Грань

– Ну да, – пытался следить за мыслью рыжего Эрик, – и что?

– Как же! Если во сне все так просто, то почему бы тебе прямо сейчас взять и не заставить на этом столе появиться какому-нибудь новому блюду?!

Эрик задумался тому, насколько простой и гениальной была эта идея. И почти сразу же вслед за этим понял, что не может. Тогда получалось, что он не спит? Ну а как тогда, позвольте спросить, объяснить все эти пляски молний, шторм, налетевший на город в один миг и непонятно куда махом убравший всех людей с улиц? Само это появление Тура после удара молний, точь-в-точь как в скандинавских мифах? Это что, все происходило в реальности, позвольте узнать?! Какая-то странная тогда получается реальность. Для каждого своя… Прямо-таки персональная реальность!

– Для каждого своя… – вслух повторил фразу из последнего размышления Эрик.

– Что-что ты сказал? «Для каждого своя»? Вот это уже что-то близкое к реальному положению вещей! – воскликнул гигант. – Давай тогда с тобой от этого и отталкиваться, – продолжал он, – а именно реальность для каждого своя. Твоя сегодня была именно такой: эффектной, с молниями и прочими интересными погодными явлениями!

«Обалдеть! Словно мысли мои прочитал, – подумал Эрик. – И почему так?»

– А так все происходит именно потому, – продолжал Тур, – что наш мир очень многомерен. Настолько, что ты и представить себе не можешь. Да что там! Я сам-то, несмотря на долгое изучение всего этого, далеко не все понимаю. Лучше, конечно, про это было бы поговорить с отцом… Ну да ему сейчас и без того есть чем заняться.

Тут улыбка куда-то разом слетела из недр рыжей бороды. Выражение синих глаз сменилось с шутливого на серьезное, и Тур продолжал:

– Вообще ситуация складывается непростая. Была бы проще – меня бы здесь не было.

– Не сомневаюсь, но давай, пожалуйста, вернемся назад ко всей этой многомерности. Я пока не оставляю надежд все это понять… Хоть как-то.

– О, несомненно! – Тур быстро вернул себе непринужденный тон и продолжал: – О серьезных вещах лучше всего говорить не особо-то серьезно, поверь мне. Так вот. Мир наш многомерен. Основных измерений 12. Согласно отчетам, которые я читал, ваши ученые уже пришли к данной модели, пусть пока еще лишь теоретически. Так вот, мало того что измерений 12, но они все должны быть оформлены в какую-нибудь систему и работать согласно неким алгоритмам, правильно?

– Правильно, – согласился Эрик.

– А как человеку на собственной шкуре, как вы говорите, ощутить и почувствовать эти измерения и начать изучать алгоритмы их работы?

– Э… не имею ни малейшего понятия, – снова развел руками Эрик.

– Именно! Точно! Не имеешь ни малейшего понятия! Потому что ты и подобные тебе твоего вида существа, люди, просто-напросто не имеют органов чувств, которые бы позволили ощущать им на себе взаимодействия измерений вселенной напрямую. Хотя, с другой стороны, все в этой самой вселенной – это банальная вибрация на разных частотах. Просто одно существо может оперировать одним набором этих вибраций, а другое – другим. Понятно, чем больше, тем лучше. Для работы с разными частотами нужны разные органы чувств, только и всего. Нет органа чувств – работа вселенной на этой частоте остается для тебя невидимой. Эти самые органы чувств не обязательно должны быть врожденными, ты понимаешь. Можно изобрести их технически. У вас уже очень много разных приборов. Но тех, что могли хотя бы подтвердить теорию многомерности, я уж пока не говорю, чтобы работать с ней, у людей еще нет. Но теория работает. Говорю так с уверенностью, потому что у нас такие средства есть. Доказательство тому – вот!

И он сделал хореографический жест рукой, говорящий, мол: «вот он я, перед тобой, во плоти!».

– А еще, – Тур с этими словами, элегантно держа чашечку кофе, продолжал: – Есть такие вещества, думаю, ты меня понимаешь. Почти везде они есть, и у нас тоже. А на Земле так вообще существовали с незапамятных времен. Так вот, они позволяют на короткое время воспринимать мир на других частотах. Они, конечно, не дарят и не открывают в человеке новых органов чувств, но позволяют до предела обострить уже имеющиеся, иными словами…

Тут он достал какую-то прозрачную стеклянную рамку откуда-то из-за пояса, поднял над ней руку. Пластинка в ответ на это зажглась, и на ней появились какие-то символы, видимо, текст. Затем Тур поднес пластинку ко рту и что-то произнес на незнакомом Эрику языке. Язык этот напоминал странную смесь чего-то скандинавского и греческого. Символы на пластинке после этого сменились, экран три раза мигнул зеленым и погас. Тур убрал устройство обратно.

