Правовые гарантии в сфере алиментирования

Правовые гарантии в сфере алиментирования
Дарья Сергеевна Ксенофонтова

Монография посвящена теоретическим и практическим проблемам правового гарантирования осуществления и защиты субъективного семейного права на содержание (алименты) и исполнения корреспондирующей ему юридической обязанности. В работе раскрываются значение принципа гарантированного осуществления семейных прав и исполнения обязанностей в сфере алиментирования, его соотношение с другими принципами семейного права, особенности алиментного обязательства как объекта правового гарантирования, формулируется авторское определение правовых гарантий в сфере алиментирования, осуществляется их классификация по различным основаниям, в том числе в контексте стадий алиментного правоотношения.

Монография предназначена для профессорско-преподавательского состава, аспирантов, магистрантов и студентов юридических вузов и факультетов, научных работников, судей, нотариусов, адвокатов и иных практикующих юристов, а также широкого круга читателей, интересующихся проблемами семейного права.

Дарья Сергеевна Ксенофонтова

Правовые гарантии в сфере алиментирования

Посвящается моему Учителю, кандидату юридических наук, доценту Ольге Николаевне Низамиевой

© Д.С. Ксенофонтова, 2018 © Д.С. Ксенофонтова, 2018

© ООО «Статут», 2018

© Издательство «Статут», редподготовка, оформление, 2018

* * *

Введение

Согласно ч. 1 ст. 17 Конституции Российской Федерации[1 - Российская газета. 1993. № 237. 25 декабря.] права и свободы человека и гражданина являются гарантированными. Субъективное семейное право на получение содержания (алиментов) несовершеннолетних и нетрудоспособных нуждающихся в материальной помощи членов семьи не составляет исключение. Осуществление и защита данного социально ориентированного права, а также исполнение корреспондирующей ему обязанности гарантируются специальными обеспечительными правовыми средствами (правовыми гарантиями). Вместе с тем они не всегда между собой согласованы, что отрицательно влияет на эффективность правового гарантирования прав и интересов сторон алиментного правоотношения, создавая благоприятную почву для неисполнения или ненадлежащего исполнения обязанностей по уплате алиментов, и тем самым препятствует достижению цели алиментирования.

В Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 г., утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 1 июня 2012 г. № 761[2 - Собрание законодательства РФ. 2012. № 23. Ст. 2994.], подчеркивается неэффективность механизмов обеспечения алиментных прав и интересов детей. Тождественные выводы содержатся в утвержденной распоряжением Правительства Российской Федерации от 25 августа 2014 г. № 1618-р Концепции государственной семейной политики в Российской Федерации на период до 2025 года[3 - Собрание законодательства РФ. 2014. № 35. Ст. 4811.], согласно которой назрела необходимость разработки специальных мер по обеспечению исполнения алиментных обязательств, в том числе посредством усиления ответственности за несвоевременную уплату алиментов. В подтверждение обозначенного тезиса в указанной Концепции приводятся данные, согласно которым на конец 2013 г. в Федеральной службе судебных приставов находилось более 1 млн исполнительных документов о взыскании алиментов. При этом в 2013 и 2014 г. суды рассмотрели 323 601 и 328 714 дел о взыскании алиментов на детей соответственно[4 - См.: Обзор судебной практики по делам, связанным со взысканием алиментов на несовершеннолетних детей, а также на нетрудоспособных совершеннолетних детей].

Одновременно имеет место тенденция повышения инициативности граждан, которые предпочитают самостоятельно определять порядок алиментирования посредством заключения соглашений об уплате алиментов. По имеющимся статистическим данным Министерства юстиции Российской Федерации, в 2015 г. нотариусы удостоверили 25 806 алиментных соглашений[5 - См.: Мониторинг деятельности Министерства юстиции Российской Федерации и его территориальных органов в сфере нотариата за 2015 год. URL: http://minjust.ru/2015-god (дата обращения: 1 ноября 2017 г.).] (для целей сравнения обратим внимание на то, что в 2013 г. количество нотариально удостоверенных соглашений об уплате алиментов составило 19 740, что на 17,2 % превысило аналогичный показатель за 2012 г.[6 - См.: Аналитическая справка к статистическому отчету о деятельности нотариальных палат субъектов Российской Федерации и нотариусов, занимающихся частной практикой, в 2013 году. М., 2014. С. 40. URL: https://notariat.ru/ddata/label-file/analitika_za_2013.pdf (дата обращения: 1 ноября 2017 г.).]). Между тем позитивные намерения сторон в отношении уплаты алиментов на момент заключения соглашений вовсе не означают отсутствие необходимости правового обеспечения исполнения алиментных обязательств.

Одним из путей преодоления обозначенных проблем является реформирование Семейного кодекса Российской Федерации (далее – СК РФ)[7 - Собрание законодательства РФ. 1996. № 1. Ст. 16.]. В этих целях временной рабочей группой по совершенствованию семейного законодательства Российской Федерации, созданной при Координационном совете при Президенте Российской Федерации по реализации Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 г., разработана Концепция совершенствования семейного законодательства[8 - Концепция совершенствования семейного законодательства. М., 2014. 31 с.], в которой в качестве направления модернизации семейного законодательства называется, в частности, расширение правовых гарантий осуществления и защиты семейных прав, а также исполнения обязанностей.

