Пособник

– А со сном в руку или ручным сном все проще простого. Увидишь его и сразу поймешь: это он. Покажется, что все это было, было и прошло. Но он про то, что будет. В ручном сне время перевернуто, как в зеркале стороны предметов. Понятно?

Егор пожал плечами:

– Понятно, что ничего не понятно.

– Расслабься. – Старуха махнула пухлой пятнистой рукой. – В голове проясниться, когда съешь воздушный пирожок с мясом. Или вот кулебяка с капустой и яйцом. Мой Сашенька от нее тащился. Съест в один присест, а потом голубей пускает и ворчит: мол, накормила, как борова на убой, старая ведьма. Это он ласково так меня. Ведь я еще была на загляденье. – Старуха заговаривала зубы, обволакивала словами, как наперсточники и цыганки.

Егор потерянно огляделся. Напротив стола к боковой стене прижимался темный советский сервант. Верхнюю полку облюбовали фарфоровые статуэтки: балерина, немецкая овчарка, старик со старухой, плясунья, китайский божок. За стеклянными дверцами, множась в задней зеркальной стенке, тускло поблескивал хрусталь. На угловой полке, навалившись друг на друга, как будто спали вповалку, пылились книги. Внушительно чернело полное собрание сказок и легенд в одном томе Братьев Гримм. Невольно вспомнилась хлебная избушка с пряничной крышей и леденцовыми окнами. Яблоки, орехи и посыпанные сахаром оладьи с молоком. Хозяйка избушки с красными близорукими глазами и звериной чуйкой.

– Гензель и Гретель. – С усмешкой рассеянно пробормотал Егор.

– Что-что? – Паутина сладких вкрадчивых слов оборвалась.

– Да нет. Ничего. Я вас перебил, кажется.

– А разве я что-то говорила? – Старуха вытаращилась на Егора. Красноватые близорукие глаза округлились.

Растерявшись, Егор переглянулся с ней. Старуха заколыхалась от смеха. Натянуто улыбнувшись, Егор отвел глаза от старухи.

Над диваном рядом с «Утром в сосновом бору» висела черно-белая фотография человека похожего на героя фильмов нуар. Под темно-серой шляпой квадратился лоб. А под ним чернели густые брови домиком. В углу полных губ торчала сигарета

– Это он. – Старуха с грустным благоговением вскинула взгляд на шляпу. – Мужчина был обаятельный. Душевный. Страстный. Женщины любили его. Так и липли. Так и вешались на шею. А он увлекался ими. Но рано или поздно возвращался ко мне. Говорил, что жизнь не мила без моей кулебяки. Не той, что на этом столе. Я про другую… Ну, ты понял. – Старуха многозначительно посмотрела на Егора и осклабилась

Невольно представив ее в костюме Евы, Егор внутренне содрогнулся, побледнел. Замутило. Подобру-поздорову надо смываться.

– Что? Воображение расшалилось? – Насмешливые в красных прожилках глаза впились в Егора.

– Да нет. – Поежившись, буркнул он и вгляделся в фотопортрет. – Он похож на какого-то актера.

– Может на клоуна? – В раздражении вскинулась старуха.

– А чем он занимался?

– Он держал ресторан «У Саши». А когда появились черноглазы, все пошло прахом. Сашенька запил. Финансы запели романсы. Он совсем отчаялся и скис. Впал в уныние и ничтожество. От него остались одни руины. И вот он продал душу, наглотался снаксов, нажрался водки и повесился.

– Повесился?!

– Прямо здесь. – Старуха посмотрела на настенный карниз и вздохнула. – Отсюда и удрал на тот свет.

За зашторенным окном зажужжал летающий «глаз».

– Прячься. – Прошипела старуха. Егор на корточках нырнул под стол. – Улетел.

Выныривая из-под стола, Егор ударился о его край. Тот сердито звякнул посудой и столовыми приборами. Морщась, Егор потер затылок.

– Разлетался тут. – Проворчала старуха. Мешает спокойно поесть.

7

В комнату вошла Настя и стала вопросительно взглядывать то на Егора, то на старуху:

– Я что-то пропустила?

– Чего так долго? – С досадой сказал Егор и провел ладонью по затылку.

– Носик пудрила. А что? – Настя виновато улыбнулась.

– Да у тебя выходит не нос, а хобот какой-то.

– Дурак. Это у тебя хобот. – Резко ответила Настя и уставилась на стол.

– Успокойтесь. Самый красивый хрюндель у меня. Весело встряла старуха.

Да ну хватит вам… Вот это стол! Сколько всяких вкусняшек. – Восторженно проговорила Настя. – Прям глаза разбегаются. Чего тут только нет.

– Тебя. – Расплылась старуха в кривой улыбке. – Угощайся.

Настя села на диван:

– Это ведь пончики?

– Они самые.

– Обожаю. – Настя схватила густой посыпанный сахарной пудрой воздушный пончик. – Мм… О Боже. Как вкусно.

– А с кедровым чаем еще вкуснее. Он особенный пряный. Сашенька запивал им кулябку. – Старуха вскинула глаза на фотографию шляпы. И вздохнула. – Тебе же покрепче? – Старуха бросила взгляд на Настю.

Настя с набитым ртом промычала и кивнула. Держа в правой руке заварочный фарфоровый чайник, а в левой руке электрический металлический чайник с кипятком, старуха мигом наполнила чашку.

Настя попробовала и сказала:

– Очень.

– Еще бы. – Старуха пожирала глазами Настю, которая уплетала второй пончик.

– У тебя нос в пудре. – Заметил Егор.

Настя небрежно вытерла салфеткой нос и высморкалась:

– А ты чего стоишь столбом?

– Говорит, не хочет. – Сказала толстуха с улыбкой.

– Я дома плотно поел. – Живот недовольно заурчал.

– По тебе и слышно. – Настя усмехнулась.

Обречнно вздохнув, Егор сел рядом с Настей: