Грань

– Да, можно сказать и так. Пережила, прочувствовала, поприсутствовала.

– Понятно… – протянул куратор, привычным жестом массируя подбородок. – А с чего ты взял, что это девушка? Ты же не успел перехватить ее?

– Нет, Сол, конечно, не успел. И так совершенно случайно на нее нарвался. Всплеск был очень короткий и случился утром по их времени. Она, такое впечатление, заснула неожиданно для себя, от усталости, может, или от стресса. А то, что это девушка, – мои прогнозы исходя из особенностей психограммы. Сразу, как я обнаружил это совпадение, я копнул глубже, просмотрел активность в России Земли-06 в тот день в середине осени, когда разрушитель впервые и явил себя и удалил из проекции нашего потенциального пробника.

– Зенос, ну-ка тихо! Такое вслух, тем более здесь, вообще не смей говорить! Ладно бы еще Карх такое ляпнул, но уж от тебя…

– Прости, Сол, увлекся что-то…

Куратор укоризненно покачал головой, упершись при этом ладонями в колени. Потом шумно выдохнул и произнес:

– Ладно, продолжай.

– В общем, и в ту ночь у психограммы объекта из четверки был брат-близнец. Такая же точно психограмма, только с поправками на восприятие конкретного индивида в шестерке. Я уверен, тогда и сейчас это была активность одной и той же личности. И она связана с разрушителем.

– Интересно… – протянул Сольден и потер ладонями лицо. – Хорошо. Свяжись с ней. У тебя есть мое разрешение на контакт. Совету как-нибудь обосную…

– На контакт? Сольден, а стоит ли? Мы ведь даже не знаем ее потенциала. И что мне ей сказать?

– Зато она связана с этим… Как его зовут хотя бы?

– Карх говорит, что Эрик.

– Ну, значит, так и будем его называть. А то разрушитель, разрушитель! Как-то сильно эпически звучит!

– Хорошо, Эрик даже удобней. Лаконичней, – сказал Зенос и слегка улыбнулся.

– А по поводу того, что сказать девушке… Что ты увидел на графике?

– Страх, большое волнение, трепет. Это поначалу. Потом гнев и злость, и, возможно, зарождающуюся ненависть…

– Вот на это и дави. Велика вероятность, что у нашего нового объекта в этом городе погибли близкие люди. Также не исключено, что объект мог связать для себя два этих явления – тот катаклизм и свой сон. Если так, то тебе останется просто слегка подтолкнуть его или ее к правильному настрою, мыслям. А человеческое намерение дальше сделает свое дело. А раз они связаны, как ты считаешь, то связь эта непременно должна развиваться и проявиться еще не один раз. И все, что нам нужно будет сделать, – это лишь не упустить момент.

Мужчины замолчали. Зенос повернул голову и смотрел, как за рекой размеренно текла жизнь: по воздуху сновали спидеры, люди, казавшиеся отсюда маленькими фигурками, ходили по набережной. Вот по реке, вспенивая за собой синюю гладь, пронесся, высоко подняв над водой нос, быстроходный пассажирский катер. И все это торжество прогресса и цивилизации заливали желтые лучи полуденного солнца.

– Сольден, а зачем мы все это делаем? Что если прогнозы совета верны и скоро все это, – он сделал движение рукой, обводя панораму перед собой, – что если все это через какие-нибудь 100–200 лет будет уничтожено?

– Вообще все, что ты видишь, – и люди, и другие миры, – после недолгого молчания ответил куратор, – все будет уничтожено рано или поздно. Такой, если хочешь, естественный ход вещей.

– Но если план Яхова воплотится, разве будет лучше?

– Лучше… Хуже… Будет иначе – в этом я уверен.

– Вон, смотри, Зен, план Тура и Озинна уже больше 1 000 лет остается лишь планом, – тут он улыбнулся, – 1 000 лет… Видишь, я уже невольно использую земное летоисчисление! Мы курируем эту планету уже очень давно. В середине их 20 века даже я почти поверил, что может сработать, а теперь? Вот ты лично еще веришь, что Земля что-то способна дать нам в борьбе, которую ведет совет? Ведет с неизбежностью, на мой взгляд.

Зенос молчал, по-прежнему глядя вдаль.