Важно отметить, что некоторые предложения, изложенные в Концепции совершенствования семейного законодательства и затрагивающие правовое гарантирование семейных прав и обязанностей, уже реализованы в нормах СК РФ. Так, в соответствии с новеллой, закрепленной Федеральным законом от 30 декабря 2015 г. № 457-ФЗ «О внесении изменений в Семейный кодекс Российской Федерации и статью 256 части первой Гражданского кодекса Российской (утв. Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 13 мая 2015 г.) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2015. № 7.

Федерации»[9 - Собрание законодательства РФ. 2016. № 1 (ч. 1). Ст. 77.], защита семейных прав теперь осуществляется способами, установленными не только СК РФ, но и иными законами, что добавляет актуальности, например, проблеме допустимости компенсации морального вреда за неисполнение или ненадлежащее исполнение алиментных обязательств.

Отдельные вопросы семейно-правового регулирования отношений по предоставлению содержания затрагиваются и в положениях Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации[10 - Одобрена Советом при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства 7 октября 2009 г. // Вестник ВАС РФ. 2009. № 11.]. Кроме того, некоторые из них нашли отражение в Гражданском кодексе Российской Федерации[11 - Собрание законодательства РФ. 1994. № 32. Ст. 3301; 1996. № 5. Ст. 410; 2001. № 49. Ст. 4552; 2006. № 52 (ч. 1). Ст. 5496.]. Прежде всего речь идет о принятии и вступлении в силу Федерального закона от 8 марта 2015 г. № 42-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации»[12 - Собрание законодательства РФ. 2015. № 10. Ст. 1412.], в котором предусмотрена новая редакция ст. 414 ГК РФ, не предполагающая прямого запрета новации алиментных обязательств. В связи с этим предлагаемые, а также уже принятые изменения и дополнения семейного и гражданского законодательства требуют основательного научного осмысления.

В целом существующие пробелы в правовом регулировании алиментных отношений, юридические коллизии между семейным, гражданским и гражданским процессуальным законодательством, значительное преобладание оценочных категорий, обусловленных ситуационным методом правового регулирования семейных отношений, порождают определенные сложности при реализации соответствующих норм права. Это оказывает значительное влияние на эффективность правового гарантирования прав и интересов сторон алиментного правоотношения. Стороны, суды, нотариусы должны учитывать специфику алиментных правоотношений, их целевое, социально ориентированное назначение, которые предопределяют действие принципа недопущения снижения законного уровня правового гарантирования прав и интересов сторон алиментного правоотношения.

В отечественной науке семейного права имеются исследования, в той или иной мере посвященные правовым гарантиям в сфере алиментирования. Среди диссертаций, в которых непосредственное внимание уделяется данной проблематике, можно обозначить диссертационные работы О.Ю. Косовой «Семейно-правовое регулирование отношения по предоставлению содержания членам семьи» (М., 2005) и Е.В. Тресцовой «Материально-правовые гарантии обеспечения имущественных интересов несовершеннолетних в семейном праве» (СПб., 1991). Некоторые правовые гарантии затрагиваются в диссертациях, посвященных алиментным обязательствам, М.В. Антокольской, О.А. Давыдовой, М.А. Данилян, О.В. Капитовой, Е.Ю. Костюченко, Л.И. Пацевой, А.И. Пергамент, А.М. Рабец, Л.Н. Рогович, Н.С. Румянцевой, Ю.А. Рустамовой.

Определенные аспекты правового гарантирования прав и интересов сторон алиментного правоотношения раскрываются в трудах К.Н. Анненкова, Ю.Ф. Беспалова, Е.М. Ворожейкина, Б.М. Гонгало, В.И. Данилина, А.И. Загоровского, А.Н. Левушкина, Л.Б. Максимович, Д.И. Мейера, Л.Ю. Михеевой, А.М. Нечаевой, О.Н. Низамиевой, Н.Н. Тарусиной, Л.М. Пчелинцевой, В.А. Рясенцева, С.Ю. Чашковой, Е.А. Чефрановой, Н.С. Шерстневой, Г.Ф. Шершеневича, Т.В. Шершень и др.

Отдельные виды правовых гарантий в сфере алиментирования составили предмет исследований Л.М. Звягинцевой, Е.В. Каймаковой, З.В. Ромовской, С.А. Сидоровой, О.С. Турусовой и Л.Е. Чичеровой (меры защиты и ответственности), А.В. Маркосян (юридические факты), Д.А. Матанцева (пределы осуществления прав и исполнения обязанностей).

Правовым гарантиям в семейном праве посвящены диссертации И.В. Жилинковой, В.И. Зимарина, Е.Г. Мискарян, Я.Е. Песина. В теории права и цивилистике правовое гарантирование рассматривается в трудах Е.В. Вавилина, Н.В. Витрука, Л.Д. Воеводина, В.П. Грибанова.

