Последний рассвет Тарайи

Зор молча кивнул, шагнув следом в белесую дымку.

Они парили в эпицентре излучения, которое, казалось, пронзало их насквозь. Тарайя подняла вверху свободную руку, взмахнула ею и медленно стала опускать, словно толкая что-то ощутимое вниз. Пространство вдруг сдвинулось и стало опускаться. Эпицентр уходил все ниже, становясь меньше. Вселенная будто сжималась, давая возможность рассмотреть всё в масштабе. Яркая паутина становилась все меньше, и вот появились земли. Они располагались хаотично в пространстве, но к каждой вел свой луч. Паутина была огромна. Тарайя в какой-то момент перестала уменьшать светящуюся паутину, когда стала заметна некая граница из дымки по её периметру.

– Смотри, это Круг Крайний и его земли, – обвела она дымку, в окружении которой парили разного цвета и размера сферы. – Какие-то мертвы, другие только зарождают жизнь в себе, кто-то в стремлении или в увядании. Это единое соцветие, где мы можем жить и жизнь творить. С помощью путей мы можем быстро преодолевать огромные пространства между землями, но воспользоваться ими не каждому дано и не всегда возможно. Чтобы пройти, врата должны работать с обеих сторон. Я говорила тебе, что совет специальный раньше был, который управлял путями, но теперь многое разрушено, совет исчез, врата нет возможности оживить на некоторых землях. Каращеи виной тому. На Урае есть птицы, способные преодолеть это пространство, и на некоторые земли мы летали, врата оживить чтобы, но до Мидеи путь слишком долог, она ведь гардом служит в самом отдалении, даже каращеи неспособны без путей добраться до нее. Вот, смотри! – указала Тара на голубой шарик, мирно вращающийся в пространстве, почти у самой границы туманной дымки, которого касался луч света, чуть обволакивая. – Это Мидея, узнаёшь?

– Да, – коротко ответил Зор, завороженно разглядывая чудную взору картину.

– А вот это Урай, – протянула она руку к такому же голубому шару, слегка больших размеров, находящемуся почти у самого центра пространства.

– Я был у этой земли! – ткнул пальцем Зор в другой голубой шар с изумрудным отливом.

– Это Тулея, на ней врата тоже закрыты с тех пор, как Раставан ушел, а лететь сквозь пространство столько, что жизни моей и твоей не хватит. Тулея мастеров в себе хранила всегда чудесных.

– Могу ли побывать на всех этих землях?

– Только на Урай путь открыт с земли, другие заперты и как их оживить, не знаю. Но ты не печалься, Зор, я обязательно проведу тебя на Урай, он красив, тебе обязательно понравится! – Тара улыбнулась и провела рукой над сферой, будто поглаживая её.

– Но где же солнце наше, твоё где? – вопросил Зор, разглядывая золотую паутину, пытаясь отыскать глазами светило.

– Это всего лишь пути и земли, сейчас… – Тара вновь подняла руку и, ухватившись за что-то невидимое, потянула, вращая. Паутина начала сжиматься, закручиваясь вокруг своей оси. Она становилась всё меньше и как только превратилась в маленький пучок света, запульсировала, тут же выстрелив в стороны новым пространством.

– Это мир настоящий, смотри, вот Ра – свет дающий Мидее, а вот Альтар – Урай согревающий!

Зор с полуоткрытым ртом наблюдал за новым чудным зрелищем, плескавшимся в пространстве перед взором. Вокруг ярких звезд кружились земли. Они были разных размеров, большинство безжизненные и блеклые, редкие – яркие и цветные. Тарайя то уменьшала, то увеличивала видение. Миры, состоящие из одного светила и нескольких земель, вращались по спирали. Какие-то больше, другие меньше. Тара отдалила их еще, и парящие спирали оказались в другой, единой огромной сфере. Она была туманна.