– Эта штука знает только наш язык, – развел руками великан, – а мне для дальнейшего объяснения нужны были некоторые аналогии между нашими языками в компьютерной сфере.

– Не совсем понял, но ладно, давай дальше.

– Короче, эти самые вещества, изменяющие сознание, действуют на твой мозг как обновление драйверов на компьютере. Оборудование – твои чувствительные органы – остались теми же самыми, но мозг научился благодаря обновлениям получать от них новую информацию о ранее игнорируемых им частотных вибрациях.

Он отхлебнул еще кофе и продолжил:

– Похожим образом ваш людской мозг ведет себя и во снах. Он регистрирует и гораздо лучше обрабатывает сигналы других частот, которые практически всегда игнорирует в другое время. Вот на самом деле что такое сон. Способность людского мозга обрабатывать сигналы в расширенном частотном диапазоне. Вот и вся разница между реальным и нереальным. Просто восприятия разных частот одного и того же многомерного мира.

Эрик внимательно смотрел на Тура и с интересом слушал.

– Тогда смотри, – наконец сказал Линдгаард, – я во сне переживал… Как бы это сказать… Мгновения огромного могущества, что ли. Как будто мне подвластны самые глубинные стихийные силы, словно сказочному волшебнику. При этом мир там, вокруг меня, был вроде бы мой, но, с другой стороны, не совсем. И…

Тут он осекся и замолчал, потому как опасался задавать тот самый давно волнующий его вопрос. С которого все, в сущности, и началось.

– Не утруждайся, – прервал его Тур, – я знаю, о чем ты говоришь. И можешь не посвящать меня в свои душевные переживания по этому поводу. Они, кстати, должны отступить, когда я расскажу тебе, как все это работает.

– Но откуда ты знаешь? Вы следите за мной, за людьми? Вообще за планетой?

– Я бы сказал, курируем. В нашем мире для этого есть даже специальное ведомство. Они занимаются тем, что отслеживают таких, как ты.

– Каких это как я? – перебил Эрик.

– Входящих. Мы их так называем – людей с повышенной способностью мозга к обрабатыванию большего спектра частот. Ты уже много раз демонстрировал свои способности, судя по моим наблюдениям, а еще наблюдениям, которые пытается скрыть кое-кто хитрый из тех самых кураторов, о которых я говорил ранее. Но чтобы дальше вести разговор об этом феномене, – продолжал Тур, – нужно нам с тобой немного разобраться, как вообще работает мир. Смотри: ты, наверно, неоднократно слышал о том, что вселенная якобы бесконечна.

– Да. В нашем мире это один из основных общепринятых постулатов, если мы говорим о вселенной как о космическом пространстве.

– И вы недалеки от истины. Вселенная если и не бесконечна, то уж точно зациклена по очень широкому радиусу, представить который возможно с трудом. Также ты должен был слышать о том, что у миров есть копии или что-то в этом духе. Мы же используем термин «варианты».

– Да, это тоже. В нашем мире принято обычно говорить о параллельности вселенных. Якобы существует таких параллельных миров бесконечное множество.

– Хорошо. На самом деле, мы в своих исследованиях экспериментально подтвердили, что существует бесконечное пространство вариантов развития событий. Допустим, в пределах одной планеты в одном из ее вариантов случается некое значимое событие. Такое, что затрагивает большие территории или же большие массы людей. Это же самое событие может развиваться по слегка другому сценарию и привести к другому итогу. Иными словами, развиваться по другому варианту где-то еще. «Где-то еще» – это, как ни странно, тут ключевое понятие. Это будет в принципе та же самая планета, тот же самый мир. Но произойдет ничтожный, малюсенький переход какого-нибудь электрончика на другой энергетический уровень, кварк в этом электроне завибрирует с другой частотой, а струна в этом кварке внезапно приклеится в другой бране. Все эти хаотичные события – следствия принципа неопределенности. В микромире нельзя без эксперимента с точностью сказать, где какая частица будет находиться в данный момент времени. На это влияет сам факт измерения, эксперимента. Именно это и есть фундаментальный принцип субъективности реальности. И этого будет достаточно, чтобы в итоге сформировалась проекция того же самого мира, но в которой развитие пошло по другому пути. Это и будет тот самый параллельный мир, о котором говорят ваши ученые. С этого момента мы можем говорить о двух разных проекциях, или слоях, или, если хочешь, реальностях. Затем в каком-то из вариантов следующее событие происходит не так, как в смежном, и проекции снова расслаиваются. И так, как ты понимаешь, может происходить до бесконечности. Например, существуют проекции Земли, в которых случился ядерный конфликт, и там отныне ничего интересного не происходит. Никакого прогресса, никакого действия. У таких вариантов вероятность породить новые ответвления ничтожна мала. Мала сейчас, но кто знает, что может случиться там в далеком будущем? И тут мы в принципе уже можем говорить о том, кто такие входящие. Это те люди, которые могут путешествовать по смежным проекциям своего мира. В принципе и по другим мирам могут, но это уже очень высокий уровень, требующий специальных тренировок. И ты именно такой представитель своего вида.