Обозначенные ученые внесли существенный вклад в развитие теории правовых гарантий в сфере алиментирования и семейном праве в целом. Вместе с тем вне поля внимания исследователей остались вопросы о значении принципа гарантированного осуществления алиментных прав и исполнения обязанностей, специфике правовых гарантий в сфере алиментирования и особенностях алиментного обязательства как объекта правового гарантирования, выделении конкретных видов правовых гарантий в сфере алиментирования.

В настоящей монографии изложено комплексное научное представление о правовых гарантиях прав и интересов сторон алиментного правоотношения, в том числе учитывающее современные тенденции развития семейного, гражданского и гражданского процессуального законодательства, а также правоприменительной практики, что обусловливает необходимость и актуальность настоящего исследования.

Автор выражает благодарность Ольге Николаевне Низамиевой, Анне Максимовне Рабец, Светлане Юрьевне Чашковой и Тамаре Васильевне Шершень за ценные замечания и рекомендации по содержанию работы, Дамиру Хамитовичу Валееву – за содействие в издании настоящей книги, а также своим родителям Татьяне Александровне и Сергею Евгеньевичу Ксенофонтовым и супругу Дмитрию Александровичу Дорогину – за поддержку в научной деятельности.

Глава 1

Общая характеристика правовых гарантий в сфере алиментирования

§ 1. Принцип гарантированного осуществления семейных прав и исполнения обязанностей в сфере алиментирования

В научной литературе под субъективным правом традиционно понимаются вид и мера возможного поведения управомоченного субъекта общественного отношения, которые являются юридически определенными и гарантированными[13 - См.: Александров Н.Г. Законность и правоотношения в советском обществе. М.: Госюриздат, 1955. С. 108; Матузов Н.И. Субъективные права граждан СССР. Саратов: Приволжское книжное изд-во, 1966. С. 31; Фаткуллин Ф.Н. Проблемы теории государства и права. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1987. С. 280. В научной литературе высказывается мнение, что в семейном, трудовом, земельном и иных отраслях права, для которых характерно действие как частноправовых, так и публично-правовых методов регулирования, субъективное право представляет собой вид и меру дозволенного (допустимого) поведения управомоченного лица. См.: Вавилин Е.В. Осуществление и защита гражданских прав. М.: Волтерс Клувер, 2009. С. 9.]. Весьма важным представляется обозначение такого имманентного свойства субъективного права, как его гарантированность, что предопределяет необходимость существования развитой системы правовых гарантий его осуществления и защиты. По справедливому замечанию В.П. Грибанова, право не только предоставляет субъектам определенные субъективные права, но и обеспечивает их реальное осуществление посредством установленных в законе правовых гарантий их реальности[14 - Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М.: Статут, 2001. С. 24.]. В этом отношении не составляет исключения такое субъективное семейное право, как право на получение содержания.

Продолжая свою мысль, В.П. Грибанов подчеркивает, что действие правовых гарантий не исчерпывается и не может исчерпываться лишь обеспечением реального осуществления субъективных прав исключительно управомоченного лица, поскольку необходимо гарантирование как интересов всего общества в целом, так и субъективных прав и интересов других лиц, которые могут быть затронуты осуществлением субъективного права такого управомоченного лица[15 - Там же.]. На наш взгляд, в качестве указанных интересов выступает и интерес обязанного лица, что особенно отчетливо видно на примере относительных правоотношений. Так, В.С. Ем отмечает, что в основе динамики таких правовых отношений находятся встречные интересы управомоченного и обязанного лиц, а потому исполнение обязанности являет собой средство удовлетворения интереса как управомоченного, так и обязанного лица[16 - Ем В.С. Категория обязанности в советском гражданском праве (вопросы теории): дис. … канд. юрид. наук. М., 1981. С. 28.]. Отсюда, по мнению ученого, основной гарантией исполнения гражданско-правовых обязанностей является солидарность интересов обязанного лица с интересами его контрагента[17 - См.: Российское гражданское право: учебник: в 2 т. / отв. ред. Е.А. Суханов. Т. I. М.: Статут, 2011. С. 394. Автор главы – В.С. Ем.], т. е. баланс интересов субъектов правоотношения. Таким образом, необходимо говорить о потребности в обеспечении реального исполнения юридических обязанностей. Придерживаясь аналогичного мнения, Л.Д. Воеводин указывал, что гарантии обязанностей имеют существенное значение в случае наличия непосредственной связи между исполнением обязанностей и осуществлением прав и свобод, а потребность в них вытекает из природы самих обязанностей[18 - Воеводин Л.Д. Юридический статус личности в России: учеб. пособие. М.: Изд-во МГУ, ИНФРА-М; Норма, 1997. С. 222–223.]. Безусловно, создание благоприятных условий, в том числе правовых, является необходимым для надлежащего исполнения обязанностей. Подчеркнем также, что в научной литературе при определении юридической обязанности зачастую указывается на ее гарантированность[19 - См.: Фаткуллин Ф.Н. Проблемы теории государства и права. С. 283.].

