Зверь, выходящий из земли

Флинт думал о Доноване. Каковы теперь отношения между ними? Насколько они осложнились после того разговора? Решение о прекращении бесплатного лечения наверняка принял Вайсман. Но почему не сам Донован сообщил другу эту новость? Реакцией на таившийся в подсознании ответ стало щемящее чувство пустоты.

– Здравствуйте, – Райан Истбрук поприветствовал Флинта. Повязка с его лица исчезла. На щеке краснели два широких продолговатых шрама.

– Старший следователь Бенджамин Краусс, – представился высокий худощавый мужчина с гладко выбритым лицом и залысинами до самой макушки. Как и его коллега, он был одет в штатское – тёмно-серые брюки, синяя рубашка, неброский галстук. Пожимая руку Флинту, Бенджамин внимательно посмотрел ему в глаза и несколько секунд не отпускал ладонь. Но потом улыбнулся и пригласил в кабинет.

Внутренняя обстановка оказалась по-офисному аскетична. Из всех элементов декора внимание привлекало лишь колесо Дхармы – символ Благородного восьмеричного пути в буддизме – которое легко принять за штурвал корабля. Флинту предложили сесть, поинтересовались, желает ли он кофе. Тот отказался. Следователи присели напротив, по другую сторону стола.

– Рад видеть вас живым, – сказал Райан Истбрук. – Как самочувствие?

– Иду на поправку.

Бенджамин включил заранее приготовленную видеокамеру, сложил руки на стол и скрестил пальцы. Он продолжал наблюдать. Внешне Краусс больше походил на офисного клерка, чем на сотрудника уголовного розыска. Его впалые щёки и узкие плечи создавали обманчивое впечатление слабого человека. В Бенджамине чувствовался внутренний стержень, а ладонь имела сильный хват. Похоже, между собой следователи заранее решили, что сначала разговор с Флинтом поведёт уже знакомый ему Райан.

– Мистер Розвелл, вы очень известный человек, которого любят и уважают во всём мире. Ваше влияние на людей может оказать неоценимую услугу следствию. Мы хотим, чтобы вы записали видеообращение ко всем людям планеты с просьбой помочь найти тех, кто причастен к убийствам победителей «Десяти жизней», взрывам в «Longa Vivo», а также расстрелу полицейских и съёмочной группы. Если кому-то известно о местонахождении террористов, или же он обладает любой другой информацией, способной помочь в их поимке, пусть обратится в ближайшее отделение или сделает анонимный звонок.

– Видеообращение?

– Да. Создайте канал на «Ютубе», запишите и загрузите видео, укажите ссылку на него на своей странице в «Фейсбуке». У нас даже есть подготовленный для вас текст. Если хотите, можете подкорректировать, – Райан Истбрук вынул из ящика стола лист бумаги и протянул Флинту. – Мы рассчитываем, что люди откликнутся на вашу просьбу.

Флинт бегло пробежал глазами по строкам, занимавшим две трети листа формата «А4». Идея была осмысленной и полезной, в первую очередь, для него самого. Он согласно кивнул, сложил лист вчетверо и убрал в карман.

– Хорошо. Я всё сделаю.

– Отлично, – улыбнулся Истбрук.

– Рад помочь, – без особой радости ответил Флинт, понимая, что данная просьба лишь предваряет непростой разговор о событиях месячной давности.

Райан одной рукой расслабил галстук и откинулся на спинку стула. Очередь просить или задавать вопросы перешла к Бенджамину.

– Мистер Розвелл, расскажите о событиях тридцать первого октября, произошедших с вами после пресс-конференции.

– У вас есть мои показания. От повторного пересказа ничего не изменится.

