Книга о путешествии писца Наара

– Буду искать дальше. Это единственное правильное решение.

– Вы, как я вижу, воин. Хороший воин, их на своем веку много видел. Я знаю свое дело и ко мне часто обращались, чтобы я изготовил доспех или оружие и в вас я вижу хорошего воина. Вы могли бы возглавить отряд, собрать таких же как я, людей с прошлым, но, похоже, без будущего.

– Барзел, ты угадал, я воин. Но мне нужен отряд воинов. Номады слишком умелые бойцы и нельзя против них вести в бой кузнецов, булочников, плотников и гончаров. Даже если я буду тренировать вас, понадобится много времени, чтобы вы смогли выстоять в бою и еще больше, чтобы победить. Я не хочу тебя обидеть, но это так. Скорее всего, с Севера, с Юга и Востока Империи уже двигаются новые отряды, легионы, которые сразятся с завоевателями. Уверен, настанет час, и ты тоже с оружием в руках будешь защищать свою землю. Но сейчас нужно найти уцелевших воинов.

– Хорошо. Я пойду с Вами. Как вас зовут?

– Барон Эддар. – Владар решил использовать выдуманное имя еще раз.

– А как вы… – начал вопрос Барзел.

– Как я оказался здесь, вдали от основной армии? Тебе это интересно?

– Да, это.

– Два дня назад я решил поохотиться в лесу и заблудился. Потом вышел к какому-то селению, недалеко отсюда и, переночевав там, решил двигаться к Бэлде. Надеюсь, ты знаешь местные дороги лучше, чем я.

– Возможно. Я поведу нас рядом с окольной дорогой. Там где проходит так называемая лисья тропа. Там меньшая вероятность постречать на своём пути кочевников. Но вот как мы будем искать Невию в лесу – не знаю.

Барзел развернулся налево и пошел пешком, но Владар остановил его.

– Залезай на моего коня. Иначе нам и через три дня в Невию не попасть, а я сомневаюсь, что нас там будут дожидаться. – Владар откинул свой плащ на бок. Так, чтобы Барзел мог сесть сзади.

– Вы странный, барон. – Удивился кузнец. – Впервые вижу, чтобы знатный человек сажал на свою лошадь простолюдина. И вы даже не пытаетесь меня скинуть, чтобы посмеяться потом.

– Ты и драконов, как я понимаю, раньше никогда не видел. Так что мне можешь не удивляться.

Барзел с опаской залез на коня, ожидал, что сейчас может произойти что-то неприятное, но уже через пятнадцать минут расслабился и восхищался про себя, силе, скорости и грации лошади, чей владелец сидел впереди него.

Лисья тропа оказалась узкой, иногда даже слишком узкой для коня, однако Вихрь упорно находил место, куда сделать следующий шаг. Окольная дорога называлась так, потому что проходила около Бэлды, соединяла деревеньки, расположенные в его окрестностях. Владар все надеялся встретить хотя бы несколько человек из имперской армии или пускай даже солдат князя Галсафа, чтобы расспросить у них о произошедшем. Но на пути не было никого. Даже ветер стих, будто ушел с этих земель вместе с прежними их жителями, которые может быть спрятались, или погибли. Иногда даже чувствовался запах гнили или гноя, но было совсем не ясно, откуда он идет. Желтая трава и пятна голой земли, неестественного черного цвета. Было похоже, что воняют именно они. Временами наездникам почему-то просто становилось жутко.

– Господин барон, я здесь живу всю жизнь и дорогу эту хорошо знаю. Здесь всегда были цветочные поля. Разве это дело рук номадов?

Владар сам не понимал, что происходит, потому что, как и кузнец видел подобное впервые.

– Не знаю, Барзел. Я тоже ничего подобного ранее не видел. – Конь вдруг забеспокоился, будто предчувствовал опасность и бросился бежать куда-то в сторону. Владару стоило некоторых усилий его успокоить и развернуть в прежнем направлении.

