Пошел ты, Снежный!

– Почти девять месяцев, – пробурчала я, – Мы вместе почти девять месяцев.

– Ооо, – протянул Снежный, – А это и правда уже срок! Но… Дай угадаю, ты даже ни разу не встречалась с его родителями? За эти долгие девять месяцев.

Я одарила Макса самым мрачным взглядом из всех, на которые была способна, потому что, черт бы его побрал, он надавил на больную мозоль! Меня сильно беспокоило, что Петя не спешил представить меня своей семье, оттягивая этот момент до самой свадьбы. Интересно, они вообще знают о моем существовании?

– Никогда не спрашивала, где Королев проводит каждое утро воскресенья? – продолжал накалять Максим, заставляя меня беспокоиться все больше и больше.

Конечно, я задавала этот вопрос миллион раз. Каждое воскресенье рано утром Петя уезжал, пока я еще спала, и возвращался после обеда. На мои вопросы отвечал одно: «Любимая, я очень занятой человек». И я ему это прощала, потому что по возвращении он делал меня самой счастливой женщиной, купающейся в любви и ласке.

– Ты знаешь, куда он ездит? – затаив дыхание, спросила я. Если этот нахал сейчас расскажет мне про тайную любовницу, я его придушу.

– В загородный дом своих родителей. У Королевых железное правило – первая половина воскресенья для семьи. Странно, что Петр не берет невесту на семейные встречи, правда? – Макс глянул на меня, ехидно улыбаясь.

Жених никогда не говорил мне о семейных традициях. На вопросы о родителях отвечал уклончиво и старался как можно скорее свести разговор на нет. За какие-то полчаса с его другом я вдруг поняла, что многого не знаю о своем возлюбленном. Но это меня не сломает!

Я молчала, глядя в окно и игнорируя Максима. Не собираюсь доставлять ему удовольствие своим оскорбленным видом.

– Не хочешь со мной разговаривать? – весело отозвался Макс.

– А тебя тянет пообщаться? – передразнила я, переводя взгляд на взлохмаченного северянина.

– Я полгода провел за полярным кругом. Конечно, мне хочется пообщаться! – он подмигнул мне, и я закатила глаза, – Почему ты не полетела на самолете?

Ненавижу этот вопрос. Ненавижу самолеты. Сколько раз мне приходилось объяснять Пете, что я ни за что на свете на взлечу в небо. Сколько раз я пугалась, видя непонимание в его глазах. Но я не могла раскрыть ему причину и от этого боялась еще больше.

– Я не летаю, – коротко отозвалась я.

– Боишься?

– Пусть будет так, – ответила я, не желая вдаваться в подробности своих отношений с полетами.

– Так, а почему не поезд? – не унимался Максим.

– Потому что мне очень хотелось провести время с тобой! – съязвила я, и Макс довольно улыбнулся.

Я бы с радостью тряслась сейчас в поезде вместо того, чтобы слушать приколы полярника, но Петя предложил этот вариант в надежде, что я смогу очаровать его друга. Я даже не думала, что это будет таким неприятным занятием.

– Ты сам почему не летишь? – грубовато спросила я, засмотревшись на длинный белый рубец, тянущийся от правой кисти к локтю Макса.

Тот заметил мой интерес и ответил равнодушно:

– Медведь на станции застрял лапой меж досок. Я помог выбраться. Легко отделался – рука-то на месте, – он пожал плечами, будто ничего такого в ранении от белого медведя не было, – Я не полетел, потому что за время жизни на станции очень соскучился по езде на автомобиле. Дорога меня успокаивает.

Тут я не могла не согласиться. Дорога действительно умиротворяла. Если бы не одно «но»: всю дорогу мне придется терпеть глупые замечания этого спасателя полярных мишек.

– К тому же, нужно заехать к моим родителям, – добавил Максим, и я ухватилась за возможность поддеть его.

– О, примерный сынок, навещающий мамочку после долгой разлуки? – усмехнулась я, и парень глянул на меня, прищурившись.

– Твоя мамочка, наверное, в восторге, что ты уехала подальше с богатеньким мальчиком, – отомстил Макс, а я замолчала, уставившись в окно.