– Здесь мир наш завершается, но начинаются иные. Оттуда каращеи приходят, но шагнуть за эту грань мы не можем. Там жизнь по иным законам протекает – по своим, нам неподвластным. Я знаю, что люди не выживут в тех измерениях, так же как и жизнь тех миров неспособна существовать в нашей реальности. Вот только каращеи – это загадка, которую разгадать не смог еще никто. Они из иномирья, но способны существовать и в нашем. Когда-то очень давно было всё едино и люди жили в гармонии на всех землях и создавали новые земли, открывая яркие, до того неизведанные краски света изначального. Но одни вдруг возжелали власти над другими, тогда и начался разлад. Я не знаю всей сути тех событий, ведь происходили они настолько давно, что многое искажено в преданиях, и уж некоторые земли исчезли, а другие возродиться успели с тех времен. Вот в тот момент и пришли каращеи впервые. Они внесли еще больший разлад, но в какой-то момент два враждующих правителя все-таки объединились и смогли изгнать их. Несмотря на общую победу, вернуть прежний уклад жизни уже было невозможно. Вражда снова то появлялась, то затухала. Враждующих становилось больше. Земли делить пришлось. Каращеи приходили вновь и вновь, войн становилось еще больше. Страдания окутали некоторые из земель, практически уничтожив жизнь на них. Каращеи не щадили никого. Дарбы-каращеи искусные бойцы и самые подлые воители, коих нет в нашем с тобой мироздании. Захватывая очередную землю, они добивали остатки жизни на ней, и полностью истощив, на какое-то время исчезали в глубинах вселенной. В последнее их прибытие люди были настолько раздроблены и бедны разумом, что великим трудом и огромной жертвой удалось изгнать за пределы чертогов наших. Я не знаю, какова цель конечная, но с каждым приходом этих темных воителей, мир скудеет. На многих землях уже даже не помнят сути изначальной мироздания нашего. И цель их – раздробить всю память и истощить все земли. Наши предки пытались найти их обиталище, но ничего не вышло. Великий Раставан смог пройти путями каращеев, но как потом оказалось, они приходили из иномирья. Раставан искал проходы во вселенной, куда скрывались каращеи, но не смог и никто не сможет, ведь то миры иные и они неподвластны телам нашим и разуму мира, которым владеем. Другие законы управляют теми мирами и так же, как наш закон не властен там, так и те законы бессмысленны здесь, но вот только каращеи – загадка…

Тара провела ладонью вокруг дымчатой сферы, – Этот мир – закон один, непоколебимый, подчиняющийся свету первородному. А вот эти, – она еще уменьшила картину, явив другие соседствующие подобные сферы связанные тонкими нитями между собой, – Эти подвластны своим, иным законам. Все законы жизней этих вселенных первородны. Они начальны и непоколебимы. В каждой из этих вселенных жизнь подчинена своему закону.

Зор не верил своим глазам. Красочная картина мироздания буквально сводила его с ума. Тара продолжала уменьшать эту причудливую вселенную, и вот показался еще один туманный шар, затем еще и еще. В каждой такой сфере были свои миры, парящие в невесомости, вращаясь не спеша, сверкая звездами. Они являли собой некие фигуры, будто пчелиные соты, сбиваясь в гроздья и образуя новые спирали. Те спирали образовывали другие, так повторялось много раз, пока не появлялась главенствующая сфера, и начиналось всё по-новой.

Зор конечно же в глубине своей души знал об устройстве мироздания, но то, что оно такое многообразное и сложно устроенное – не ведал. Смятение, восхищение, буквально сводили его с ума. Одновременно и простота и сложность проплывающей перед глазами картины – поражали, заставляя испытывать некий божественный трепет. Собственный внутренний мир Зора ширился, рос, в такт увиденному. Некоторые границы сознания, до того крепко стоящие на множестве вопросов, тут же рушились, рождая новое видение, мироощущение. Голова вдруг сильно закружилась, перед взором всё поплыло. Картина показанного мира стала быстро возвращаться в изначальное состояние. Появилась прежняя золотая паутина, затем земли. Сознание Зора начало сильно путаться. Накатила сильная головная боль и неприятная дрожь тела. Когда они оказались в центре паутины, Тара тут же шагнула в один из лучей, потянув за собой Зора.

Мгновение, темнота, пустота…

С хрипом, сильно втянув грудью воздух, Зор буквально вывалился из туманной дымки врат, следом вошла Тарайя часто тяжело дыша.