– Да и вообще вся эта программа… Ну кто присоединился к нам за то время, что мы ведем сопротивление? Ведем единолично, можно сказать! Буквально три мира за 10 тысяч лет! Да, когда-то Земля была одной из самых перспективных. Но, как и многие до них и, я уверен, многие после них, земляне сейчас используют свой же прогресс для саморазрушения. Первый ли это случай? Хах! Сам прекрасно знаешь, что нет. Стоит только цивилизации выйти на орбиту своей жалкой планетки, построить первые устройства наблюдения, отправить роботов к ближайшим мирам – и все! На этом, Зенос, как правило, все и заканчивается! Виды встречаются с тем, насколько это все дорого, тяжело, неопределенно и вообще непонятно, что дальше! И самое главное: а есть ли смысл? Космос ведь такой большой, недружелюбный и непригодный для жизни. Каков шанс там найти то, что поможет в развитии? Выведет на новый уровень? А самое главное, сделает богаче и успешнее, принесет власть? Во всех мирах правителям было интересно только увеличивать свои богатства и умножать власть и влияние. А за пределом родного мира? Там уже кратно снижается вероятность что-то заработать – пока одни только траты. И власть свою распространить не выходит, потому что не на кого ее распространять. По крайней мере, в пределах жизни одного поколения. Не могут сильные того или иного мира увидеть и представить для себя те выгоды, которые должны перекрыть риски по экспансии хотя бы даже своей системы. Зачем? Ведь в недрах родной планеты еще столько ресурсов! Качать и качать! Уж им-то и их семьям хватит с лихвой. Да, осознанность людей растет. Даже по меркам той же Земли. И растет довольно неплохо. Озинн верит в это. Подавляющее большинство совета верит. Но эти люди, просыпающиеся в своих мирах, не верят, что могут что-то изменить. Поменять весь вектор развития. А наш последний случай… – Сольден покачал головой. – Обладая колоссальной силой, полностью ее даже не осознавая, ну куда он ее применил? Разрушил половину города! В таких людей я должен верить? Таких спасать и вести в светлое завтра? Ради таких сражаться? Знаешь, Зен, я верю Яхову. По крайней мере, на Земле за 2 500 лет он хотя бы реально смог чего-то добиться. Да, методы его… Запутывание, размывание фактов, порой и просто вранье. Но влияние его сейчас колоссально. Миллиарды адептов. Другими словами, идейно, почти вся планета. Все проекции, где еще пока есть цивилизация, а не каменная пустыня после ядерной зимы. А Озинн что? Его и не помнит уже почти никто. А если и помнят, то как мамину сказку на ночь.

Сольден замолчал, снова достал свой светящийся цилиндр, и воздух над скамейкой заполнился клубами зеленого дыма.

– Хорошая вещь, знаешь, – обратился он к Зеносу после очередной затяжки, – помогает голову прочистить. Ну и успокаивает хорошо.

– А что там хоть?

– Ты не поверишь! Там самое мое любимое земное изобретение – они называют его «табак». Это основа. Ну и плюс наш химический коктейль. Даже не интересовался, что там конкретно за вещества. Но эффект мне нравится. Попробуй!

С этими словами он передал устройство коллеге. Зенос взял цилиндрик, повертел в пальцах.

– И что, куда-то надо нажать?

– Я уже нажал. Просто бери губами и втягивай в себя.

Зенос так и сделал, однако сразу же после первого вдоха зашелся страшным кашлем и быстро протянул парогенератор обратно.

– Ой, Сол, забери к чертовой матери! Я лучше поплаваю схожу в свободное время, вот честное слово. Вроде бы тоже неплохо голову проясняет.

– Ну, мое дело – предложить, – улыбаясь, сказал Сольден, принимая устройство обратно. – В общем, так, – продолжал он, – новым объектом с шестерки займись уже сейчас, не откладывай. Не знаю как, но все уже в курсе всего. Яхов, понятное дело, тоже. И у него есть некий план, как мы можем все это использовать. Наверно, как всегда, что-то он увидел в вероятностях. М-да… дадут ли мне такой уровень доступа хотя бы через 100 лет?

– Ну, Сол, через сто лет, может, и мне уже дадут, – пошутил Зенос. – А тебя я услышал. На этом все?

– Да, Зен, можешь идти. И помни – не затягивай!

Старший смотритель совета за перспективными мирами еле заметно поклонился, встал со скамейки и зашагал по аллее в ту же сторону, откуда пришел. Вокруг сидели и гуляли люди. Кто-то, разместившись на скамейке, что-то читал с прозрачного планшета в узкой пластиковой рамке. На газоне люди группами или парами сидели на тканевых ковриках. Некоторые обедали, другие просто болтали.

Зенос миновал аллею, подошел к перекрестку идеально гладкого дорожного полотна, над которым сновали парящие спидеры, и поднялся по виадуку, чтобы перейти дорогу. Сойдя с виадука, Зенос пошел вверх по улице. Обеденное время заканчивалось, и люди спешили обратно на работу. Целая очередь образовалась у красиво выполненной арки, ведущей вниз к метро. Чтобы пройти в нее, человек подходил к терминалу, прикладывал запястье к сенсору, рука его на мгновение озарялась нефритовым зеленым светом, после чего силовое поле чуть в глубине арки меняло цвет с синего на такой же зеленый и, когда человек проходил через него, опять становилось синим.

Но Зеносу в метро было не надо, и он просто шел по улице дальше. На небе в это время из-за правого края желтого светила начала появляться оранжевая полусфера. На улице в это время становилось ощутимо жарче. Однако распорядок города учитывал этот факт, и пропорционально росту температуры уменьшалось и количество жителей города на улицах. Начиналась вторая половина рабочего дня.