В свою очередь, в отдельных исследованиях в качестве правовой гарантии осуществления субъективного права рассматривается законодательное закрепление корреспондирующей ему юридической обязанности[20 - См.: Семейное право: учебник для бакалавров / под ред. Е.А. Чефрановой. М.: Изд-во Юрайт, 2012. С. 70. Автор главы – С.Ю. Чашкова.] либо же непосредственно юридическая обязанность, поскольку осуществление субъективного права, которое не обеспечено обязанностью, невозможно[21 - См.: Ем В.С. Категория обязанности в советском гражданском праве (вопросы теории). С. 6, 26; Толстой Ю.К. К теории правоотношения. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1959. С. 45–46.]. Ни в коей мере не отрицая последний тезис, отметим, что исключительно юридической обязанности или же ее закрепления в законодательстве за соответствующим лицом недостаточно для обеспечения осуществления субъективного права, поскольку это еще не гарантирует ее исполнения. Более того, тогда в качестве правовой гарантии осуществления субъективного права можно было бы признать и его нормативное закрепление. И такое мнение встречается в научной литературе. В частности, Е.Н. Хазов в содержание понятия юридических гарантий включает «признание и закрепление прав, свобод и обязанностей человека и гражданина в Конституции и других нормативных актах»[22 - Хазов Е.Н. Конституционные гарантии прав и свобод человека и гражданина в России: теоретические основы и проблемы реализации: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 2011. С. 17.]. Однако очевидно, что без гарантий субъективные права и юридические обязанности оставались бы лишь провозглашенными в законе, но вовсе не гарантированными. По справедливому мнению В.А. Патюлина, нормативного закрепления недостаточно для полного гарантирования субъективных прав[23 - Патюлин В.А. Субъективные права граждан: основные черты, стадии, гарантии реализации // Советское государство и право. 1971. № 6. С. 24–32.]. В.А. Ратехина обоснованно указывает на тесную связь между правовыми гарантиями и субъективным правом, которое они гарантируют: нормы права, закрепляющие гарантии, потому и существуют, что имеется законодательное закрепление субъективного права[24 - Ратехина В.А. Трудоправовые гарантии права на заработную плату: дис. … канд. юрид. наук. Ярославль, 2007. С. 24–25.]. Именно по этой причине остается новаторским и в наши дни мнение Я.Е. Песина о тесном единстве не только прав и обязанностей, но и их гарантий[25 - Песин Я.Е. Семейно-правовые и процессуальные гарантии прав женщин в СССР: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Алма-Ата, 1972. С. 6.]. Нормативное закрепление субъективных прав и юридических обязанностей имеет обеспечивающее значение постольку, поскольку выступает в качестве предпосылки, условия их гарантированного осуществления и исполнения.

Тем не менее вышесказанное не отрицает тезиса, в соответствии с которым одни субъективные права могут выступать в качестве юридических гарантий других субъективных прав. Так, Д.М. Чечот отмечал, что «реализация субъективного права, его защита… тесно связаны с действием многих других субъективных прав, с взаимодействием прав, возникающих в рамках правового института, отрасли права и, наконец, системы всего права в целом. Действие субъективного права в большинстве случаев зависит от действия других субъективных прав»[26 - Чечот Д.М. Субъективное право и формы его защиты. Л.: ЛГУ, 1968. С. 49–50.]. На такое взаимодействие указывает Конституционный Суд Российской Федерации: надлежащее исполнение родительской обязанности заботиться о детях, в том числе и содержать их, связано с реализацией родителями, в частности, права на труд, права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности[27 - Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 20 июля 2010 г. № 17-П «По делу о проверке подпункта “з” пункта 2 Перечня видов заработной платы и иного дохода, из которых производится удержание алиментов на несовершеннолетних детей, в связи с жалобой гражданина Л.Р. Амаякяна» // Собрание законодательства РФ. 2010. № 31. Ст. 4297.]. Однако необходимо подчеркнуть, что речь идет именно о реализации таких субъективных прав, поскольку их нормативное закрепление является, как правило, явно недостаточным. Мало закрепить в ч. 1 ст. 37 Конституции Российской Федерации право на труд, необходимо гарантировать его осуществление и защиту. Только в случае его реализации можно говорить о гарантирующем, обеспечительном эффекте для субъективного семейного права на получение содержания.

Кроме того, важно обратить внимание на выделение в цивилистической научной литературе принципа гарантированного (реального) осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей. По мнению В.П. Грибанова, он означает не только предоставление государством гражданам прав, но и обеспечение их реального осуществления, причем как посредством юридических, так и экономических гарантий[28 - Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. С. 228.]. Данный принцип имеет межотраслевую природу, поскольку странно было бы отрицать его значение и действие в рамках иных отраслей права, в том числе и семейного права. Это подтверждается и ст. 17 Конституции Российской Федерации, согласно которой гарантируются все права и свободы человека и гражданина. Отсюда можно и нужно говорить о существовании принципа гарантированного (реального) осуществления семейных прав и исполнения обязанностей.