– Я же говорила, что это может убить, – опустилась девушка на колени перед лежащим на спине гарийцем. Она его немного приподняла и прижала голову к своей груди. – Сейчас всё пройдёт, – шептала она, чуть раскачиваясь, как маятник.

Зор приоткрыл глаза, дыхание восстановилось. – Мир красив, – прохрипел он, улыбнувшись. – Я знал, знал… но не ожидал подобного! – расплылся он в довольной улыбке. – Я теперь знаю точно, что в этом вот во всём не может быть ничего плохого. Ведь есть какая-то тайна, есть этот ответ?! Не может Высшее и чистое нести в себе грубость и боль, понимаешь? Закон изначален, закон – чист! Здесь дело в чем-то ином… – не унимался он.

– Есть наверняка твой ответ, – снисходительно заглянула Тара в его глаза. Она была в душе очень рада сейчас, что хоть как-то смогла помочь, пусть и незначительно, но это было тоже важно. Она знала, что Зор никогда не отступится от своей цели. В нем чувствовалось великое стремление, повлиять на которое было невозможно. Тара понимала всю тяжесть того бремени, которое он на себя взвалил и хотела как можно сильнее облегчить эту непосильную ношу. Она смотрела в горящие надеждой глаза Зора, затем вдруг потянулась и коснулась его губ своими. Это было неожиданно не только для Зора, но и для нее самой. Мир заискрился, что перехватило дыхание. Тара не понимала, что она делает, а Зор не понимал, что происходит, но обоим казалось, будто замер миг в своем высшем апогее счастья. Тело и разум наполнялись неимоверной мощью: чистой, красивой, изначальной, неподвластной разрушению. Время словно замерло, уступив место настоящей первородной энергии света, жизнь творящего, закону изначальному, непоколебимому – приоткрывающему завесу своей тайны.

Удар сердца, другой, третий… Пульсация нарастала. Что-то ненужное и неприятное пыталось вырвать из эпицентра блаженства, цепко хватаясь в намерении рассеять тот свет.

– Дарбы! – крикнула Тара, резко отшатнулась, силой дернув на себя Зора. Тот мгновенно среагировал в попытке подняться, но тут же был сбит с ног сильным ударом в спину.

Рывок, снова удар, и снова рывок. Зор прыгнул в сторону, развернулся, отступил, упершись в холодный камень чертога. Из портала один за другим выходили те самые странные серые, которых он уже встречал, но не знал, что именно они и есть эти страшные каращеи, про которых рассказывала Тара. Около двух десятков, они быстро рассредоточились, перекрыв выход наружу и подход к столпам. Двое осторожно подходили к Зору, а двое других уверенно направились в сторону Тары, пятившейся к стене.

Хотя они и казались почти одинаковыми, но некие различия в них все же улавливались – даже, если присмотреться, можно было понять, что кто-то старше, кто-то моложе. В общей же массе, странные серые люди были похожи друг на друга очень сильно.

Чувство некой обиды вдруг всколыхнулось в сознании. Зор почувствовал себя загнанным, обделенным свободой – кем-то извне решившим, что должно быть именно так. Не дожидаясь, он резко подался вперед, заставив наседавших встать в оборону, но вопреки резко прыгнул в сторону Тары, крепко всадив кулак в голову одного из пытавшихся схватить девушку за руку. Удар был такой силы, что у серого хрустнула лицевая кость, он тут же обмяк. Тарайя увернулась от второго. Следом, прыгнув на него, сильным рывком Зор сломал ему шею, схватил девушку за руку.

