Книга о путешествии писца Наара

– Для других. – Вдруг заговорила молчавшая до этого жена.– Три телеги на всю деревню. Много ты наскладываешь на эти три телеги?

– Сколько надо, столько наскладываю. А ты не лезь. – Между супругами начиналась ссора. Агунда поставила пирог с рыбой в печь и продолжила говорить с мужем.

– Что ты уперся? Подумай, сколько всего взять надо. Еда, одежда, котлы, рыбацкие снасти. Или их ты номадам подаришь? Три телеги, в нашем поселке живет одиннадцать семей. Тебе самому не смешно? – женщина распалялась и, казалось, сейчас она начнет говорить мужу все, о чем раньше молчала, а телеги и лодки – только повод.

– У нас много лошадей – буркнул под нос Сакил, сам понимая, что это слабый аргумент и тут лошадьми делу не поможешь.

– Да какие лошади? Что ты упрямишься? Ты вечно упрямишься. – Если каттавов и Кэдира эта ссора заставляла чувствовать себя неловко, то дочери рыбака и его жены едва сдерживались от смеха. – В семье старого Агвани больше двадцати человек! В других семьях меньше, по восемь-пятнадцать, но это ведь ничего не меняет. Да будь у нас вдвое больше лошадей, их бы все равно не хватило. Домов-то восемь стоит, но сколько людей в этих домах живёт!

– Хорошо, сказал Сакил .– Хорошо .– он подошел к жене и обнял ее, хоть та и вырывалась немного, но скорее для вида. – Я согласен. Но согласятся ли другие?

– Это уже их дело. – ответила Агунда.

– Тут главное пример показать. – Кавэд тоже радовался, что ссора прекратилась.

– Лодки на колесах… Вот так пример – тихо про себя сказал Сакил и помотал головой. Во время этого разговора про Лура будто забыли, да и он про себя не напоминал. Агунда первая заметила, что он уснул и горячка будто исчезла.

– Ладно, нужно идти работать. Если уж решение принято. – Сакилу самому начала нравиться идея поставить лодки на колеса. Это было необычно и сложно. Рыбак любил такие задачи. Мужчины поспешили на улицу, только Наар немного задержался в доме.

– Агунда, не сочтите за дерзость, но у меня вопрос.

– Слушаю.

– Агунда, вы сказали что семьи в поселке большие, есть даже больше тридцати человек. Но в вашей, как я вижу, всего пять. И это все?

– Так.– Женщина проверила готовность рыбы, развешанной над очагом. Вытерла руки передником.– Да, нас пятеро. Это потому, что Сакил недавно отделился от своей большой семьи. Мы не отсюда. Здесь мы живем меньше полугода. А ты любопытный каттав. Наши родное селение в пяти днях пути отсюда вверх по реке, на противоположном берегу. Сакил хорошо ладил с отцом и братьями, но решил сам основать свой род. Ему долго не разрешали отделиться, но теперь мы здесь. Оказывается, это не конечное наше пристанище. А зачем ты спрашиваешь?

– Мне просто показалось странным, что вас так мало, когда в других семьях по три десятка человек.

– Нас пока, мало. Мы это обязательно исправим. Надо только найти место, где бы мы и дети были в безопасности от всяких тварей. – На этом их разговор был окончен и Наар вышел на улицу, к мужчинам. Их уже не было у дверей, по близости он их тоже не видел. Пришлось возвращаться к Агунде, спрашивать, куда они могли пойти. Та ответила, что стоит посмотреть в лодочном сарае. «Сарай» оказался добротным деревянным срубом, стоявшим на деревянных сваях в воде так, чтобы в него могла заплывать лодка. Крыша сарая также была из камыша. Сакил, Кавэд и Кедир действительно были там, обдумывали, как реализовать предложение Наара.

– Нет, у одних у нас уйдет не меньше двух дней на то, чтобы одну лодку на колеса поставить – Сакил уперся руками в бока и смотрел на раскачивавшуюся на воде лодку.

– Ну и ладно, время у нас еще есть. Мы же не ждем массового нашествия этих трехглазых рыб. Просто нужно быть осторожными при ловле рыбы в открытой реке и на берегу. Ваш сын единственный, кого эта тварь укусила? Я имею ввиду, в деревне. – Кедир ходил по сараю и осматривал инструменты.

– Да, единственный.

– Это хорошо, но я уверен, что будут и другие. Когда это случится, люди сами начнут искать способ спастись. Я предлагаю прекратить болтовню и заняться делом. У кого-нибудь есть опыт в изготовлении колес?

