Черная книга Дикого леса. Рассказы о Земле и космосе.

– Где деревня, а где мы? – все еще соображая, пробурчал Горихвост.

– Не простой это лапоть, – скривил деревянную рожу леший. – Я б его даже трогать не стал. Заговоренный он. Злой.

– А то ты у нас добрый.

– К тем, кто леса не портит – добрый. А кто рубит и жжет – тут уж не до добра.

За дремучей чащобой послышались голоса. Меж деревьев замелькали огоньки факелов, косы и топоры звонко запели, вонзаясь в подлесок и расчищая дорогу целой толпе мужиков во главе с сельским старостой Воропаем.

– Легки на помине! – бросил с досадой Распут. – Как они только дебри прошли, мухомор им всем в щи? Совсем страх потеряли. Видно, знают, что нет у нас книги, иначе ни в жисть не решились бы лезть.

– Как они могли это узнать? Кто им сказал? – вскрикнул Горихвост.

– Почем я знаю? Беги-ка отсюда. А я встречу гостей, как положено по лесному уставу.

– Нет, брат. Лес – и для меня дом. Вместе живем, вмести и драться за него будем! – возразил Горихвост и спешно накинул длаку.

– Ай! Да здесь чертов волчара! – испуганно заголосил Воропай, тыча в его сторону дубиной с горящей просмоленной паклей на конце.

– Разрази гром Еропку! – сказал молодой парень с рябой рожей, останавливаясь за его спиной. – Вот это тварь! Как будто из самого пекла явилась. Шкура навыворот, а лапы-то, лапы! Назад коленями выгнуты, будто нарочно сломали.

Мужики сгрудились с расширенными от страха глазами. Никто не решался сделать и шагу. Горихвост угрожающе зарычал и собрался куснуть Воропая за ляжку, но стоило ему двинуться вперед, как все тело с головы до хвоста пронзила острая боль.

Что за черт? Отчего спина с лапами будто треснувшее стекло?

– Ребяты, этот оборотень маху дал! – азартно завопил рябой Еропка. – Глядите, он и оборачиваться-то не умеет!

Кто не умеет оборачиваться? Я? Ах ты, стервец! Отведай-ка моего клыка…

– Серый! – зашептал на ухо леший Распут. – Ты кафтан с сапогами забыл обратно переодеть. Посмотри на себя!

Горихвост огляделся и ахнул. Его задние лапы торчали, неестественно вывернутые коленями назад, а шкура напялилась шерстью вниз, так что наружу смотрела дубленая подкладка цвета протухшего мяса.

– Нападаем! Смелее! Жги эту адскую зверюгу! – завопил староста, потрясая факелом.

Мужики неуверенно сдвинулись с места. Леший шагнул вперед и закрыл собой Горихвоста, широко растопырив корявые руки, похожие на древесные сучья. Ему на голову тут же набросили рыбачью сеть. Леший запутался и начал барахтаться, не удержался и грохнулся оземь, высоко задрав ноги в новеньких лаптях.

– Глядите, а он не такой уж высокий! – тоненьким голоском крикнул Еропка. – Вяжи его крепче. И оборотня не упустите!

Воропай ткнул пламенеющим факелом прямо в нос Горихвосту. Аццкое пекло! Пламя! Самое страшное, что может быть в лесу. Не зря его длака хранит столько следов от подпалин. Справиться можно с любой бедой, но не с огнем.

Вурдалак отшатнулся и понесся назад, преодолевая ломоту в спине и лапах. Мужики позади улюлюкали и ликовали.

– Горихвост! Я пропал. Спаси Дерево! Найди книгу! – кричал ему вслед Распут, беспомощно барахтающийся в сетях.

– У кого еще мог быть такой лапоть? – оглянувшись, прохрипел вурдалак.

Над его головой пронесся камень, он прижал уши и припал к земле.

– Разве что у русалки? – гугукнул в ответ лесовик. – Та живет по-над речкой. Деревенщина в речку всякий мусор бросает, а вода ей приносит. Она свесится с ветки и ловит, старьевщица.

– Вижу! Тут он! – завопил Воропай, раздвигая кусты и нацеливая на него самострел.

Прожужжала стрела, едва не впившись в прядающее ухо.

– Беги-и-и! – протяжно завыл леший.

Горихвост позабыл о приличиях и драпанул со всех лап. А сзади уже ломилась сквозь лес разнузданная толпа, готовая сжечь и порушить все на своем пути.

Даже на темном фоне голых ветвей Мироствола трудно было разглядеть русалку Шипуню. Лесная дева забралась так высоко, что ее неестественно бледные ноги сливались с обрывками облаков, проглядывающих сквозь корявые сучья. Горихвост вцепился передними лапами в морщинистую кору, вытянул морду и гаркнул:

– Шипуня, ко мне, быстро!

– Еще чего! – состроила ему насмешливую рожу русалка. – Полезай ко мне сам, если коготки не обдерешь.

Вурдалак щелкнул зубами от злости и даже тявкнул с досады, чего век не делал.

– Лей слюну, лей! – дразнила его русалка. – Слюнявчик тебе не подвязать?

Горихвост сбросил длаку и встал на ноги. Нижний сук висел высоко – не допрыгнуть. Имей он хоть три человеческих роста – и то бы не дотянулся. В задумчивости почесав шерстяной клок на загривке, он принялся приводить одежду в порядок.

Шипуня спустилась пониже, свесила со скрипучего сука густые, с зеленым отливом волосы, и принялась издеваться:

– Что, Серый, не по зубам тебе яблочко? А ты позлись, позлись. Нечего было обкрадывать братию.

– Никого я не обкрадывал!

– Вор! Татище! Переветник! Предатель! – самозабвенно изливала на него поток оскорблений русалка. – Рыбья кость тебе в глотку! Бычий цепень в кишки!

Горихвост выхватил из-под мятого кафтана свою единственную улику – драный лапоть – и со всех сил запустил им в гримасничающую физиономию девки. Лапоть звучно шмякнул русалку по щеке. Та истошно завопила, перекувыркнулась и свалилась с ветки. Горихвост едва успел отскочить, иначе она угодила бы прямо ему на макушку.

Вурдалак осклабился, обнажив пару желтых клыков, и придавил ее коленом к земле.

– Сгинь, ворог! Расшиб меня до смерти! – верещала русалка, извиваясь на чахлой траве.

– До какой еще смерти? – тут уж настал его черед усмехаться. – В тебе нет ни капли живой крови.

– Изыди! Не смей прикасаться ко мне этой колдовской лихоманью!

– Вот этой?

Вурдалак подобрал упавший лапоть и принялся тыкать им в рожу Шипуни.

– А-ой! Перестань! – в диком испуге завизжала она. – Все, что хошь скажу, только уймись!

– Это твой лапоть?

– Дурак, что ли? Не видишь, как он меня жалит? Я его даже тронуть боюсь.