Зверь, выходящий из земли

– Ну что же, друзья, встречайте! Флинт Розвелл!

Талула Раш зааплодировала вместе со зрителями в зале.

Флинт выждал пару секунд, поправил очки и походкой победителя направился в студию. Она представляла собой светлый зал с высоким потолком и стенами спокойного жёлтого цвета. Одну из стен украшали деревянные фигуры зданий, в которых сразу узнавался Нью-Йорк. На другой висел большой экран, выдававший название «Own opinion» («Личное мнение»). В центре студии стояли три тёмно-зелёных дивана. Напротив них расположились зрители, а также несколько операторов со съёмочным оборудованием. При появлении Флинта аплодисменты стали интенсивней и громче. Тот с улыбкой помахал рукой в одну из камер и подошёл к Талуле. Они обнялись, поцеловали друг друга в щёку и присели на центральный диван. После взаимных комплиментов Талула спросила:

– В следующую субботу стартует шестой сезон «Десяти жизней». Что нас ждёт?

– Нас ждёт удивительное и захватывающее приключение. И я сейчас сильно скромничаю. Несколько дней назад я лично опробовал испытания, придуманные для наших участников. Невероятные впечатления! Не хочу раньше времени раскрывать секреты, но знай: технологии, которые мы покажем, до сих пор считаются научной фантастикой.

– Интригует, – Талула опустила уголки губ, посмотрела в камеру и закивала головой. Затем продолжила: – Прогнозы уверяют, что новый сезон по популярности побьёт все предыдущие. Где ты черпаешь мотивацию? В чём твой секрет?

Выдав довольную и чуть смущённую улыбку, Флинт принялся отвечать заготовленными фразами о любви к работе и желании всё доводить до совершенства. Не забыл он похвалить и свой творческий коллектив.

– Неделю назад сюда приходил Ноа. Очень славный парень. Почему ты выбрал именно его? Нравится, как он поёт?

– А разве кому-то может не нравиться?! – Флинт несколько раз взмахнул руками, призывая зал очередными аплодисментами ответить на этот риторический вопрос. – Ноа спел для меня в Сингапуре, и я понял: его энергетика и харизма – то, что нам нужно. К тому же, все прошлые ведущие были американцами. Но у нас мировое шоу!

Далее началась стандартная телевизионная болтовня с шутками и рассказами весёлых историй, разбавленная дозами пиара «Десяти жизней» и призывом не пропустить первый выпуск, до которого осталось всего шесть дней. В непринуждённом ключе развлекая многомиллионную зрительскую аудиторию, гость и ведущая дотянули до следующего рекламного блока. Когда тот завершился, Талула перешла к серьёзным темам. Она поинтересовалась, удалось ли установить личности людей, причастных к взрыву в клинике «Longa Vivo», где на тот момент находился продюсер? Флинт ответил, что от полиции никакой информации не поступало, и принялся рассказывать урезанную историю о нападении в переулке, а также о чудесном спасении неизвестным Зорро. Талулу предварительно посвятили в детали тех событий, но, сделав обеспокоенное лицо, она стала задавать уточняющие вопросы, призванные вместе с готовыми ответами Флинта вызвать сопереживание и сочувствие людей у телеэкранов. Когда из темы выжали максимум, Талула перешла к главному:

– Флинт, – она сделала паузу, подчёркивая важность момента, – я хочу задать вопрос, который без преувеличения интересует всех людей на планете. В день взрыва ты озвучил мысль, что в будущем возможности «Longa Vivo» должны стать доступны каждому человеку на Земле. Твои слова воодушевили всех нас, вселили надежду. Скажи, у корпорации «Х» действительно есть ресурсы, чтобы сделать миру такой подарок?

В студии, как и положено в столь любопытный момент, воцарилась тишина. Несколько камер тут же сделали наезд крупным планом, взяли в кадр сомневающееся лицо продюсера. Переборов себя, Флинт принялся повторять заготовки Вайсмана. Что ляпнул те слова на эмоциях. Что до реализации подобной идеи ещё очень далеко. «Longa Vivo» не справляется с объёмами работ, а клиники, которые в ближайшие годы появятся в Азии, лишь укоротят очереди из клиентов, уже внёсших предоплату. И таких людей – три тысячные доли процента от общего населения Земли. Далее последовало разъяснение, почему невозможно производить препараты заранее и в глобальных масштабах…

Правда в словах Флинта умело перемешивалась с ложью. И в груди после каждой красиво подобранной фразы разрасталось паршивое чувство. По сути, он говорил семи миллиардам людей, что будет жить богато и очень долго, без болезней и старости. А они не будут. Потому что – нищеброды и неудачники, и относятся к низшей ступени эволюции. Их удел – работать до глубокой старости за еду и мелкие развлечения, ускоряющие приближение смерти. Чтобы современная экономическая система могла существовать. Чтобы Флинт и когорта избранных в полной мере наслаждались жизнью.

