И дело в шляпе

* * *

– Нет, нет, и не просите. Правила есть правила. Господа! И дамы! – спохватился сфинкс, учтиво повернувшись к боевой корове. Встретив надменный взгляд Бэтти, но нимало не смутившись, человек-бизон фривольно подмигнул. Та оскорбленно вздернула голову. Баран с мрачным и решительным видом прикрыл ее плечом, угрожающе наклонив голову. Сфинкс как ни в чем не бывало продолжил: – Я обязан задать вам загадку. И если вы не отгадаете, вас постигнет страшная кара.

Демонтин хотел было возмутиться, но не смог. Чисто физически. Парень сразу же понял, что во рту у него рука ковбоя. Нет, индеенок понял это даже не потому, что ковбойские руки обладают узнаваемым специфическим вкусом или запахом (кровь, табак, вино, порох, пот, приключения), просто вариантов тут было немного. Раздумывая, означает ли этот панибратский жест новую ступень дружбы, Демонтин ненадолго затих, чем и воспользовался Джон Смит.

– Я слышал, что загадка у тебя всегда одна. А еще – что ты знаешь все. И мне очень хочется проверить, правдив ли мой ответ на твой вопрос.

Ну согласитесь, что начал ковбой с чего-то непонятного и заумного. Однако сфинкс, внимательно посмотрев на сжатые губы и как будто жаждущие чего-то глаза героя, задумчиво покачал головой.

– Как необычно. Ну что ж, будь по-твоему. Итак. Что ходит утром на четырех ногах, днем – на двух, вечером – на трех, а ночью – не ходит вовсе?

– Для того чтобы следующим утром снова встать на ноги, ведь так? – напряженно спросил Джон. Сфинкс молчал. Смит снова открыл рот…

И вдруг почувствовал, что хочет вскрикнуть, но не может – это Демонтин, так и не определившись с выбором ответного знака дружбы, больно прикусил палец ковбоя, решив заодно дать ему по губам своей рукой. Воспользовавшись замешательством Джона, индеенок выкрикнул:

– Я знаю! Это жители Далсвиля!

Ковбой в шоке уставился на мальчугана, Бэтти издала озадаченное «му», и даже Сфинкс, надевший было маску пафоса и бесстрастности, и удивленно спросил:

– Почему?

– Ну как, это же элементарно! – засмеялся довольный собой паренек. – Утром они ползают на четвереньках, потому что встать после вчерашнего у них еще не получается. Днем они сидят в салуне «У Бил», а там, я знаю, смешные двуногие табуреты. К вечеру все табуреты уже разбиты, и оставшиеся посетители стоят, опираясь на барную стойку. Ну а ночью они падают в мертвецкий сон, чтобы завтра быть в силах снова выползти к трактиру…

– Это не так! – покачал головой сфинкс.

– Да ты просто не знаешь этих далсвильцев!

– Довольно! – закричала лысая голова.

– Подожди! – взмолился Джон. – Дай нам еще шанс.

– Нет! Теперь вас постигнет суровая кара! Ха-ха-ха!

– Упс! – виновато выдавил Демонтин, закрывая глаза. Ковбой настороженно огляделся. Бэтти приняла боевую стойку – она, впрочем, ничем не отличалась от обычной. Баран… впрочем, уж его-то некогда описывать!

Прошло минут пять. Ну, правда, вот если без шуток, что может сделать с храбрым воином этот несчастный сфинкс? Забодать до смерти? Разогнаться уже не успеет, а лысые головы – не самый лучший таран, что бы об этом не думали какие-нибудь любители трактирных драк. Затоптать? Пара метких выстрелов в глаза и не такой паровоз остановят. Забросать загадками насмерть? Заставить сгореть со стыда, оттого что не могут угадать ответ? Тоже мне, нашел интеллигентов-перфекционистов…

В общем, сфинкс как-то быстро выдохся. Его смех сошел на нет сам собой. Демонтину надоело зажмуриваться уже через минуту. Через две и Джон устал настороженно оглядываться, достал кольт, снова всмотрелся в темноту, все еще ничего там не нашел, на всякий случай пристально посмотрел на человека-бизона, убрал кольт, снова достал, потому подумал и начал делать зарядку. Бэтти подняла глаза к небу, молчаливо вопрошая: и за что мне все это? Баран…

– Вот он! Я слышу! Наконец-то я поживлюсь свежей головой! – обрадованно облизнулся сфинкс. Потом сконфуженно добавил: – Простите, пожалуйста, за задержку, просто мой брат никогда не может прийти вовремя.

– Ах вот кого мы ждали, старшего братца… – пробурчал Смит, а затем ехидно посмотрел на жалкого гибрида.

Демонтин же уставился куда-то за плечо ковбоя, натянуто улыбнулся и вдруг пулей рванул к сфинксу и спрятался у того за спиной. Джон, успев лишь проклянуть весь этот неудачный день, стремительно развернулся.