О.С. Иоффе, характеризуя принцип реальности и гарантированности субъективных (гражданских) прав, указывал на его преимущественное значение именно для гражданского права, так как гражданские права и обязанности, как правило, связаны с имущественными отношениями и обладают экономическим содержанием. По его мнению, субъективные гражданские права должны быть снабжены особыми правовыми гарантиями, которые бы обеспечивали «не вообще принудительное, а такое именно их осуществление, которое способно удовлетворить материальные потребности и интересы управомоченного»[29 - Иоффе О.С. Избранные труды: в 4 т. Т. II. Советское гражданское право. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. С. 40.]. Однако, несмотря на первичность базиса и вторичность надстройки, думается, что имманентно присущее отношениям, составляющим предмет гражданского права, экономическое содержание вовсе не объясняет необходимость первоочередного или преимущественного обеспечения гражданских прав и обязанностей по отношению к иным субъективным правам и юридическим обязанностям.

Более того, не совсем ясно, достаточно ли для такого особого правового гарантирования иметь имущественную природу, или же необходимо ее сочетание с экономическим содержанием? Данный вопрос имеет прямое отношение к алиментным обязательствам, которые хотя и являются имущественными отношениями, но в целом лишены экономического содержания, поскольку не носят стоимостный характер, не связаны с действием закона стоимости[30 - Именно так характеризует имущественные отношения, составляющие предмет гражданского права, Н.Д. Егоров. См.: Гражданское право: учебник: в 3 т. / отв. ред. А.П. Сергеев, Ю.К. Толстой. Т. 1. М.: ТК Велби, Проспект, 2007. С. 4–5. Автор параграфа – Н.Д. Егоров.]. Их основанием является родство, потому данные отношения, составляющие предмет семейно-правового регулирования, значительно отличаются от имущественных отношений, регулируемых гражданским правом, так как последние опосредуют экономический оборот, который отсутствует в отношениях между членами семьи[31 - См.: Братусь С.Н. Предмет и система советского гражданского права. М.: Госюриздат, 1963. С. 110.]. А.М. Нечаева справедливо указывает на несопоставимость по внутренней сути терминов «алименты», «капитал», «цена», поскольку обладание лица большим капиталом еще не исключает возможности уклонения от уплаты алиментов, а наличие скромного заработка не означает неучастие в содержании ребенка[32 - Нечаева А.М. Семейное право: актуальные проблемы теории и практики. М.: Юрайт-Издат, 2007. С.49.].

На наш взгляд, вряд ли можно говорить о необходимости большего или меньшего гарантирования тех или иных субъективных прав или обязанностей. В противном случае можно впасть в крайность противоположного характера, обосновав это применительно к алиментным правоотношениям их особой природой, социальным целевым назначением, выражающимся в необходимости жизнеобеспечения несовершеннолетних или нетрудоспособных членов семьи. В основе гарантирования должен лежать баланс интересов сторон правоотношения, который и будет определять степень гарантированности прав и законных интересов того или иного лица.

Употребление понятий «гарантированность» и «реальность» детерминирует постановку вопроса о существовании или отсутствии оснований для их разграничения. По нашему мнению, данные категории, наряду с понятием «обеспеченность»[33 - В научной литературе понятие «обеспечение» иногда рассматривается сквозь призму парных категорий «правовой стимул» и «правовое ограничение». См., напр.: Макаров Т.Г. Обеспечение прав авторов литературных произведений: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Казань, 2008. С. 11; Демиева А.Г. Система правовых средств обеспечения предпринимательской деятельности без образования юридического лица: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Казань, 2008. С. 9. По мнению Е.М. Ворожейкина, обеспечение осуществления семейных прав и исполнения обязанностей достигается посредством стимулирования, поощрения и предоставления правовой защиты. См. подр.: Белякова А.М., Ворожейкин Е.М. Советское семейное право: учебник. М.: Юрид. лит., 1974. С. 45. Автор главы – Е.М. Ворожейкин.], имеют синонимичный характер. Так, в «Толковом словаре русского языка» глагол «гарантировать» определяется через глагол «обеспечить», который, в свою очередь, означает «сделать вполне возможным, действительным, реально выполнимым»[34 - Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. М.: Азбуковник, 1997. С. 126, 427.]. Кроме того, Н.В. Витрук, отмечая такую сущностную черту прав, обязанностей и законных интересов личности, как их гарантированность, определял ее именно как реальность[35 - Витрук Н.В. Проблемы теории правового положения личности в развитом социалистическом обществе: дис. … д-ра юрид. наук. М., 1979. С. 298.]. Таким образом, можно говорить о принципе гарантированного или реального осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей. Иное дело, что применительно к обязательствам анализируемый принцип проявляется в реализации принципа реального исполнения обязательства[36 - См.: Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. С. 229.], который, по мнению большинства исследователей, являет собой частное проявление общего принципа гарантированного осуществления прав и исполнения обязанностей и, как следствие, условие такой гарантированности[37 - См. подр.: Вавилин Е.В. Осуществление и защита гражданских прав. С. 213–215.].