Параллельно с собственным голосом Флинт слышал голос Аарона Вайсмана. Навязчивый. Давящий. Он как тяжёлая гиря, золотой цепью прикованная к горлу продюсера. Но почему Флинта волнует судьба незнакомых ему людей? Им же плевать на его судьбу. Стоит завтра по телевизору показать нового героя – и большинство забудет про мистера Розвелла. Они любят образ, а не самого человека. Тогда почему Флинт так любит идею о целостности человечества? Идею, что все люди – нечто единое, большое. Живое. Не винтики в бездушном механизме, а клетки единого организма… Она оторвана от реальности, гротескна. Мир живёт совсем по другим правилам…

«… потому что те, кто их придумал, сами в душе давно мертвы».

И вопреки всему Флинт решил эти правила нарушить.

– Но! – выделил он, давая понять, что повествование не заканчивается, – у меня есть и хорошая новость! В скором времени мы запускаем проект «Добрые дела». Мы создадим специальный ресурс, куда люди смогут присылать информацию о том, как они делают мир лучше. Помощь нуждающимся, спасение животных, посадка деревьев, забота об экологии… В свою очередь, раз в три месяца мы будет выбирать наиболее впечатлившие нас поступки и награждать совершивших их людей услугами клиник «Longa Vivo», а также возможностью побывать на съёмках «Десяти жизней». Корпорация «Х» хочет стимулировать людей самим позаботиться о мире, в котором мы все живём. Хорошие дела должны идти от души. Мы же сделаем так, чтобы хорошие люди жили дольше.

Идея родилась у Флинта спонтанно. Как порыв, как протест. Заранее текст никто не писал, приходилось формулировать мысль на ходу. Не всё получилось гладко, не хватало конкретики. Но Флинт старался говорить уверенно. Потому что верил: Вайсман не сможет его наказать. Если самого популярного человека на Земле уволят после столь альтруистичного объявления – корпорацию накроет цунами критики, и количество платных подписок существенно снизится. Пока зрители любят образ Флинта, они будут его поддерживать. А после озвученной новости их обожание достигнет размеров солнца.

Флинт не собирался смеяться в лицо членам правления корпорации. В своей голове он уже спешно подыскивал аргументы, как новоиспечённый проект можно не только окупить, но и заставить приносить прибыль. Чистая прибыль – индульгенция для любых вольностей. Ну, почти. Приказ от вышестоящих инстанций запрещал продажу франшизы «Десяти жизней» в другие страны. А корпорация «Х» и так уже позволила себе разыгрывать услуги «Longa Vivo» среди простых зрителей.

Талула слушала Флинта и улыбалась своей фирменной улыбкой. Она не знала, что данное объявление – сплошная импровизация, и мысленно гневалась на тех, кто прислал ей неполный план диалога с продюсером. Но как опытная телеведущая, Талула прочувствовала, что нить разговора не рвётся, и когда Флинт замолчал, а овации и одобрительные возгласы в зале стихли, она сказала:

– Очень достойно. Очень. Я впечатлена. И потому мне ещё больше хочется узнать твоё мнение о таких потенциальных проблемах как перенаселение, нехватка еды, углекислый газ… Разве бессмертие человека – не гибель для человечества?

За последнее время тема с перенаселением не раз поднималась ведущими различных телеканалов. Простым людям пытались внушить, что долгая жизнь им попросту не нужна. Однако клиники «Longa Vivo» никто закрывать не собирался. Флинт знал, что Талула об этом спросит. И имел заранее утверждённый Вайсманом ответ. Но сейчас, слыша наигранную обеспокоенность в словах богатой упитанной женщины, он произнёс:

– Как же эгоистично и лицемерно звучит такой вопрос от человека, который сам является клиентом «Longa Vivo».

