Каждый день

А в коморке тем временем, меня ждет последняя кассета и плеер. Думал об этом все утро, но решил отложить, то ли от желания продлить момент ожидания, то ли просто забыл быстро. Однако меня ждал сюрприз, нажав на кнопку включения, я услышал тишину. Он не работает, совершенно! Ни одна кнопка не смогла его запустить.

– Ох…Глен… – сказал с досадным нытьем я.

Разочарованием обернулась моя идея дослушать запись, а мне этого очень хотелось. А поэтому я просто отправился к Глену, опять же, своим традиционным способом.

Я оказался в коридоре. Молодой очкастый паренек, времени не теряя, стоит и смотрит в сторону девушки. Как можно уже догадываться, он долго там стоит, пялится. Анна Мария направляется в сторону Глена и мило ему улыбается, а он пытается собраться с мыслями и сохранить умное выражение лица. Этого у него не получается, он покраснел и у него засверкали глаза. Девушка шла в компании своих подруг, которые, по глазам видно, особыми знаниями в какой–либо области не выделялись. Того и гляди, одна из них сейчас подойдет и начнет говорить мне что прическа в стиле рокабилли уже не в моде и все такое. К счастью, мне этого не дано услышать в свой адрес, кроме как от Глена. Да и самое важное, этих подруг я не помню, один раз я видел ее с рыжей девушкой, которая даже рядом не стояла с этими.

Дело шло к тому, что сейчас она махнет в его сторону ручкой, поздоровавшись с ним, а он будет стоять.

– Эй ты…страж мира во всем мире! Поздоровайся ты с ней! Вон…она машет тебе! – подошел со спины Глена я и начал говорить.

– О–п–я–т–ь ты! – тихо, но грозно фыркнул в мою сторону парень.

Он старался не поворачиваться ко мне, уставив свой взгляд на Эн Мари. К знает, возможно, в этот момент в его голове борются два таких маленьких человечка; один говорит в пользу того, чтобы начать общение; другой говорит, нет, ты слишком "не очень" для нее. И все–таки, первый победил.

– Привет! – сказал Глен, помахав пальцами.

– Привет, как дела? – спрашивает девушка, остановившись перед ним.

– Я? Да так…окей. А у тебя?

– Все хорошо!

– Тогда…удачи тебе на учебе!

– Спасибо и тебе!

– Да ты молодец… – стоя со спины и глядя в ту же сторону, что и Глен, говорю я.

Девушки ушли дальше своей дорогой, оставив меня наедине с Гленом.

– Ты что тут делаешь! – раздраженно спрашивает Глен.

– Твоя штука…сломалась! Он больше не работает! А я еще не все дослушал! – быстро и вкратце рассказал я о своей проблеме.

– Да успокойся ты! Черт возьми… Батарейки, скорее всего, сели вот и все.

– Так исправь это!

– Я принесу тебе завтра новые батарейки…

– А сегодня что я буду делать?!

– Погреми цепями или поиграй с предметами на глазах у всех! – с сарказмом бросил в мою сторону, эту фразу Глен, попутно разворачиваясь в сторону лестницы.

– Это что…шутка такая что ли? Очень смешно… Ха. Ха. Ха… – сухим голосом говорю я, оборачиваясь прямо перед ним, лицом к лицу. – К твоему сведению, это стереотип! И я не совсем призрак! Просто этим словом очень легко объяснить мою природу, нежели расписывать все…

– А кто же ты?

– Будет время, расскажу. Довольно длинная история…

– А я никуда не тороплюсь!

– Ты что, вернул мне мою же фразу!?

– Учусь у мастера. Ха!

– У тебя там вроде был урок.

– Учитель по рисованию отличный мужик, добрый, он меня поймет.

– Гррр… – я направил в сторону Глена указательным пальцем, но затем опустил его. – Ладно. Будь по–твоему, пойдем!

– К–к–к–уда?

– В коморку конечно… Или ты хочешь, чтобы кто–нибудь увидел.

Оказавшись в комнате, я думал, что и как объяснять.

– Так ты будешь говорить? Или я зря урок прогуливаю! – спрашивает занудно Глен.

– То же мне урок…рисование… – со скептицизмом ответил я.

– А что, лучше сидеть здесь и наблюдать затем, как ты ходишь туда–сюда, проходя сквозь коробку, которая стоит посредине.

И правда, коробка стояла посередине того места, вокруг которого я ходил. Я пнул ее в сторону контрабаса, чтобы она не мешала.

– А–а–а. Так вот…кхм…! Один раз, Ангел дал мне выйти за пределы школы чтобы увидеть…(пауза) похороны. – начал рассказывать я

– Погоди…тебя что, отвели свои же похороны смотреть? – спрашивает изумленно Глен.

– Да! Но не суть. Вот именно тогда, он сказал мне кто я – душа, запертая в наказание в этом мире, как в чистилище. Самом то я не осознаю, что я умер, получив лишь те возможности, которые ты видишь. А–а и я потерял все чувства, кроме эмоций. Это ты помнишь.

– И как оно, на похоронах своих быть?

– Грустно…неприятно…и все с угрюмыми лицами. А еще очень страшно. Страшно видеть своих родных близких в таком ужасном состоянии. Груз вины автоматически ложится на тебя. Хах. А после этого месяц в школе ходили слухи о призраке, чему я чуть–чуть поспособствовал…

– Подожди…это все? И ради одного слезливого рассказа ты меня вытащил? Какого черта я прогулял урок рисования! – очень быстро, в мои мысли, как паровоз на полной скорости врезалась реплика Глена.

– А ты что, хотел услышать библейскую историю?! Это не по моей части, уж извини друг… – ответил я, отворачиваясь в сторону связанных между собой картин. – а чего ты на рисование так спешишь? Да и…я думал рисования нет в старших классах…

– Это дополнительные уроки. Я стал на них ходить, когда этот предмет перестал быть обязательным.

– Ясно…в мое время на рисование спешили по трем причинам…(загибая пальцы) первая – отдохнуть от математики; второе – поболтать и третье – поглазеть на учительницу.

– У нас учитель мужчина… как бы… – с легким шоком говорит Глен. – Дэйв, вы пялились на препода по рисованию?!

– Нет!