Незваные гости замешкались на мгновение, возможно они не ожидали такой прыти от юного гарийца. Этого мгновения почти хватило, чтобы броситься к выходу из пещеры, в надежде прорваться, но последовало несколько мощных ударов по телу, сбивших с ног. Падая, Зор увидел мельком, как на Тару уже набрасывали какие-то ремни. Девушка вырывалась, как могла, но попытки эти были тщетны. Один из вязавших, вдруг вытащил из-за пояса короткую плеть и размашисто ударил противившуюся жертву. Сознание Зора будто помутилось от увиденного. Дикая ярость мощным извержением рванулась наружу из далеких глубин подсознания. Со звериным ревом он вырвался из крепкой хватки, пытавшихся связать и его. Ударил одного, второго, третьего. Глаза доброго чистого гарийца были налиты кровью, его сердце больно сжималось в груди всё сильнее и казалось, вот-вот разорвётся от напряжения. Удары сыпались со всех сторон, сбивали с ног, но он снова поднимался, не обращая внимания на боль, попутно отвечая противнику тем же, продолжая двигаться к цели. Сильный рывок. Ещё один. Короткий хруст шеи вязавшего Тару, и тело рухнуло. Захват второго, удар в голову, еще один. Зор чувствовал, как хрустят кости – свои, или чужие, было неясно, да и не важно. Удары сыпались без остановки, захваты противников были настолько сильны, что, казалось, вот-вот сломается остов. Вырываться было всё сложнее, он не успевал отбиваться. Что-то вдруг стянуло сильно шею до удушья, в глазах резко потемнело. Зор схватился за удавку – рывок, еще один, петля лопнула. Хрипящий первый вдох. Он увернулся от очередного удара и ответным переломал руку нападавшего, что кровь хлынула из разорванной плоти излома. Зор швырял одного за другим нападавших, отбивался, бил в ответ, ломая чужакам руки и ноги. Серые не сильно уступали в силе и скорости, но они никак не могли грамотно построить свою тактику в ограниченном пространстве.

Творившееся в каменном чертоге было похоже на какой-то дикий хаос, будто боги войны вступили во вражду и выставили своих лучших бойцов. Противник был в сильном недоумении. В рядах незваных гостей появилось замешательство. Метнувшись к Тарайе, Зор разорвал стягивающие ремни и, схватив ее за руку, бросился к выходу из пещеры. Они бежали изо всех сил, но силы были на исходе. Запал боя стал исчезать. В разум Зора неприятным толчком ударила действительность. Масса противных чувств оплетали сознание. Он сильнее подтолкнул Тару в скальный просвет и вывалился следом сам.

Боль начинала потихоньку пульсировать во всём теле. Левая рука безвольно обвисла без возможности ею даже слегка пошевелить. С каждым мгновением боль становилась невыносимее, силы покидали. Тара поддерживала Зора, перекинув руку через свое плечо, помогая ему идти.

Когда они взобрались по узкой тропе к обрывистому склону, внизу которого бурным потоком шумел неглубокий ручей. Перебитые ноги его вдруг подкосились, и он рухнул на землю. Тарайя пыталась его поднять, но никак не получалось.

– Варр-русс! – послышался вдруг протяжный громкий окрик. Голос был груб и в то же время звонок, будто отточенный, яркий, без тени лишнего.

– Это варр! – с удивлением выпалила девушка, тяжело дыша, падая рядом с беспомощным гарийцем.

У скального прохода стоял тот самый чужак из недавней встречи на холме, а в руке держал свой изящный клинок, направленный острием в землю. Во время боя в чертоге, его не было, появился позднее. Он один имел оружие. Видимо этим и отличались вары от дарбов, по крайней мере, других отличий не было.

Зор дернулся, попытался подняться. Рывок, еще один. На каждое хоть малейшее движение, тело отзывалось сильной болью.

Чужак сделал шаг вперёд и медленно направился навстречу. Из пещеры следом высыпали еще несколько серых, поспешив следом.

Отчаяние заполонило разум, сметая все мысли на своём пути. Зор с каким-то гортанным рёвом с трудом поднялся на ноги. Гнев будоражил душу, что было невыносимо и в какие-то мгновения казалось, что это дурной сон. Хотелось скорее проснуться.

– Не трогайте его! – Выкрикнула Тара, выбежав вперед, заслоняя собой парня.

– Я дочь Дивьи и Перинея – Тарайя! Сестра Тархана мудрого, Рода Раставана клятву понесу, но не трогайте его! – Из глаз девушки градом текли слезы. Она пыталась оттеснить, с трудом стоявшего на ногах гарийца. Его тело было грязно-бурым, один глаз не открывался, из разорванного виска пульсировала кровь. Он пытался сделать шаг вперед, оттолкнуть девушку в сторону, но сил не было совсем. Впервые в жизни, он чувствовал себя беспомощным и таким обессиленным.