– Нет. Мы рыбаки, а не плотники. Если нужны колеса, мы их покупаем или обмениваем на рыбу.

– Хорошо. Сплошное деревянное колесо мы и так сможем сделать. Инструмент, как я вижу, есть. С материалом что?

– Дерево есть, но колеса нам нужны большие, как я понимаю. Поэтому придется идти в лес, набирать материал там.

Мужчины взяли пилы и отправились в лес. Решили делать сплошные составные колеса: три доски сколачивали вместе и вырезали круг. Колеса получались тяжелыми, зато крепкими. Для большей прочности их по краям обивали железом. Железа было мало и улучшить удалось не все колеса. В процессе работы к Сакилу, Наару и остальным присоединились другие рыбаки. Работа шла быстро, люди торопились. Иногда болтали, высказывали предположения о том, что за рыба появилась в реке и что теперь будет с рыбацкими поселками. Но словоохотливых рабочих было несколько. Большинство работали молча, каждый размышлял о своем, а может просто слушал разговор товарищей.

Глава 43. Новый бог

– Ты хороший слуга, Хунхар. – Раэль и каган номадов стояли среди руин и груды камней, в которой уже никто не узнал бы замок наместника Бэлды. Огромные куски мрамора и гранита, колонны из бордового порфира, некогда подпиравшие свод в тронном зале замка, плиты, покрывшие пол внутри этой твердыни, все было явлено миру, с силой изъято из нерушимой и неприступной, казалось, крепости. Эти руины стали памятником новой силе, вернее даже новому порядку, который эта сила с собою несла. Еще одним признаком этого порядка можно назвать то, что гордый некогда властитель, Хунхар, более не злился, когда его называли слугой. Более того – хорошим слугой. С тем, что он – повелитель сотен тысяч человек – стал слугой, Хунхар смирился давно. Но лишь разрушая Бэгду, кружа над ней в образе дракона, Хунхар почувствовал, что он рад быть слугой Малакка, ему нравится служить этому существу и иной жизни он себе не желает.

– Служить нашему господину – удовольствие. – Гордый своей мощью, Хунхар осматривал развалины вокруг себя. – Господин позволил мне вести мой народ дорогой служения ему. Долгое время мы пребывали в невежестве и служили Небу, которое не великий Бог, которому нельзя поклоняться.

– Пускай твои старейшины присягнут Малакку. Нужно искоренять другие культы, почитания иных богов. Он единый господин, достойный поклонения. Через восемь дней он будет здесь.

– Да, то, что ты говоришь, справедливо. Гаалик – жрец Тернги предал меня, а Малакк дал мне несокрушимую силу. Я приведу весь свой народ к почитанию Малакка. Те же, кто откажется от этого, расплатятся за упрямство своей жизнью.

– Да, ты хорошо говоришь. Кровь их мы добавим в чернила, а из кожи сделаем книги, крики их станут хвалебными песнями во славу нашего господина. – Если бы кто мог видеть мертвенно-бледное, землистое лицо Раэля, то впал бы в ужас от той безысходности, холода и отчаяния, которое оно порождало, и радости, которая появилась, когда дух говорил о человеческих страданиях. – Прикажи принести огромную чашу, в этом городе таких должно быть много и пусть ее наполнят чернилами.

Чаша была найдена почти сразу. Это даже была не чаша, а огромный медный котел на трех ногах, исполненных в виде львиных лап. К котлу, с трех сторон, были приварены медные львиные головы с кольцами в носах, схватившись за кольца котел переносили, иначе его было бы тяжело сдвинуть с места. Львиные морды застыли в гневе, будто готовились напасть на всякого осмелившегося подойти. Звериный оскал казался настолько реальным, что удивления бы не было, укуси один из львов неосторожно подставившего руку человека. Совсем недавно в этот котел наливали вино на праздниках у наместника Бэлды. Бэлдский виночерпий торжественно наполнял кубки наместника и самых почетных гостей, после чего начинался пир. Кочевники нашли его в одной из чудом уцелевших комнат разрушенного драконом замка. Чернила тоже нашлись в достаточном количестве. – Котел установили перед развалинами дворца комитов, на площади, одном из мест в тех кварталах Бэгды, где дракон дал волю своей силе.

Тамнаконы, вожди, старейшины не заставили себя ждать. Явились и шаманы, чей авторитет после предательства Гаалика уменьшился, но не сошел на нет. Впереди всех стоял Гоггалы.

– Господин мы слушаем тебя. – Сказал старец и опустил голову.

Хунхар обвел всех взглядом.