Принцип гарантированного осуществления семейных прав и исполнения обязанностей прямо не закреплен в ст. 1 СК РФ, посвященной основным началам семейного законодательства. В научной литературе весьма традиционно указывается на необходимость нормативного выражения принципов права, поскольку начала, не получившие своего закрепления в нормах права, не могут быть обозначены в качестве правовых принципов, а представляют собой лишь идеи правового сознания, научные выводы[38 - См.: Алексеев С.С. Собрание сочинений: в 10 т. [+ Справоч. том]. Т. 3: Проблемы теории права: курс лекций. М.: Статут, 2010. С. 101. См. также: Шерстнева Н.С. Принципы российского семейного права: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 2007. С. 11; Пчелинцева Л.М. Семейное право: учебник для вузов. М.: Норма, 2007. С. 31.]. Нормативное выражение принципов может осуществляться посредством их прямого формулирования или косвенным путем, который подразумевает возможность их выведения из правовых норм[39 - См.: Александров Н.Г. Социалистические принципы советского права // Советское государство и право. 1957. № 11. С. 18; Братусь С.Н. Предмет и система советского гражданского права. С.137; Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права: учебник. М.: Изд. дом «Дело» РАНХиГС, 2011. С. 163.]. По мнению О.А. Кузнецовой, принципы права подразделяются на нормы-принципы (основные начала законодательства) и принципы-идеи (косвенные принципы). При этом последние выделяются из правовых норм, получают четкую формулировку и наполняются содержанием, как правило, изначально на доктринальном уровне, а впоследствии в рамках деятельности судов высших инстанций[40 - Кузнецова О.А. Специализированные нормы российского гражданского права: теоретические проблемы: дис. … д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2007. С. 83, 85.].

Анализируемый принцип в самом общем и несколько сокращенном виде (гарантируется только осуществление прав, но не исполнение обязанностей), как уже отмечалось выше, находит свое выражение в ст. 17 Конституции Российской Федерации. Кроме того, он вытекает из ряда семейно-правовых норм, а именно из норм-принципов обеспечения приоритетной защиты прав и интересов несовершеннолетних и нетрудоспособных членов семьи и беспрепятственного осуществления семейных прав (ст. 1 СК РФ)[41 - Я.Е. Песин указывал на особое значение гарантий осуществления прав, поскольку «без создания широко развитой системы эффективных юридических гарантий невозможно беспрепятственное осуществление всего комплекса прав, предоставленных членам общества». См.: Песин Я.Е. Семейно-правовые и процессуальные гарантии прав женщин в СССР. С. 3.], установления пределов осуществления семейных прав (ст. 7 СК РФ), закрепления мер защиты семейных прав (ст. 8, 68 СК РФ) и мер ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение семейных обязанностей (ст. 69, 73, 115, 141 СК РФ) и др.

Применительно к алиментным обязательствам принцип гарантированного осуществления права на получение содержания и исполнения соответствующей обязанности косвенным образом формулируется в судебной практике, представляя собой «красный флажок, очерчивающий территорию, за которую не должно заходить судебное усмотрение»[42 - См.: Кашанина Т.В. Структура права: монография. М.: Проспект, 2015. С. 302.]. Например, в Обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за третий квартал 2012 г. указывается на гарантированное осуществление права на получение содержания нуждающихся членов семьи, «которые признаются таковыми в силу обстоятельств, признаваемых законодательством социально значимыми»[43 - Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за третий квартал 2012 г. (утв. Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 26 декабря 2012 г.) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. № 4. См. также постановления Конституционного Суда Российской Федерации: от 31 января 2014 г. № 1-П «По делу о проверке конституционности абзаца десятого пункта 1 статьи 127 Семейного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина С.А. Аникиева» // Собрание законодательства РФ. 2014. № 7. Ст. 735; от 8 июня 2010 г. № 13-П «По делу о проверке конституционности пункта 4 статьи 292 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки В.В. Чадаевой» // Собрание законодательства РФ. 2010. № 25. Ст. 3246.].

Согласно Концепции совершенствования семейного законодательства одним из направлений соответствующего процесса является дополнение перечня семейно-правовых принципов, сопровождаемое расширением правовых гарантий осуществления семейных прав и исполнения обязанностей. Однако в ней отсутствует указание на необходимость закрепления в ст. 1 СК РФ принципа гарантированного осуществления семейных прав и исполнения обязанностей.

Использование функционального подхода позволило Е.В.Вавилину выстроить систему принципов осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей, включающую целеполагающие принципы, которые отражают цели и задачи правового регулирования, и принципы-методы, которые содержат набор средств достижения этой цели. Целеполагающими являются принципы гарантированного осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей, сочетания частных и общественных интересов, эффективности осуществления прав, а принципами-методами – принципы беспрепятственного осуществления гражданских прав, равенства участников гражданских правоотношений, диспозитивности, сохранения прав в случае отказа граждан и юридических лиц от этих прав, недопустимости злоупотребления правом, соразмерности гражданских прав и обязанностей. При этом принцип гарантированности занимает центральное место в системе, поскольку другие принципы есть одновременно условия гарантированности прав и обязанностей[44 - См. подр.: Вавилин Е.В. Осуществление и защита гражданских прав. С. 181–199, 209–210.].

