачканное кровью золото, перекочевал из мужских рук в женские. Последние прижали его к груди, в которой отчаянно билось сердце хрупкой, такой хрупкой девушки. Смотря на неё, Женя удивлялся тому, как она до сих пор оставалась живой.

– Оставь меня, пожалуйста.

Он так и поступил, молча поднявшись на ноги, взяв пистолет, подошёл к Кате, сидящей напротив дверей лифта, и сел рядом, прислонившись своим плечом к её плечу. При взгляде на лицо Кати всё внутри содрогнулось. Мышцы были расслаблены, и оттого оно казалось бездушной маской какого-то монстра, которым обычно пугали маленьких детей. Женя ни за что в жизни не назвал бы это лицо уродливым, но в его голове всё равно пронеслась мысль, что он больше никогда не увидит Катю такой, какой она была в палатке, в номере гостиницы, под листвой склонившихся деревьев в парке, когда она накинулась на него с девчачьим визгом и смеялась. Смеялась… Казалось, ни один из них больше не сможет засмеяться. После того, что произошло – нет.

– Ты с кем-то подралась? Кто-то..?

– Не надо, – Катя повернулась к Жене и подобно маленькой девочке свернулась калачиком, прижавшись к своему мужчине всем телом и уткнувшись лицом ему в грудь. Так они и сидели, облитые кровью, с осколками чужого черепа в волосах, замученные, обнимающие друг друга. – Я не хочу об этом говорить. Просто обними меня покрепче.