Любопытнейший парадокс. Сравнить по отдельности любую часть тела уже знакомого человека-бизона и новоприбывшего, в жизни не подумаешь, что они чем-то похожи. А вот когда они стоят рядом, сразу почему-то понимаешь – братья. Это как с Подлым Гарри и Грязным Ларри… Существо, стоящее перед ковбоем, обладало телом накачанного римского гладиатора и головой свирепого бизона. И оно явно очень злилось…

– Какие-нибудь предложения? – громко спросил Джон у соратников.

Бэтти оценила ситуацию и отошла подальше, оставляя хозяину пространство для маневра. Но боевой корове явно стало стыдно. Подумав, она подбадривающе помычала. Затем, решив, что ее долг выполнен, с облегчением приготовилась смотреть представление.

Откуда-то сзади послышался звонкий голос Демонтина:

– Я слышал, минотавра можно убить волшебным мечом!

– Правда? – наигранно обрадовался Джон. – У тебя, конечно же, есть такой с собой?

– Мм… Я слышал, что и волшебный кольт помогает… – нимало не смутившись, продолжил заливать индеенок.

«Да ладно, почему бы и нет?» – подумал ковбой, всаживая несколько пуль в противную харю. Эффект налицо.

Или на лице, точнее, на той же харе: морда чудовища украсилась кровью и первобытной ненавистью.

– Видимо, ваш кольт недостаточно волшебный! – возмутился Демонтин.

– Неужели?! – несколько истерично прокричал Смит. Минотавр тем временем подошел почти вплотную. Засунув за пояс бесполезный кольт, Джон обреченно вздохнул и прошептал: «Ладно, бык, иди сюда, не получилось с волшебной пулей, так сейчас отведаешь геройского кулака, а то и получишь чудесного пенделя».

Если бы минотавр знал, что Джон Дабл-ю Смит, будучи одним из элитных охотников на нелюдей, в совершенстве владел всеми видами боевых искусств, он, несомненно, убежал бы прочь. Но, к несчастью для ковбоя, эта информация просто не могла поместиться в бычью голову…

Уух… Пролетая мимо Демонтина и сфинкса, Джон еще успел удивиться: о чем же это они так ожесточенно спорят?

– Я говорю, только живая, еще кровоточащая! Хватит!

Я не буду больше метать бисер перед ковбоями!

– Ишь губу раскатал, копыта раскидал, метатель… Кентавр ты недоделанный!

– Тебе что, жизнь не дорога?

– Захлопни варежку, хапуга, подавишься!

– Молокосос!

– Это мне бизон говорит?!

Кажется, индийский паренек был просто не запрограммирован на страх…

О-ох. Очередной бросок, и снова Джон у бычьих ног. Хорошо, что управляемым бизоньим мозгом человечьим ногам нужно было время, чтобы дойти до отброшенного вдаль ковбоя. В который раз. Смит чувствовал себя игрушкой для кота. Всего его умения хватало лишь на то, чтобы выскальзывать из смертельной хватки минотавра да уворачиваться от прямых ударов. Но любой слепой взмах мускулистой руки отправлял Джона в долгий полет. Ничего, еще чуть-чуть так потренироваться, и можно будет устраиваться в цирк подражателем птиц. Правда, если этот бычара в ближайшее время не утихомирится, можно будет поработать и имитатором корма для червей. Причем искуснейшим. Ковбой застонал.

– Нельзя ли потише? – недовольно взмахнул руками Демонтин. – У нас с мистером Сфинксом тут деловой разговор. Дайте нам еще немного времени!

– Немного времени? Ха, да легко! Я только в раж вошел! – бравурно воскликнул ковбой, зайцем наворачивая круги вокруг разъяренного человека-быка. Видимо, чтобы сильнее запутать противника, Джон бегал, как гепард, извивался, как змея, прыгал, как кенгуру, и орал боевые кличи как резаный, а однажды даже чуть не зарылся головой в землю, как страус, правда, это произошло уже с подачи минотавра.

Все. Подниматься уже нет сил. Скоро все кончится. Руки-ноги отваливаются, сердце стучит, голова звенит. Перед глазами уже замаячили крученые рога… Стоп. Крученые?

Звон в голове усилился, обогатился угрожающим мемеканьем. Баран выглядел так страшно… нелепо, так что даже минотавр притормозил. Да-да! Почтовый барашек Демонтина, как голубь из рукава фокусника, стремительно рванулся вперед откуда-то из-за спины Джона. Глаза сверкают, рога блестят, боевая раскраска растекается от пота, а Шальная Бэтти провожает восхищенным взглядом. В зубах у толсторога болтался вещмешок индеенка. Необычное зрелище заставило ковбоя привстать от надежды, а минотавра – присесть от ошаления. Храбрый скакун, резво проскользнув мимо мускулистого крепыша, подбежал к спорщикам и с разгону так втемяшился в голову сфинкса, что искры, посыпавшиеся у того из глаз, стали видны невооруженным глазом. Ноги массивного парнокопытного тяжело подкосились. Баран презрительно разжал зубы. Его ноша чувствительно ударила сфинкса по носу, тем самым, естественно, приведя в чувство. Лысая голова повернулась к Демонтину и хрипло прокричала:

– Согласен! Хватит, я согласен!