– Может это дракон своим дыханием, или взглядом, осквернил эти места? – Барзел то с сожалением, то с опаской разглядывал окружающий пейзаж.

– Может быть. – Коротко ответил Владар, дав понять, что разговаривать он сейчас не расположен. Путники нашли чистое место, в тени большого дерева и устроили там привал. Император достал запасы еды, что оставались у него от крестьянина Герона. Хлебные лепешки и несколько кусков мяса показались еще вкуснее чем они были в деревне. Дерево, под которым отдыхали путники, широко раскинуло свою крону. Даже учитываю большую толщину ствола, размер кроны все равно казался поразительным. Еще было приятно то, что под ним природа будто оставалась живой и ничто не напоминало о тлене, распространившемся вокруг, пускай даже его пока было немного.

– А что это за дерево, Барзел? – Владар облокотился на ствол и вытянул ноги, поднял голову и смотрел на крону. Такое дерево местные жители не могли обойти вниманием, с ним могло быть связано какое-нибудь местное поверье или легенда. И действительно, император не ошибся.

– Это очень древнее дерево. Я бы вам и раньше рассказал, да понял, что Вы говорить не очень хотели. Ему уже несколько тысяч лет. Оно, как люди считают, едва не ровесник самого Ареца. Мы верим, что из дерева именно этого дерева Сефер сделал калам, которым начертил алфавит и создал наш мир. – С благоговением сказал кузнец. Император встал и посмотрел на громадину, росшую перед ним. Понадобилось бы человек пятнадцать взрослых мужчин, чтобы обхватить его ствол. Про себя Владар подумал, что знает еще несколько деревьев, из дерева которых, по словам местных жителей, Сефер сделал свой калам. Затем не выдержал и сказал об этом Барзелу. На что тот с плохо скрываемой обидой ответил: «Но наше-то настоящее!» С чем Владар счел за лучшее согласиться.

– Наши отцы, деды, прадеды чтили это дерево. И их отцы его чтили. Что же, почтеннейший барон, скажите, что мы все ошибались?

– Может быть и нет. – Владар понял, что задел человека.

– Может быть … – повторил кузнец, но добавлять ничего не стал. Когда стали собираться, кузнец как-то нарочито стал кланяться дереву, подошел к стволу и поцеловал расщелину в коре.

– Вот то самое место, откуда Сефер взял дерево для своего калама.

Владар слез с коня, поклонился дереву и поцеловал ту его часть, на которую указывал его благочестивый спутник. Кузнецу автократор не поверил, но посчитал нужным почтить место, в котором люди молятся, похоже, не одну сотню лет.

– Поехали, нам нельзя задерживаться.

Часов через пять путники достигли леса, в котором лежали развалины Невии. Но никто из них не знал, как к ним добраться. Тем временем уже стемнело и стало холодать, из рта шел пар и из-за усталости казалось, что было еще холоднее, чем на самом деле. Барзел указал удобную поляну, скрытую в глубине леса, за деревьями, на ней можно было расположиться на ночлег. В лесу не встречалось ни дурного запаха, ни мертвой растительности, как вдоль лисьей тропы. Ночь казалась очень тихой и даже умиротворенной. Очень хотелось развести костер, но мужчины решили не рисковать, чтобы не привлечь номадов, могущих рыскать в окрестностях в поиске добычи. Источником тепла в такой ситуации служил конь, который вдоволь поел травы и позволил заставить себя спать на земле, а не стоя, как обычно. Это бывало очень редко, лишь когда Владар в походе не имел иной возможности согреться, кроме как прислонившись к Вихрю.