Представляется, что эта система принципов, обладающих существенным значением для правовых гарантий, в целом носит общетеоретический характер, а потому может быть экстраполирована на почву семейного права, но в измененном в содержательном отношении виде. Так, особенности общественных отношений, составляющих предмет семейного права, предопределяют иное «наполнение» принципов-методов. Это выражается либо в специфическом и ограниченном действии принципов-методов, предусмотренных касательно осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей, либо в исключении некоторых из них и включении других, характерных для семейных прав и обязанностей. На наш взгляд, в качестве принципов-методов осуществления семейных прав и исполнения обязанностей можно обозначить принципы беспрепятственного осуществления семейных прав, равенства прав супругов в семье, разрешения внутрисемейных вопросов по взаимному согласию, обеспечения приоритетной защиты прав и интересов несовершеннолетних и нетрудоспособных членов семьи, недопустимости злоупотребления семейными правами (добросовестного осуществления семейных прав), соразмерности семейных прав и обязанностей (обеспечения баланса интересов сторон семейного правоотношения).

Отсутствие законодательного закрепления в ст. 1 СК РФ двух последних принципов не является основанием для их исключения из данного перечня. Думается, что семейному праву присущ принцип добросовестного осуществления семейных прав. Во-первых, он вытекает из содержания отдельных положений семейного законодательства (ст.7, п. 3 ст. 35, ст. 69, ст. 141 СК РФ). Ранее С.Ю. Чашковой высказывалось мнение, согласно которому доверительный характер семейных отношений, подпадающих под влияние морально-этических правил, делает невозможным предъявление к правовому регулированию и осуществлению семейных прав требования добросовестности, ибо оно будет «ненужным мерилом субъективного отношения лица к своему поведению», которое сообразуется членом семьи в большей степени через нравственные категории. Однако изложенный подход может быть пересмотрен вследствие закрепления в гражданском законодательстве принципа добросовестности как нравственной категории[45 - Чашкова С.Ю. Применение категорий «добросовестность» и «разумность» при регулировании имущественных отношений супругов // Законы России: опыт, анализ, практика. 2010. № 9. С. 52.], что и произошло с принятием Федерального закона от 30 декабря 2012 г. № 302-ФЗ «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»[46 - Собрание законодательства РФ. 2012. № 53 (ч. 1). Ст. 7627.]. Как справедливо отмечает Е.Е. Богданова, введение в гражданское законодательство принципа добросовестности послужило укреплению нравственных начал правового регулирования, поскольку именно «с позиций нравственности следует подходить к оценке поведения субъекта права как добросовестного (нравственного) или недобросовестного (безнравственного)»[47 - Богданова Е.Е. Принцип добросовестности: соотношение правовых и нравственных аспектов // Lex Russica. 2016. № 1. С. 182.].

Во-вторых, анализируемый принцип формулируется в материалах судебной практики. Примечательным в этом отношении является Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 20 июля 2010 г. № 17-П «По делу о проверке подпункта “з” пункта 2 Перечня видов заработной платы и иного дохода, из которых производится удержание алиментов на несовершеннолетних детей, в связи с жалобой гражданина Л.Р. Амаякяна»[48 - Собрание законодательства РФ. 2010. № 31. Ст. 4297.], где указывается, что приоритет добровольного исполнения родительской обязанности по предоставлению содержания несовершеннолетним детям базируется на презумпции добросовестности родительской заботы о детях. В более общем виде анализируемый принцип содержится в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 8 июня 2010 г. № 13-П «По делу о проверке конституционности пункта 4 статьи 292 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки В.В. Чадаевой», согласно которому конституционная обязанность родителей заботиться о своих детях (ч. 2 ст. 38 Конституции Российской Федерации) обусловливает характер правоотношений между родителями и детьми, что позволяет законодателю устанавливать систему гарантий прав несовершеннолетних, основываясь на презумпции добросовестности поведения родителей в отношении своих детей[49 - Собрание законодательства РФ. 2010. № 25. Ст. 3246.].

В-третьих, в Концепции совершенствования семейного законодательства предлагается дополнить ст. 1 СК РФ принципом презумпции добросовестного осуществления родительских прав, что, безусловно, заслуживает одобрения, но с некоторыми оговорками, вызванными необоснованным существенным сужением действия данного принципа. На наш взгляд, речь должна идти о закреплении принципа добросовестного осуществления всех семейных прав. Следует также обратить внимание на установление именно презумпции добросовестного поведения родителей, что окажет влияние на предмет доказывания при рассмотрении семейно-правовых споров. В связи с этим в научной литературе обоснованно отмечается, что возведение категории добросовестности в ранг презумпции в целях процессуального доказывания ни в коей мере не определяет возникновение препятствий для ее применения в качестве принципа материально-правовых отраслей права[50 - См.: Принципы гражданского права и их реализация: монография / под ред. Т.П. Подшивалова, Г.С. Демидовой. М.: Проспект, 2017. С. 94. Автор параграфа – С.Э. Либанова.].