Один. Два. Три. Восемь. Тринадцать. Я считала мелькающие мимо столбы, стараясь не расплакаться. Рыдать перед этим засранцем я точно не буду, какую бы обидную ахинею он ни нес.

Мама была бы рада увидеть меня счастливой с любым достойным мужчиной, не смотря на количество денег на его счету.

– Или ты уломаешь Петю всю свою семейку в Москву перекинуть? – не унимался лохматый наглец, и я перевела на него испепеляющий взгляд.

– Пошел. Ты. Снежный. – по словам отчеканила я, и Макс, скорчив недовольную мину, наконец заткнулся.

Он включил музыку, и часа три мы ехали молча, каждый занятый своими мыслями. Ближе к восьми вечера, когда июльский закат уже окрасил небо персиковой дымкой, Макс остановился у придорожного кафе.

– Ужинаем и едем дальше, – откликнулся он, выходя и машины.

Я вышла следом и направилась в сторону кафе, на ходу разминая затекшие конечности.

– Что, попку отсидела? Опель – это не Лексус, конечно, – усмехнулся мой попутчик, наблюдая за тем, как я делаю выпады на крыльце заведения.

– Да, не Лексус, – согласилась я только для того, чтобы позлить его. Петин Лексус никак меня не заботил. Я ценила его не за удобное сиденье в автомобиле.

Мы прошли в кафе-столовую и, выбрав еду, оплатили ее и сели за столик. Макс набрал себе целый поднос: солянку, картофель с котлетой, овощной салат и компот. Я же ограничилась тушеными овощами и стаканом кипятка с лимоном. И никак не могла отвести взгляда от сочной мясной котлеты на тарелке полярника.

– Мы будем ехать под урчание твоего желудка? – парень кивнул на мой скромный ужин.

– Я не ем на ночь, – пожала плечами, пытаясь натянуть на лицо уверенное выражение, но самодостаточность то и дело сползала с лица прямиком в тарелку с унылыми овощами.

– Ага, Петя начал переделывать тебя под свой формат, – хмыкнул Макс, с аппетитом уплетая суп.

– Да что за формат? – сдалась я, нервно постукивая вилкой по пластиковому подносу.

Мой рацион действительно знатно изменился после встречи с Петром. Пища стала легкой и какой-то благородной, что ли. А я даже успела привыкнуть к вечному чувству голода.

– Ты же знаешь, что его мама помешана на женской энергии и всяком таком? – спросил Макс, и я кивнула, – Она собрала вокруг себя глупых девчонок и подсадила их на чистое невесомое питание, – высокопарно протянул Снежный, явно издеваясь над Петиной мамой, – Знаешь, чтобы четче уловить вибрации вселенной. И, думаю, на такой диете ты тоже скоро соединишься с космосом. А то и сразу с Всевышним, – парень усмехнулся, прожигая меня зеленым взглядом.

Закатив глаза, я уткнулась в свою тарелку. Я не дотягивала до Петиного идеала много-много раз, но он все равно был со мной. Значит, чем-то я его все-таки зацепила.

– Итак, он привез тебя из Сочи? – спросил Макс.

– Что значит «привез тебя»? – раздраженно переспросила я, – Как будто я сувенир какой-то.

Максим склонился над нашими подносами, и я, снова закатив глаза, подалась ближе, чтобы выслушать величайший секрет. Оказавшись так близко к лицу полярника, я смутилась. От его острого взгляда внутри взметнулось непонятное волнение, и я отстранилась, скрестив руки на груди. Если хочет что-то сказать, пусть говорит так. Не хватало еще шептаться с ним над пышущей жаром котлетой.

Заметив мое смятение, парень довольно улыбнулся и тоже откинулся на спинку стула.

– Так и есть. Ты магнитик на холодильник, – заявил он, продолжая буравить меня взглядом.

– Я не магнитик, – сквозь зубы процедила я, собирая в себе силы, чтобы с достоинством выдержать взгляд этого полоумного.

– До тебя была Аня Челябинск. А ты останешься в истории как Полина Сочи, – Макс пожал плечами, отпив компот.