– Сотни лет мы поклонялись небу, которое мы, вслед за нашими предками, называли Тернги. Но этот бог не мог сделать нас столь сильными, как нам подобает быть. Иногда мы побеждали в битвах, иногда проигрывали их и горькими были эти поражения. Мы приносили жертвы нашему богу, но он часто был к нам несправедлив, посылал болезни вместо здоровья, голод вместо изобилия, беды, вместо радости. Мы должны были считаться с соседями, которые хуже нас, потому что они – не мы. Мы же, племя великое, рождены, чтобы властвовать над остальными народами. Но Тернги – слабый бог и он не может вести нас на этом пути. Вы видели силу, которой я обладаю! Силу, которая теперь служит нашему могуществу. Но не Небо дало мне ее, не Тернги. Другой бог, более могущественный. Вспомните руины городов нашего врага, пленных, которые стали рабами и теперь служат нам. Кто из ваших правителей, из моих предков превращался ранее в исполинского дракона? Кто одним ударом сокрушал сотню врагов? – Хунхар замолчал, с удовольствием наблюдая, как головы его подданных склоняются все ниже к земле. Только шаманы оставались недвижимыми. Король отметил это про себя и продолжил. – Пришло время узнать нам истинного бога, достойного поклонения. Его имя – Малакк. Мы же будем звать его – Юче – великий. Ветхого Тернги нужно оставить в прошлом. Сейчас не может быть места слабости. Сейчас, вы примите Нового бога. Если кто из вас не решился отречься от Тернги, то ему придется заплатить за это своей жизнью. Ослушания я не потерплю. Пусть те из вас, кто не согласен почитать Юче как великого бога станут с левой стороны. Я не буду вас уговаривать и возможности поменять решение у вас тоже не будет. Даже если вы будете умолять об этом. И смерть ваша не будет скорой, не будет легкой. – Хунхар стоял перед знатью выпрямившись во весь свой огромный рост, расправив плечи, сжав правую руку в кулак и прижав ее к тому месту на груди, где заканчивается грудная клетка. Этот кулак правой руки он накрыл ладонью левой руки и в такой позе испытывающее продолжал смотреть на знать, которая выслушала всю речь своего властелина, стоя на коленях. Все шаманы, их было четверо, встали и не произнося ни слова, отошли влево. Но самый старый из них Кизган сделал несколько шагов к королю и спокойным голосом сказал:

– Государь, опомнись. Ты стал чудовищем. Какую цену ты платишь за свою мнимую силу? Ты давно перестал быть тем славным правителем, которого любили подданные и уважали соседи. Тебя теперь только боятся. Так ты погубишь и себя и народ свой и твоих предков.

Хунхар сделал несколько шагов к старику, тот не замолчал, лишь немного понизил голос, стал говорить тише. Король одной рукой обхватил его тонкую старческую шею и медленно, со страшным, казавшимся неимоверно громким хрустом сломал шейные позвонки, потом разжал руку и обмякшее небольшое тело старого шамана упало на землю. От удара о землю с головы Кизгана слетел золотой обруч, на котором крепились шаманские височные подвески. Присутствующие как заговоренные наблюдали за сценой убийства. Шаман в племенах номадов всегда считался лицом священным и никто не имел права ему перечить и, тем более, причинять вред. Шаманы общались с потусторонними духами и могли навредить не только обидчику, но и всему его роду, предкам и потомкам. Поступок Хунхара был чем-то неслыханным. Он лучше всяких слов показывал, что возврата к прежнему богу не будет. Все смотрели на сцену убийства и никто не видел, как возле котла, что стоял немного поодаль, за Хунхаром, из воздуха появилась фигура Раэля. Больше никто из знати и шаманов не проронили ни слова. Даже Гоггалы не решился говорить что-либо своему государю. Тем временем Раэль стал перед котлом, спиной к остальным, находившимся на той площади, и начал что-то шептать, направив взгляд в котел, в чернила, налитые в него. Тамнаки и вожди стояли достаточно далеко, чтобы не слышать шепот человека, стоявшего перед котлом, но по чьей-то неизвестной им воле, они шепот Раэля слышали. Слов разобрать не могли, только шепот на неизвестном им языке, будто живое существо, проникал им в уши. Чернила в котле стали загустевать и будто даже закипать, на поверхности жидкости появились пузыри, волны, как если бы котел стоял на огне. Тогда Раэль опустил в чернила руку и перемешал жидкость. Сухая, костлявая, обтянутая бледной кожей рука совершила два круговых движения против того порядка, по которому перемещались солнца на небе Ареца. Чернила стали совсем вязкими, тягучими, черными. Того черного цвета, который кажется дверью, переходом в абсолютную пустоту, не содержащую в себе ничего и уничтожающую все, что бы в нее не попало. Жидкость вдруг начала пахнуть затхлостью, сыростью, тленом, человеческим горем, слезами и страхом. Раэль вновь опустил руку в котёл и достал оттуда каменную пиалу, совсем небольших размеров. Затем повернулся лицом к кочевнической знати. Первым к духу подошел Хунхар.