Принцип обеспечения баланса интересов сторон семейных правоотношений также находит свое отражение в положениях семейного законодательства, например в ст. 37–39, п. 2–3 ст. 42, п. 2 ст. 81, п. 2 ст. 85, п. 2 ст. 89, п. 2 ст. 90 CК РФ и др., и получает «внешнее выражение» в актах судов высших инстанций. Так, в Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 17 января 2012 г. № 122-О-О «По жалобе гражданина Гниломедова Владимира Николаевича на нарушение его конституционных прав подпунктом “о” пункта 2 Перечня видов заработной платы и иного дохода, из которых производится удержание алиментов на несовершеннолетних детей» подчеркивается, что правовое регулирование принудительного исполнения родителями обязанности по предоставлению содержания основывается на необходимости обеспечения баланса интересов обеих сторон алиментных обязательств[51 - Вестник Конституционного Суда РФ. 2012. № 4. См. также определения Конституционного Суда Российской Федерации от 17 июля 2012 г. № 1366-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Васильева Анатолия Николаевича на нарушение его конституционных прав абзацем четвертым пункта 2 статьи 12 °Cемейного кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс»; от 17 января 2012 г. № 123-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Хазарджян Кристины Валерьевны на нарушение ее конституционных прав статьей 82 Семейного кодекса Российской Федерации и подпунктом “о” пункта 2 Перечня видов заработной платы и иного дохода, из которых производится удержание алиментов на несовершеннолетних детей» // СПС «КонсультантПлюс».]. Любопытно отметить, что Конституционным Судом Российской Федерации используются различные формулировки для обозначения данного принципа в контексте алиментных обязательств, в частности: принцип обеспечения баланса прав получателя и плательщика алиментов[52 - См.: Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 22 ноября 2012 г. № 2209-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Горского Сергея Евгеньевича на нарушение его конституционных прав пунктом 4 статьи 113 Семейного кодекса Российской Федерации и частью 3 статьи 102 Федерального закона “Об исполнительном производстве”» // СПС «КонсультантПлюс».], принцип обеспечения баланса интересов несовершеннолетних детей и их родителей в рамках алиментных отношений[53 - См., напр.: определения Конституционного Суда Российской Федерации от 20 ноября 2008 г. № 1033-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Тихоновой Натальи Александровны на нарушение ее конституционных прав положениями пункта 1 статьи 81 и абзаца второго пункта 2 статьи 107 Семейного кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс»; от 20 марта 2014 г. № 634-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Абрамовой Марии Викторовны на нарушение ее конституционных прав пунктом 2 статьи 117 Семейного кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».], принцип обеспечения баланса интересов нетрудоспособных и нуждающихся в помощи совершеннолетних детей и их родителей в рамках алиментных отношений[54 - См.: Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2011 г. № 1084-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Амелина Сергея Сергеевича на нарушение его конституционных прав статьей 85 Семейного кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».]. В п. 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 декабря 2017 г. № 56 «О применении судами законодательства при рассмотрел дел, связанных со взысканием алиментов»[55 - Российская газета. 2017. № 297.] также указывается, что при определении размера алиментов на нетрудоспособных совершеннолетних нуждающихся детей и иных совершеннолетних лиц, подлежащих взысканию в твердой денежной сумме, судам следует исходить из необходимости обеспечения баланса интересов обеих сторон алиментных правоотношений.

Именно учет анализируемого принципа в сфере алиментирования позволит в должной мере разработать и реализовать предлагаемую в свете совершенствования семейного законодательства пока весьма абстрактную новеллу об установлении регрессивной шкалы дифференцированного размера алиментов, предоставляемых на несовершеннолетних детей, в зависимости от доходов алиментообязанного лица. В свою очередь, это послужит необходимым препятствием для злоупотреблений со стороны алиментоуправомоченного лица или его законного представителя[56 - Очевидно, что здесь проявляется системное взаимодействие принципов обеспечения баланса интересов и добросовестности, что также подчеркивается в научной литературе. См., напр.: Кулаков В.В. Разумный баланс интересов как цель гражданско-правового регулирования // Российское правосудие. 2016. Специальный выпуск. С. 178, 180, 185.].

Кроме того, анализ практики Конституционного Суда Российской Федерации позволяет обнаружить действие принципа обеспечения баланса интересов не только в сфере алиментирования, но и применительно к семейным отношениям, возникающим между супругами[57 - См., напр.: Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 22 ноября 2012 г. № 2096-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Сеткина Виктора Ивановича на нарушение его конституционных прав пунктом 1 статьи 34 Семейного кодекса Российской Федерации и пунктом 3 статьи 256 Гражданского кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».], в связи с применением процедуры суррогатного материнства[58 - См.: Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 15 мая 2012 г. № 880-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Ч.П. и Ч.Ю. на нарушение их конституционных прав положениями пункта 4 статьи 51 Семейного кодекса Российской Федерации и пункта 5 статьи 16 Федерального закона “Об актах гражданского состояния”» // СПС «КонсультантПлюс».], устройством детей, оставшихся без попечения родителей[59 - См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 31 января 2014 г. № 1-П «По делу о проверке конституционности абзаца десятого пункта 1 статьи 127 Семейного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой С.А. Аникиева» // Собрание законодательства РФ. 2014. № 7. Ст. 735.], и др.