Оседлавшие рхара. Роман

Князь одобрительно кивнул и улыбнулся. Раэль повернулся к Эсгель и преклонил колено.

– Надьяра, я прошу вашей руки.

Эсгель ошалело хлопала глазами. Такого поворота событий она уж точно не ожидала. Вот так вот сразу и при всех. Она медленно вложила свою ладонь в его. Между пальцев появился свет, принял очертания парящего белого дракона и исчез. Эсгель и Раэль вопросительно друг на друга посмотрели.

– Такова воля Белого Дракона, – сказал Князь. Раэль поднялся, под одобрительные возгласы хэккийцев поцеловал свою невесту, подошел к новому Главе, вновь преклонил колено и обнажил тхинак. Направив рукоять в сторону Главы, Раэль произнес:

– Глава велит, Длань повинуется. Беспрекословно.

Персты синхронно обнажили мечи, направили рукояти в сторону Главы и тоже опустились на одно колено.

Таэль жестом приказал им подняться и подошел к Князю. Тот водрузил венец на голову брату и сказал:

– С возвращением, Глава.

– Ветвь! – обратился Глава. – Всем отдыхать сегодня! Длань, персты, за мной!

Надьяр Таэль широкими шагами направился к выходу, старшие офицеры последовали за ним. Эсгель тоже. Сделав несколько шагов по коридору, Глава резко обернулся.

– Я сказал Длань и персты. К тебе, драгоценная дочь, я зайду позже.

Эсгель передернуло. От его тона у нее мурашки побежали. Она слышала, что прежний Глава был суровым и жестким человеком. Теперь увидела сама, и предпочла предусмотрительно промолчать, нежели спорить. Проводив взглядом шестерых северян, она побрела в восточное крыло.

– Сестрица, ты с ума сошла! – Мриэль как будто из-под земли выросла. – За двоих замуж не выйдешь!

Эсгель поджала губы: слухи распространялись как чума. Потом посмотрела на сестру.

– Позавтракаешь со мной?

Мриэль от удивления выпучила глаза. Её сестра всегда считала за каторгу принимать пищу в обществе дворян.

– Тогда, быть может, позавтракаем все вместе? Я, ты, Линэль и матушка?

– Если они не против человека в мундире, – попыталась улыбнуться Эсгель. – Мне показалось, или пахло рыбой?

Когда матушка увидела сидящих за столом трёх дочерей, она сначала улыбнулась, потом погрустнела. У старшей дочери должна была быть очень веская причина, чтобы по собственному желанию разделить с ними трапезу. И Великая Княжна догадывалась, что это за причина.

– Доброе утро, матушка, – хором сказали девушки.

– И вам доброго утра, милые дочери, – Великая Княжна собралась с духом и добавила. – И вам, княжна.

Мриэль и Линэль переглянулись. Эсгель поняла, что они еще не в курсе.

– Матушка, – мягко улыбнулась Эсгель. – Я не думаю, что надьяр Таэль будет против, если мы все оставим как есть.

Матушка облегченно выдохнула и села. Но спустя мгновение помрачнела.

– Ты в курсе, что надьяр Таэль разорвал твою помолвку с надьяром Итэлем?

– Я виделась утром с княжичем, – кивнула Эсгель и ковырнула рыбу. – И он сказал, что его желание жениться на старшей дочери надьяра Заэля все еще в силе. Так что я полагаю, беды не будет.

– Сестра, но ты же согласилась выйти замуж за того хэккийца со шрамом! – подняла брови Мриэль.

– Это правда? – спросила Мирандэль. Эсгель опустила голову, но от присутствующих не укрылся румянец смущения на её щеках.

– Я тоже хочу замуж за хэккийца! – с завистью сказала доселе молчавшая Линэль.

– А я хочу замуж за надьяра Итэля! Он самый лучший!

– Вот видите, матушка, – довольно улыбнулась Эсгель. – Проблем возникнуть не должно. Надьяр Итэль не воин, но и не дурак.

– Да, – протянула матушка. – Он куда благоразумнее и дальновиднее, чем кажется. Из него получится превосходный Князь.

– Я скоро начну думать, что дальновидность происходит из безрассудства, – сказал вошедший Заэль. – Мальчишка понятия не имел, что помолвка расторгнута!..

– Отец, он не мальчишка, – сказала Эсгель. Военный советник испуганно посмотрел на нее.

– Что это вам взбрело в голову называть меня отцом, княжна? Ваш отец – надьяр Таэль.

– Вы вздохнете теперь свободно, надьяр Заэль, – девушка встала, так и не доев. – Вы двадцать пять зим молчали об этом и терпели мое присутствие в своей семье. Мне все равно, по какой причине так сложилось, но я безгранично благодарна вам за то, что воспитали меня как собственную дочь. И вам, матушка.

Эсгель откланялась и вышла. Она знала, чем вызван испуг надьяра Заэля. Хэккийский Глава был тем, кому не перечат. И радел за свое дело. По каким-то причинам Военный советник решил искоренить ветвь Хэку, и сделал бы это, но на пути у него встал Раэль. Сотня хэккийцев – все, что осталось от могучей ветви. Старый кузнец говорил, что, когда надьяр Таэль стал Главой, ветвь насчитывала около двух тысяч северян. А если еще и дочь Главы будет называть отцом того, кто чуть было не предал ветвь забвению, то надьяра Заэля ожидает жестокая расправа. Видимо, сохранить все как было, вряд ли получится.

Она зашла в свою опочивальню и легла на постель, зарывшись носом в подушки. То, о чем она так долго мечтала, наконец произошло, но особой радости она вовсе не испытывала.

Вошедший без стука Заэль сел рядом с ней, погладил её по голове и сказал:

– Я был не самым лучшим отцом, куда уж мне. И не твоя вина, что так получилось. Когда твоя мать просила меня присмотреть за тобой, я порадовался, что ты не мальчик. Подумал, что ты будешь похожа на нее. О, Белый Дракон, как же я ошибался! Как мы ни старались, ты росла сорванцом, просто точнейшей копией своего отца. Я смотрел на тебя, а видел его. Холодного, жесткого, сурового, как будто отлитого из стали. Мне было страшно, что ты вырастешь такой же величественно-ужасающей как он. Поэтому я всеми силами старался не дать тебе возглавить ветвь.

– Но тем не менее, вы воспитали меня как воина, а не придворную даму, – с сомнением произнесла девушка. Надьяр Заэль опустил глаза.

– На этом настоял Князь. Но можно подумать, тебе нравились шитье и уроки танцев.

– Ненавижу шитье, – улыбнулась Эсгель. – А почему тогда Князь не запретил мою помолвку с Лесным Княжичем?

– Это ты у него спроси, – пожал плечами надьяр Заэль. – Он ведь и меня не остановил, когда я хотел распустить ветвь. Но, как видишь, все само собой разрешилось, когда вернулся твой отец.

– И что же теперь будет, надьяр Заэль?

– И это у меня спрашивает Льдоглазая Эсгель, которая девять зим была хэккийской Дланью и выиграла войну с народом Итмоса?

– Войну выиграть проще, чем разобраться в происходящем. Там ясно, кто друг, а кто враг, и лучник мечником не станет так быстро.

– Твоя правда, Эсгель, – он еще раз погладил её по голове и встал. – Да, кстати, надьяр Итэль все-таки возжелал стать моим зятем. И он согласен подождать еще четыре зимы.

– Мриэль будет ему хорошей женой, – Эсгель тоже встала. – Это моё сердце навеки отдано северу. И спасибо за мундир, отец.

Надьяр Заэль улыбнулся и вышел.