Книга о путешествии писца Наара

– Дуран, правая рука Закхаля и главный распорядитель боёв. – Кедир продолжал смотреть на арену.

– Главная тварь этих боёв. – Отозвался Сарбэл.

Тем временем на арене возобновился бой. Каждая там была сама за себя. Они разбились на четыре пары, и так дрались, пока не осталась одна пара. Хоть и дрались насмерть, но без жестокости, убивали мгновенно, так, чтобы было не больно. Некоторые даже просили прощения друг у друга. Они находили в себе силы оставаться людьми даже в таких условиях. В итоге осталась одна девушка. Врата для выхода с арены перед ней открылись, но она несколько минут на коленях простояла на песке, рядом с телами убитых подруг. Затем встала и с опущенной головой вышла за пределы арены. Наар и Кавэд были так захвачены этой картиной, что не заметили, как исчез Кедир. Только когда арена была очищена, они поняли, что сейчас выйдет их товарищ. Оба достали из своих сумок восковые дощечки и стали царапать на них текст победного гимна, обращенный к Сеферу, прося Создателя сохранить жизнь и даровать победу их товарищу. Сарбэл увидел это, покачал головой.

– Да, сейчас это не помешает, в любом случае. – Отвернулся к решетке, за которой была арена.

Кедир вышел вооруженный своим любимым оружием, мечем средней длины, около метра. Он купил его у одного караванщика, они вместе путешествовали. Меч был очень лёгким и острым. Из брони на воине были наручи, поножи и лёгкая кольчуга, вместо штанов набедренная повязка. Публика приветствовала его также, как и всех, кто был до него – овациями, свистом и криками. Но самым большим вопросом был вопрос о противнике. Ворота напротив Кедира открылись, пшеничный колос упал на песок, но никто не показывался из темноты, скрывавшийся за деревом и железом. Лишь через несколько минут раздалось шипение, и на арену вышел огромный варан, семь метров длиной, руководимый наездником.

– Каттавы, молитесь лучше. – Обратился к писцам Сарбэл, увидев противника Кедира. Те не стали переспрашивать, в чём дело и продолжили своё занятие.

Было похоже, что Закхаль хотел убить Кедира, иначе трудно объяснить выбор такого противника. Варан начал двигаться в сторону воина, тот начал двигаться на встречу к ящерице. Возница дёрнул за поводья и варан попытался ударить Кедира хвостом, подняв так песчаную волну, прокатившуюся по всей арене. Кедир успел подпрыгнуть и хвост его не задел. Песчаная волна оставила облако пыли, похожей на густой туман. Кедир воспользовался тем, что для удара хвостом варан немного развернулся к нему задней частью тела, воин запрыгнул на спину ящерицы, в три прыжка достиг наездника, который в это время вертел головой, разыскивая противника, одним точным ударом снёс наезднику голову, а следующим движением всадил меч по самую рукоять в основание головы варана, так, что ящерица рухнула без движения, лишь изо рта её пошла кровь. Если кто и ожидал столь быстрого окончания этой битвы, то явно не в пользу человека. Публика застыла, а потом взорвалась криками, свистом и аплодисментами. Сарбэл вновь посмотрел на Наара и Кавэда, которые, казалось, и не находились в гимнастериуме, столь сосредоточены были их лица. Ему пришлось несколько раз похлопать их по плечам, прежде чем они очнулись и прекратили писать.

– Что? – насторожился Наар.

– Я не знаю, что это было и кого благодарить, но это было лучшее, что я видел за всю свою жизнь. – Сарбэл был в абсолютном восторге, но проявить эмоций себе не позволял. Только улыбка и глаза выдавали радость, переполнявшую этого воина.

– Так он жив? – юноша не понимал, что происходит.

– Мы победили? – спросил Кавэд. – Точно скажи, что там случилось.

– Да, мы победили. Это не просто победа, это триумф! – Сарбэл был так рад, будто это он сумел выстоять в опасном бою, а не другой человек, пускай даже хороший друг. Писцы, наконец, взглянули на арену. Картина, представшая пред ними, действительно была завораживающей: На песке арены лежал огромных размеров ящер, без движения, с увеличивающейся лужей крови возле его головы, а на ящере стоял их друг с клинком в руках, и клинок был по рукоять в крови. Тут же рядом лежало тело обезглавленного возницы. Кавэд с Нааром начали обниматься, вместе их начал обнимать и Сарбэл. Казалось, радость витает в воздухе, и её можно было ощутить физически. Никто, почему-то даже не думал, что ворота всё ещё не открылись, а значит, бой не закончен, Закхаль или Дуран могут выставить нового противника. Но они этого не сделали. Врата открылись, и Кедир триумфатором покинул арену.