В голосе Флинта сквозило презрение. Талула опешила и на пару секунд «зависла». Зал удивлённо ахнул. Начались пересуды.

– Да как ты смеешь?! – наконец, возразила телеведущая и поднялась с дивана. – Что это? Очередная эксцентричная выходка от Флинта Розвелла?

– Всего лишь правда.

Флинт тоже поднялся и под разрозненные выкрики зрителей пошёл прочь из студии. Он не солгал. В образе доброй тётушки, помогающей слабым и обличающей лжецов, Талула в каждом выпуске «Личного мнения» старалась показать свою близость с простыми гражданами Америки. Однако Донован рассказал Флинту, что Талула уже прошла курс омоложения, эффект от которого приписала чудесам пластической хирургии. Флинт понимал, что сейчас совершил ошибку. Но иначе поступить он не смог.

Поездка в лифте представлялась добровольным заточением в тюремную камеру. Флинт решил идти пешком по лестнице. Ему хотелось движения, эмоции бурлили. В одно мгновение продюсер оказался чужим среди своих. Он то и дело ловил осуждающие взгляды работников телеканала, но упрекать словами никто не решался. Все помнили пресс-конференцию, где по лицу получил Итан Пфайффер. Ещё одной причиной был широкоплечий Ллойд. Пролёт за пролётом Флинт спустился в холл первого этажа телецентра. Каждый третий присутствующий обсуждал по мобильному горячую тему. У выхода стояли двое рослых охранников, препятствуя проникновению посторонних внутрь. Снаружи за стеклянными дверьми толпились журналисты различных СМИ. Они заранее подготовили вопросы, но теперь забыли про заготовки и жаждали первыми разузнать подробности насчёт «Добрых дел» и лицемерия Талулы.

В кармане завибрировал телефон. Вновь звонил Аарон Вайсман. Флинт понимал, на каких тонах пройдёт разговор, потому проигнорировал вызов и направился к выходу, приказав Ллойду идти впереди и отгонять навязчивую толпу. Сейчас меньше всего хотелось что-то кому-то объяснять.

– Когда вы запустите проект «Добрые дела»?

– У вас личные счёты с Талулой?

– Вы имеете доступ к спискам всех клиентов «Longa Vivo»?

Вопросы сыпались один за другим. Включенные диктофоны жадно ждали ответов. Мелькали вспышки смартфонов, в вечернем полумраке они сильно били по глазам. Ллойд раскинул руки, отстраняя журналистов, но в одиночку ему было не справиться. У припаркованного в стороне бронированного «Ленд Крузера» дежурил Данкан. Когда толпа ещё только собиралась, он вышел из салона, опёрся на багажник и, покуривая сигарету, принялся изучать людей и соседние автомобили. Сейчас он прицельно бросил окурок в урну и поспешил к напарнику. Вместе они создали коридор, по которому Флинт мог без помех дойти до «Ленд Крузера». Но тот неожиданно для всех рухнул на спину. Футляр с очками вылетел из кармана на тротуар. Одна пуля насквозь пробила Флинту правое лёгкое, другая проломила левую ключицу и застряла под лопаткой. Стреляли издалека и откуда-то сверху. Звуков выстрелов никто не слышал и потому не понял, что произошло. Через пару секунд на чёрном пиджаке стала заметна кровь.

– Всем отойти!

Данкан достал пистолет и огляделся по сторонам, пытаясь найти источник опасности. Ллойд присел и прикрыл собой лежавшего в шоке продюсера. Под костюмом телохранитель носил бронежилет.

– Дышите. Всё будет хорошо, – сказал ирландец спокойным басом.

Но следующая пуля угодила Ллойду в основание шеи, сломав позвоночник. Тот завалился поверх Флинта. Четвёртым выстрелом ранили в грудь одну из журналисток – женщину в белой стёганой куртке отбросило на стеклянные двери телецентра. Толпа рассредоточилась. Кто-то звонил в полицию, кто-то оперативно снимал страшные кадры. Случайные прохожие спешили убежать подальше. Охранники выскочили на улицу и принялись затаскивать раненую женщину внутрь. Тот, что повыше, получил пулю в бедро, но продолжил движение. Следующая пуля добила журналистку.