– Варр-русс! – Вновь прокричал чужак, четким движением рассек сталью воздух, кончиком задев ближайший камень, от которого тут же отлетели осколки, будто мягкая плоть, срезанная острым лезвием. Он убрал клинок в ножны за спиной и уже уверенно подошел, рывком швырнул Тару в сторону, где её тут же подхватили другие.

Зор дернулся, но последовал мощный удар в голову от меченосца. С трудом удержавшись на ногах, гариец схватил здоровой рукой его за шею. Еще удар. В глазах потемнело, но Зор только сильнее сжимал кисть руки. Это единственное на что он был сейчас способен, держась из последних сил. Чужак стал пытаться разжать хватку на своей шее. Зору казалось, что пальцы вот-вот захрустят, лопнув, как сухой хворост. В миг, когда уже больше невозможно стало сопротивляться, он схватил серого за ворот плаща и, дернув на себя, падая, попытался увлечь за собой с обрыва. Удар, снова удар, гариец полетел с обрыва. Яркий всполох разноцветных искр разлетелся перед глазами… темнота.

Глава 8

Мощный порыв ветра пронёсся у самой земли, заставив тело сильно содрогнуться. Зор лежал на мелких камнях, больно впивавшихся в спину. Совсем рядом был слышен шум воды. Слипшиеся от засохшей крови ресницы не давали возможности открыть глаза. Он приподнялся кое-как, сел. Одна рука совсем не слушалась, отдавая сильной болью. Не без труда встав на ноги, на звук подошел к шумящей воде, зачерпнул, умылся, протер веки. Один глаз плохо открывался, сильно оплыв.

Зор осмотрел себя. Зрелище было печальное – весь грязный, в спекшейся крови, изорванные до того светлые штаны висели бурыми драными лоскутами.

Место было знакомое. Вверх по течению ручья виднелась остроконечная сопка, но до нее было достаточно далеко, и как он сюда попал, непонятно. Память обрывалась на схватке с серым. Последнее, что удавалось вспомнить – попытка сбросить варра с обрыва.

Напившись жадно воды, прихрамывая, Зор перешел через бурлящий ручей, вышел на узкую тропу, лавирующую меж скальных отрогов, и направился в сторону заветной горы. Он старался не думать о произошедшем накануне, но бунтующие мысли было сложно успокоить. Зор понимал, что Тара жива, иначе её убили бы сразу, как тех бедных сирхов. Судя по тому, что Урай был в положении осады каращеями, и как она рассказывала – по всему выходило, что её просто захватили в качестве весомых убеждений.

Не без труда добравшись до основания горы, он замер, вслушиваясь в каждый шорох, дуновение ветра. В воздухе стоял едва уловимый тот самый специфический запах чужаков. Зор не опасался нарваться вновь на них. Он почему-то знал, что никого не встретит, и это было так. Шагнув в черный проход пещеры, он медленно прошел до чертога. Запах стоял уже сильно ощутимый.

Стоп! Но если каращеи уже до этого были здесь, то, как они сюда прошли? Зор был точно уверен, что после боя на холме, будучи уже в чертоге, ничего подобного, ни одного намека на их пребывание здесь он не учуял. Да, было ясно, что те трое пришли не через этот чертог, а каким-то иным путём.

Под купольным сводом было темно. Свет, пробивавшийся сквозь отверстие вверху, едва мог осветить нормально просторный чертог. Сапфировые столпы не светились, как раньше, а покоившаяся на них сфера, и вовсе была сильно потемневшей, больше напоминая кусок обычного гранита. Зор подошел ближе, осмотрел все внимательнее – столпы были мутными, блеклыми, а сквозь сферу тянулась, рассекая почти надвое тонкая трещина. Было ясно, что это каращеи постарались, но судя по рассказам Тары, да и по тому, что первая троица здесь оказалась явно не через него, выходило, что был еще один путь, вот только где…

***