– Это был великолепный бой! – восторженно встретил его Сарбэл.

– Кедир, мы очень переживали за тебя! Сефер услышал наши молитвы – Перебивая друг друга, говорили писцы. Все, кто был за стенами арены, поздравляли Кедира и выражали восхищение победой. Среди прочих к нему подошел один из служителей гимнастериума:

– Приходи завтра около пяти часов вечера в дом господина Закхаля. Господин хочет наградить тебя лично.

Вечер друзья провели за выпивкой и разговорами, празднуя то ли победу, то ли избавление Кедира от смерти.

– Знаешь, Наар, когда только ты проиграл ту партию в Жатву, я хотел тебя убить. Но желанье было недолгим, быстро прошло. – Кедир потрепал парня по голове под общий смех собравшихся. – А потом я решил, что это отличная возможность проверить себя. Теперь я даже благодарен тебе. Однако по справедливости скажу, что когда увидел ту тварь, вышедшую на меня из ворот напротив, мне вновь захотелось тебя поколотить или скормить этому варану. Теперь прошу у тебя за это прощение. То было следствие трусости. Благодаря тебе я получил испытание, сделавшее меня сильнее. Спасибо тебе.

– Ты ещё и мудрее стал. – отметил Сарбэл.

– И зануднее. – дополнил Кавэд. Хотя, что такого занудного сказал Кедир, никто не понял.

– Я тоже тебе благодарен. – ответил Наар.

– Конечно, благодарен, ещё бы ты мне не был благодарен! – смеялся Кедир. – Надеюсь, всё это было не зря! – и пиршество продолжилось. На следующий день, как было сказано, друзья стояли у дома Закхаля в пять часов вечера. Тот же привратник, что и в прошлый раз, встретил их и провёл внутрь. Но теперь их повели не в сад, а в дом, через главный вход напротив фонтана. Они поднимались по деревянной резной лестнице с резными балясинами и тонкими панно между ними, со вставками из камней, других пород дерева. На стенах было много росписей, где изображались сцены охоты, битв, танцующие женщины. Кроме росписей, на стенах были повешены ковры, оружие, металлические блюда. Потолок был писан как звёздное небо, в углах стояли красивые фарфоровые вазы. Закхаль сидел посреди большого зала, на таком же невысоком диване, за таким же невысоким столиком, как друзья видели в беседке. На столике, кроме сервиза для друсового напитка, была рукопись и мешочек, но с чем – не ясно.

– Присаживайтесь, почтенные гости. Кедир, двери моего дома для тебя всегда открыты. Позволь ещё раз выразить своё восхищение тобой, твоим мастерством, – улыбку Закхаль можно было бы даже назвать приятной, если бы точно знать, что этот человек говорит искренне.

– Благодарю. – сдержано ответил Кедир.

– Не знаю, говорил ли тебе кто-либо, но ты убил одного из самых опасных моих монстров, я не ожидал.

– У меня не было выбора, господин Закхаль.

– Разумеется, либо ты, либо тебя – угощайтесь друсом. – Гости взяли по маленькой чашке дымящегося напитка. – Я отдаю вам награду, как и обещал – Хозяин дома протянул Кедиру рукопись и мешочек – Это рукопись, а в мешочке деньги. Но у меня к тебе ещё одно предложение. Ты славный воин, давно известен как один из лучших охранников караванов. Но теперь ты и сам видишь, что способен на гораздо большие поступки и, я даже скажу, свершения. Кедир, я предлагаю тебе работать на меня. Не отказывайся сразу, хорошенько подумай, какие выгоды тебе это сулит. Надеюсь, ты не держишь на меня зла? Мне кажется, ты даже выиграл от произошедшего. И зрители остались очень довольны. Знаешь, я даже не уверен, что тебе с твоими талантами удастся найти в Наппаре подходящую работу в другом месте, если не у меня. – Закхаль сделал глоток друса. На несколько секунд возникла пауза.

– Спасибо вам, господин, за предложение. Мне нужно подумать – Кедир был спокоен – Когда вам нужен ответ?

– А много нужно времени для принятия правильного решения? Я уверен, такой человек как ты уже принял решение, но не могу отказать тебе во времени. Приходи завтра в это же время, я буду дома.

– Спасибо. Тогда мы пойдём, с вашего разрешения – Кедир более не хотел задерживаться в доме человека, едва его не погубившего.