Данкан отскочил и укрылся за бронированным автомобилем. По углу обстрела он сумел определить, с каких зданий велась стрельба. Данкан видел ранение Ллойда: напарнику уже не помочь. Но что с продюсером?

Флинт пошевелил правой рукой, затем начал просовывать её между собой и лежавшим сверху Ллойдом. Он хотел достать пистолет, спрятанный у того в кобуре под мышкой. Перед глазами всё кружилось от удара затылком об асфальт и от двух внутренних кровотечений. Флинт закашлял, губы запачкались алой краской. Кровь заливала лёгкое. Схватив рукоятку пистолета, второй рукой он попытался приподнять телохранителя, чтобы вытащить оружие. Но тут же застонал от боли – о себе дала знать раздробленная ключица и разорванные ткани. К тому же стокилограммовое тело легло сверху самым неудобным образом. Флинт взглянул влево. Там упал ещё один журналист. Мужчину-мексиканца ранили в плечо.

Продюсер ощутил резкий толчок в живот. Зоркий снайпер заметил движение рук и выстрелил в Ллойда, пуля застряла у того в тазобедренном суставе. Возьми стрелявший на двадцать сантиметров ниже, он бы лишил Флинта его мужского достоинства. Требовалось как-то подниматься. Но как?

На помощь пришёл Данкан. Он в три прыжка подскочил к лежащему Флинту, скинул тело напарника и за руку потащил продюсера к автомобилю, стараясь быстрее укрыть его голову за бронированным кузовом. Данкан не сразу заметил, что этой рукой Флинт держит пистолет. Подтащив его к правой стороне «Ленд Крузера», он распахнул заднюю дверь и, не церемонясь, забросил корчащегося в мучениях Флинта в салон. Затем открыл переднюю дверь и через пассажирское место перебрался к водительскому. Рыкнул мотор. «Ленд Крузер» сдал назад, после чего влился в поток машин.

– Не вздумайте умирать! – потребовал Данкан, будто это целиком зависело от желаний Флинта. Он поглядывал на продюсера в зеркало заднего вида и не замечал движения.

– Не буду.

Флинт снова закашлял кровью. Он бы рад подняться и сесть, но Данкан уложил его на спину так, что голова оказалась за водительским местом. Боль от сломанной ключицы и треснутой лопатки не позволяла опереться на левую руку, правой же Флинт всё сильнее сжимал рукоятку пистолета. Он не понимал, для чего ему сейчас оружие, но не отпускал пистолет, словно это «ключ жизни», что красовался на билбордах, рекламировавших его шоу.

Данкан выкрутил руль вправо. Внедорожник всё дальше уходил от домов, чьи крыши занял враг. Телохранитель всматривался в зеркала заднего вида, наблюдая за автомобилями, что двигались следом. В какой-то момент он гневно выругался и полез в карман за мобильным, но не нашёл. Похоже, потерял, когда тащил продюсера к машине или загружал в салон.

– В чём дело? – устало спросил Флинт.

– Серый «Форд Мондео». Стоял неподалёку от телецентра ещё до нашего появления. Сейчас едет за нами.

В ста пятидесяти метрах находился перекрёсток. Горел жёлтый. Идущие впереди автомобили начали сбавлять скорость. Данкан достал из-за пазухи ствол.

Скинув ноги на пол, Флинт подсунул под бедро пистолет Ллойда и вцепился освободившимися пальцами в кожаную обивку сидений. Он пытался подтянуть себя и подняться, но боль в раненом теле сковывала движения. Силы таяли на глазах. Одной рукой не справиться. Флинт повернулся на бок, лицом к спинке сидения, и подтянул ноги. Затем повернулся ещё и лёг на живот. Лишь сейчас он смог опереться на правые конечности, подняться и сесть на колени. Пистолет вновь оказался в его руке.

Поглядывая на продюсера, размазывающего кровь по дорогой чёрной коже, Данкан медленно вжал в пол педаль тормоза. «Ленд Крузер» остановился. Впереди и сбоку стояли «БМВ», «Доджи», «Крайслеры», «Кадиллаки». Позади светил фарами полосатый «Мини Купер», за ним – серый «Форд Мондео». Водительская и пассажирская двери открылись. Из автомобиля вышли двое мужчин с ружьями «Remington 870», прошли вдоль «Мини Купера» и, не обращая внимания на окружающих, выстелили в заднее стекло «Ленд Крузера».