– Я объясню, зачем это нужно. Мы не нашли подтверждений, что угрожавшие вам мужчины связаны с какой-либо преступной организацией. Мы проверили их звонки, сообщения, «е-мейлы». Провели обыски в квартирах. Пытались установить, знакомы ли они с Итаном Пфайффером. Но в итоге не обнаружили ничего, что объясняло бы их мотивацию напасть на вас с требованием записать видео с лживыми заявлениями. По факту, у нас есть лишь вы и три трупа. И показания свидетелей, видевших Флинта Розвелла в компании двух человек в масках. Возможно, в прошлый раз мы или вы что-то упустили. Давайте посмотрим на события того вечера свежим взглядом.

Флинт знал: до сих пор его не вызывали в полицию лишь потому, что Митчелла Грина попросили не тревожить продюсера перед запуском нового сезона шоу, пусть это и тормозило расследование. Некоторые люди при необходимости всегда могут попрать закон. Затем прогремели два точных выстрела, начался постельный режим. Флинта решили оставить в покое ещё как минимум на десять дней. И без него хватало очевидцев работы снайперов у здания нью-йоркского телецентра. Но теперь Флинт был сам по себе, а странностей в озвученной им хронологии октябрьских событий не стало меньше. Для органов следствия он являлся либо свидетелем, покрывавшим преступников, либо единственным подозреваемым в тройном убийстве, совершённым, вероятно, группой лиц. Флинт сам себе признавался, что хотел бы рассказать следователям о том вечере во всех подробностях. Чтобы они нашли человека в маске Ретта Батлера и посадили на электрический стул. Но полиция и так уже проверяет всех знакомых Курамори Комацу. К тому же, изменение показаний может усложнить положение Флинта. Ложь, договорённость с убийцей, халатность, приведшая к смерти Ноа… Нет! Нужно всё повторить так, как он говорил в прошлый раз.

– Зачем они водили вас с собой? – спросил Краусс, когда Флинт закончил.

– Я не знаю.

– Но у вас есть предположение?

– Если я почувствую, что они не представляют для меня опасности, то не побегу тотчас в полицию.

– Вы договаривались с ними ещё о чём-нибудь?

– Нет.

Бенджамин взял трёхсекундную паузу, скользя указательным и средним пальцами по поверхности стола. Он словно бы дожидался, пока витающие в воздухе слова лягут на стол слоем пыли, чтобы на этом «полотне» изобразить какой-то рисунок.

– У Батлера был акцент?

– Нет.

– А у Нео?

– Не заметил.

Флинт мысленно себя упрекнул. Нужно отвечать коротко и избегать любых лирических отступлений. Даже за «не заметил» можно зацепиться. За шесть с половиной лет жизни в США Курамори хорошо подтянул английский язык и поработал над произношением. Но полностью акцент всё равно не исчез.

– Не заметил… – повторил Краусс. – Опишите подробней их маски.

В прошлый раз Райан Истбрук также просил уточнить насчёт масок и занёс в протокол пояснения Флинта. Но Бенджамину их оказалось мало.

– Есть предположение, почему они выбрали себе такие образы?

– Я спросил у Батлера.

– И что он ответил?

– Потому что мы – часть цивилизации, унесённой ветром. Цивилизации свободных.

– Занятно… – Краусс задумчиво опустил глаза и пальцами сделал несколько круговых движений против часовой стрелки. – Вы сказали, он стрелял из «Беретты».

– Да.

– Вы уверены?

– Уверен.

– Вы способны при слабом освещении с расстояния десяти футов отличить «Беретту 92», скажем, от «Смит энд Вессон 59»?

– Способен. У моего отца была «Беретта».

Бенджамин достал диктофон, положил на стол и нажал кнопку, предлагая Флинту послушать запись – дача показаний каким-то мужчиной.

– Вам знаком голос?

Флинт продолжал слушать. Краусс включил запись на отрезке, где не упоминались имена. Разговор шёл о пистолетах. Голос казался знакомым, но Флинт не мог с уверенностью заявить, что тот принадлежит «Батлеру». В памяти в первую очередь осел визуальный образ.

Спустя пятьдесят секунд Краусс нажал на «Паузу».

– Вам знаком голос? – повторил он.

– Не знаю.

– Хотите прослушать ещё раз?