Со своим начальником они заговорились немного дольше, чем планировал Зенос. Оранжевое меньшее солнце уже почти полностью показалось из-за большего желтого. На пустынных улицах стало в разы светлее и жарче. Смотритель тем самым задним умом, которым, как известно, все хитры, сейчас понимал, что еще в аллее стоило вызвать конторский спидер. Однако Зенос не сделал этого, понадеявшись на малую дистанцию. Прогноз же он не посмотрел. Хотя там сообщалось, что температура днем ожидается очень высокая. Так или иначе, до здания президиума оставалось идти каких-то пару кварталов, и Зенос, пробежавшись пальцами по левому запястью, активировал защитный солнцеотражающий барьер. Мантия, полагавшаяся ему по рангу, обладала этой функцией.

Оранжевое солнце уже полностью красовалось на небосводе и теперь отдалялось от своего соседа. Город, таким образом, заливал световой поток в миллионы люменов. Смотреть в таких условиях можно было только себе под ноги, а головные светофильтры старший смотритель носить не любил. Глазных имплантов, таких как у более чем 700-летнего Сольдена, у него тоже не было. Поэтому, стараясь смотреть исключительно себе под ноги, он ускорил шаг. Даже количество автомобилей над головой изрядно поуменьшилось, не говоря уже о людях на улицах. Не было вообще ни одной живой души, насколько хватало глаз. Одни лишь здания переливались глянцевой облицовкой, а на горизонте в перспективе город танцевал и трепетал в тугом мареве.

В середине следующего квартала смотрителю уже стало видно, как серый монолит нижних этажей президиума раскачивается в раскаленном воздухе. Зенос перешел дорогу и быстрым шагом поспешил ко входу. Скрыться уже скорее за прохладой бетона и кондиционеров.

Пройдя в вестибюль, его привычно встретил ряд хромированных рамок. Перед ними за полукруглой стойкой сидел охранник.

– Высокий, что-то вы поздно! – приветствовал он Зеноса. – Как там снаружи?

– Очень жарко, – быстро ответил Зенос, взмахнул левой рукой возле сенсора ближайшей рамки и прошел под приятный мелодичный перелив свозь зеленое свечение.

Пройдя входной контроль, он оказался в широком фойе с фонтаном посередине. Перед фонтаном на полу из дорогой плитки был выложен герб Конкордии – черная хищная птица простирала свои могучие крылья над трехцветным щитом. В зале ближе к середине стояли ряды небольших кожаных диванов для ожидающих посетителей. Дальняя стена была выполнена полукругом. В середине этого полукруга располагался консультационный центр с рядом приемных окон. Возле некоторых из них стояли люди, образовывая небольшие очереди. По бокам от приемного бюро вверх уходили прозрачные шахты, в которых цилиндрические кабинки лифтов быстро сновали вверх и вниз.

Зенос подошел к одной из шахт и нажал кнопку вызова. Через несколько мгновений раздался приятный сигнал, возвестивший о прибытии лифта, и двери перед смотрителем разъехались в стороны. Зенос, не имея, в общем-то, на сегодня никаких важных дел, решил не затягивать с поручением начальника, ввел на сенсорной панели пальцем цифру 371. Двери закрылись все с тем же мелодичным звуком, и кабинка, плавно ускоряясь, полетела вверх. Через какую-то минуту цифры на дисплее показали 371, кабинка остановилась, двери открылись, и Зенос шагнул в освещенный широкий коридор. Серо-зеленый мрамор на стенах красиво блестел под спокойным теплым светом аккуратных светильников. Зенос неторопливо направился по коридору, свернул налево, прошел еще немного и нажал кнопку вызова на коммуникаторе на стене возле большой черной двери без ручки.

На экране коммуникатора зашипело, потом сквозь помехи стало различимо лицо молодого человека. Еще через мгновение большинство помех пропало, осталась лишь тонкая шипящая белая полоса внизу. Молодой человек откинул прозрачную пластину, закрывавшую глаза, рукой в чем-то наподобие металлического экзоскелета, сощурился. Затем, видимо, узнав визитера, он посмотрел куда-то направо, что-то нажал, и черные створки двери разошлись в разные стороны.

Зенос вошел в полумрак комнаты. Слева разноцветными огоньками перемигивались высокие металлические юниты серверов, соединенные запутанной сетью проводов и кабелей. Справа сидел тот самый молодой инженер за стеной из восьми мониторов разного размера, в два ряда установленных над его рабочим столом. Между массивом юнитов и рабочим местом инженера под полом, в подсвеченной синим нише, закрытой толстым прозрачным стеклом, проходили провода разной толщины. Юноша еще раз куда-то нажал, и каркас с укрепленными в нем мониторами уехал вверх и скрылся из виду. Инженер развернулся в своем кресле к Зеносу.