– Отойди, тебе уже не нужно. – Раэль произнес фразу вслух, голос его звучал совершенно нормально, ничего демонического в нем не слышалось. Сначала вожди, потом тамнаки начали по очереди подходить к Раэлю, тот обмакивал палец в жидкость в котле, ставил на лбу подошедшего точку, которая тут же исчезала и давал сделать несколько глотков из пиалы.

– Это книги, будь они прокляты! – Вдруг закричал один из шаманов, которые продолжали стоять в стороне и ждать своей очереди.– Все знали, что Хунхар увлекся какими-то книгами! Письмо – оно скрывает зло! Зло, свившее себе гнездо в книгах. И все вы будете служить злу! Я проклинаю вас всех, именем Тернги, я его шаман Тернфисер. Отступники! Да будет проклят час, когда человек узнал эти знаки!

Подбежавшие солдаты сначала не решились схватить шаманов, ведь так можно было навлечь на себя гнев Неба и духов-служителей. Но стоило одному солдату ударом дубинки сбить с ног крикливого шамана, уверенность в своей безопасности появилась и у остальных. Так шаманов избили и отволокли в сторону, где они дожидались расправы.

– Государь, – обратился к кагану Гоггалы. – а что делать с нашими братьями, с другими племенами, которые не чтут Юче? Они могут напасть на нас.

В ответ Хунхар только усмехнулся.

– Они уже узнали мощь Юче. Не думай о них больше. – Повелитель не стал рассказывать, как он уничтожил армию Йелдара и его союзников битве у Оазиса.

Смена веры у знати и у простых кочевников не одно и то же. Когда начали говорить простым солдатам, что теперь следует поклоняться новому богу, а о старом забыть, многие открыто начали роптать. Еще больше начали роптать тихо, про себя. Огромное влияние имело то, что орда видела, какой силой был наделён Хунхар и это видение было важным аргументом при укоренении новой веры. Раэль знал о роптавших, но ему было все равно. Малакк обладал собственной армией, кочевники были хорошими союзниками, но теперь нужда в них отпала. Если часть из них погибнет в борьбе за честь и славу своего прежнего бога – ничего страшного не случится. Ведь речь, всего-навсего, шла о людях. Так рассуждал злой дух. И его хозяин был с ним согласен.

Глава 44. Загадки

Закхаль с отрядом пробирался все глубже в подземные пещеры и удалялся от Кар-аб-Дабира. Запасы, которых они с собой взяли не очень много, заканчивались. Закхаль беспокоился, но вида не подавал, хотя подчиненные чувствовали, что что-то не так.

– Господин, может беглецы до сих пор бродят по этим лабиринтам или уже погибли от голода? Так мы тоже можем погибнуть. Мы уже очень долго идем неизвестно куда. – В ответ Захаль бросил гневный взгляд на несчастного, жаловавшегося на тяготы подземного похода.

– Если кто из вас хочет отдохнуть – он может вернуться или остаться здесь. Один. Я вас предупреждаю, что мы не имеем права вернуться без добычи. И вас, и меня в таком случае ждет смерть, и я не ошибусь, если скажу, что эта смерть будет тяжкой. Даже если наши беглецы погибли в этих пещерах, мы должны отыскать их тела и принести все их вещи и головы великому Хунхару. Мне нужны воины, а не сопливые бабы. Если кто-то из вас захочет еще пожаловаться – я просто убью его.

С того момента солдаты стали молчаливее, даже между собой переговаривались редко. Если раньше красоты, которыми были богаты пещеры, скрашивали путь, даже заставляли идти вперед, то теперь на разноцветные светящиеся камни почти никто не обращал внимания.

Люди устали и устроили привал. Одни отдыхали полусидя, другие просто легли на каменный пол. Все пятнадцать человек что были в отряде, кроме шестнадцатого, Закхаля, впали в уныние, медленно, но неустанно пожиравшее их волю. Вдруг над этой плитой уныния, что накрыла собой людей, проплыла мелодия, она буквально разлилась над отдыхавшими уставшими солдатами. Один девичий голос, затем второй, третий, сколько их всего, разобрать было трудно, ткал песню удивительной красоты. Мужчины поднялись со своих мест, переспрашивая друг у друга, все ли слышали одно и то же.