– Жаль, я хотел ещё с вами поговорить, но, не смею вас задерживать. Ведь мы скоро и так увидимся, тогда и поговорим. Приятно вам провести остаток дня. – Закхаль явно был недоволен, однако, если держать гостей силой, то радости от общения не получит ни хозяин, ни гости.

Забрав награду, гости удалились. Отойдя несколько шагов от дома Закхаля Сарбэл громко произнёс:

– Вот мразь. Благодетель нашелся.

– А мне показалось или он намекнул, что тебе в любом случае, придётся работать на него? – Спросил Кавэд.

– Нет, не показалось. Он вполне может устроить так, что меня нигде не будут брать на работу, нанимать в охрану. Даже те, с кем я работаю больше десятка лет.

– И что ты теперь думаешь делать? – Наар чувствовал себя виновным в этой истории и от этого ещё сильнее переживал за друга. Кедир ответил не сразу. Воин часто отвечал не сразу, перед ответом задумывался на несколько секунд. Он помял пальцами мешочек с деньгами, монетами и драгоценными камнями, будто прикидывая, сколько там может быть.

– Если вы не против, а я думаю, вы не против, то пойду с вами на восток. Не знаю, дойду ли до Белого побережья или раньше прекращу свой путь, но пойду с вами. К тому же следующий переход, до Бэлды, займёт сорок дней, большая часть из них – по пустыне Маниамма. По сравнению с ним дорога из Сариата до Наппара просто милая прогулка.

– Даже не рассчитывал на такую честь – Наар хотел сказать ещё что-то, но Кедир его перебил:

– Ну, только без лишних слов. Будет очень вовремя, если мы покинем Наппар до завтрашнего вечера. Идём к караванному двору.

– Кедир, неужели ты напуган? – Сарбэл пытался поддеть друга.

– Нет. – Кедир улыбался. – Это не страх. Это благоразумие. И я не знаю, какие чувства испытывал Закхаль к той ящерице, он мог и обидеться на меня, ведь этот варан больше никого на арене не убьёт. А стоил он, я уверен, огромных денег.

– Перестань. И поверь мне, его мясом уже угощают в нескольких трактирах Наппара. Он всё равно извлечёт из любой ситуации выгоду.

– Тогда блюда из его мяса должны по весу приравниваться по цене к золоту. В этом случае, возможно, он покроет убытки.

За этими разговорами друзья дошли до караванного двора, откладывать отъезд из Наппара никто из них не хотел. Там они узнали, что до Бэлды караван выходит ранним утром, и они вполне могут к нему присоединиться за небольшую плату.

– Отлично. Завтра и выступаем – решили два священника и воин, и пошли прощаться с Наппаром. Ни Наар, ни Кавэд в этот раз не злоупотребляли, урок пошёл на пользу. Кавэд с Сарбелом выпили много, но по ним ничего сказать было нельзя. В любой момент вечера или ночи можно было подумать, что перед ними стоит первая за сегодня кружка пенного напитка. За полчаса до отправления каравана друзья пришли на караванный двор.

– Сарбэл, может, ты отправишься с нами? – Спросил Кедир своего товарища. – Я не уверен, что ты тут тоже в безопасности.

– Нет, я останусь. Конечно, мы с тобой друзья и, чтобы задеть тебя, Закхаль может приказать убить меня. Но в это я мало верю. Гораздо вероятнее, – тут Сарбэл перешел на шёпот, – что в этом караване идут, или вскоре к нему присоединяться убийцы, подосланные Закхалем и они постараются, чтобы ваши тела поглотила Маниамма. Вот в это я верю гораздо больше.

В ответ Кедир кивнул, друзья попрощались, заняли место в своей корзине, одной из шести, висевшей на боку у большого слона, перевозившего грузы и людей, также шедшего в караване, и уснули. Так они, спящие, теперь втроём, покинули Наппар.

Глава 16. Сон

После разгрома под Тарином армия кочевников отошла к Парсонтару. Сюда должны были подойти новые орды из степей и пустынь, для нового наступления вглубь Империи.

– Я надеюсь, Раэль, ты знаешь, что делаешь. Такие поражения не укрепляют мою власть – Хунхар выглядел сильно раздражённым, уставшим, события последних нескольких недель сильно истощили его. Он стоял на южной башне Парсонтара, одной из немногих неразрушенных, оставленной для дозора. Рядом стоял дух, сейчас он был в темно-синем балахоне. Рук было невидно, они были спрятаны в рукава, голова наклонена так, чтобы скрыть лицо. Однако если бы кто-то захотел увидеть лицо и заглянул под балахон, то он нашел бы лишь тьму, такую густую и чёрную, что, казалось, в ней скрыта бездна.