Эрик слушал, открывши рот, а потом спросил:

– А это ваше кураторство, зачем оно, за чем вы наблюдаете? И как давно?

– Довольно давно по меркам вашей истории. О нашей деятельности даже осталось множество упоминаний. Правда, насколько я знаю, сейчас это все уже сотни раз переписано, фактов там осталось чуть, да и вы относитесь к этому больше как к увлекательным или не очень сказкам, – Тур усмехнулся, – может быть, кстати, и правильно делаете.

– Я думаю, что понял, о чем ты говоришь, – ответил Эрик, – однако твой облик, например, соответствует этим сказкам чуть ли не на сто процентов.

– Удачное совпадение, – просто сказал Тур, пожимая плечами, – а курируем мы вас и другие миры, конечно же, неспроста, особенно теперь. Раньше, давно, целей было несколько. Сейчас же основная, по сути, одна.

– Что это за цель?

– Видишь ли, наш мир уже долгое время находится в большой опасности. Мы научились справляться с этим, и способ уже долго и неплохо работает. В основе его как раз и лежит та самая многовариантность мира. Но на самом деле ничто не бесконечно. И в один прекрасный момент ресурсы могут закончиться. Поэтому мы и хотим разобраться с проблемой раз и навсегда вместо постоянного бегства от нее.

– Что же это за проблема такая, с которой даже ваша цивилизация, представители которой путешествуют на молниях, не может справиться?

– Очень сильный враг, хоть и бездумный механизм. Точнее, я думаю, что это механизм, что его природа техногенна. Это мощное небесное тело, по сути, являющееся черной дырой, которое раз за разом пожирает наш мир.

– Мда!.. Жесть, – только и сказал Эрик. – И как же вы с ней боретесь? И как понять: «раз за разом пожирает мир»? Как вообще с этим можно бороться?

– А вот как. Мы просто сдвигаем весь мир со всем населением в другую проекцию. И продолжаем жить там со всей накопленной историей, знаниями, технологиями. Поэтому постоянно следим и ухаживаем за нашими слоями, чтобы при переходе все было максимально похоже. Чтобы простой обыватель ощущал себя абсолютно комфортно и привычно. При чем же тут входящие, спросишь ты? – продолжал рассказывать Тур. – Они ведь, вероятно, есть и на нашей планете и должны быть гораздо более умелыми и опытными. Все так, но для борьбы тем способом, который мы разработали, их банально мало.

– И поэтому вы ищете кандидатов в других мирах и называете миры, где они есть, перспективными?

– Молодец, – только и сказал Тур, посмотрев на Эрика в первый раз с выражением одобрения и легкого удивления на лице. Первый раз за сегодняшний вечер.

– Хорошо, и в чем заключается ваш план?

– А вот на этом месте мы с тобой пока остановимся, – сказав это, Тур быстро вернул выражению лица обычную лукавую веселость. – Скажу пока лишь одно, – лицо рыжеволосого гиганта мигом снова приобрело серьезное выражение, – в самое ближайшее время тебе следует быть максимально готовым и мобилизовать все свои способности. Не сомневайся, они в тебе есть. В нашем мире все далеко не так гладко, – Тур немного помолчал, потом продолжил: – Как, наверное, и в любом мире, независимо от того, насколько далеко он продвинулся по пути прогресса. Вот и у нас в вопросах борьбы наметились, скажем так, разногласия. Вот только, подозреваю, оппозиция не знает, что мы не такие наивные, как они думают.