Император проснулся от сильного лошадиного ржания. Кузнец тоже проснулся. Было еще темно, оба поняли, что с момента, когда они уснули, прошло не более нескольких часов. Но луна и звезды на небе, будто потускнели, а тьма вокруг стала густой. Было похоже, что если провести ладонью рядом с собой, то можно набрать в руку этой тьмы и она как жидкая глина будет кусками капать с руки на землю. Владар поежился, Барзел попытался еще ближе прижаться к лошади. Вдруг послышался собачий лай и звук охотничьего горна. Владар тут же схватился за меч и поднялся на ноги. Пытаться скрыться было бесполезно, лошадь волновалась и ржала все сильнее, что было с ней впервые. Собаки, чей лай слышался все ближе, нашли бы прячущихся мужчин по запаху. Тут же стал доноситься топот копыт.

– Господин, это охота? – сСдрожью в голосе спросил Барзел.

– Это очень похоже на охоту. Некоторые мои знакомые устраивают ночную охоту. – почему-то шепотом ответил Император.

– Я о такой забаве впервые слышу. – Цепенея от страха произнес кузнец.

Метрах в двадцати пяти от них, на краю поляны появились две фигуры с факелами. Только огонь был не обычного желто-оранжевого цвета, но переливался то красным, то зеленым, то синим оттенком. Свет от этих огней, который парадоксальным образом не рассеивал, не уничтожал тьму, но будто даже подчеркивал ее, делал еще глубже, темнее, плотояднее, разбивался о фигуры наездников. Крупные мужчины, в черных кожаных панцирях, стеганых штанах и высоких кожаных сапогах. Под одним из них была черная лошадь, а второй оседлал черного оленя с бледными ветвистыми рогами. Но самым удивительным было не это. Оба всадника не имели голов, а на месте шеи у каждого была большая кровавая рана. Тут же на поляну высыпала свора гончих псов. Они бежали так быстро, что было неясно, бегут они или летят. Злые животные, с огромными зубатыми пастями быстро приближались к путешественникам. От страха конь императора приник к земле и не двигался, будто мертвый. Сам Владар выхватил меч из ножен, а ножны отдал Барзелу, чтобы у того было хоть какое-то оружие. Так они готовились отражать атаку. Некоторые массивные собачьи тела также были без голов, но когтями на лапах взрывали землю под собой с такой силой, что было ясно, они способны пробить самый крепкий доспех в несколько ударов и отсутствие пасти совсем не делает их неопасными. Тем временем на поляне появились еще всадники, много, около двенадцати, из них человек пять держали в руках факелы, дававшие такой же мертвый, будто скрывающий, а не освещающий свет. Среди наездников были и женщины, в лохмотьях, с кривыми пальцами на руках, сухими, худыми, морщинистыми лицами и кровавыми ртами. Взгляд их будто пронизывал пространство. Длинные волосы этих наездниц, были грязными, можно было решить, что это и не волосы вовсе, а какое-то грязное тряпьё, прикреплённое к голове как парик. Лица наездников-мужчин были жутко свирепы, у некоторых были клыки, которые не могла прикрыть ни верхняя, ни нижняя губа. У одного, который подъехал к Владару и Барзелу ближе, чем прочие охотники, можно было разглядеть огромную гнилую рану на месте щеки, через которую виднелись острые желтые зубы. Всадники сидели верхом на конях, оленях, вепрях, волках. Один из всадников ехал на огромной крысе. Все они, собаки, наездники, кружили вокруг императора и его спутника с криками и воплями. Из этой толпы выделился один всадник. Вместо лошади под ним был огромных размеров черный олень. Было даже не ясно, как олень с такими рогами может передвигаться по лесу, где деревья растут часто совсем рядом друг с другом. Однако, и Владару, и Барзелу, было понятно, что с этим препятствием наездник справляется. Сам олень был величественен, под стать хозяину, широкоплечему мужчине, с большими руками и огромным мечем висевшим с правой стороны, на поясе. Пальцы его рук были украшены перстнями. Было видно, он предводитель этой стаи, это выдавали взгляды и почтение, которые ему оказывали остальные. Черный олень сделал несколько шагов по направлению к людям. Еще минута и их разорвут на куски. Охотники говорили между собой на сафахошех, наречии, на котором говорят все порождения Малака. И люди их не понимали.

– Хозяин, это наша добыча, отдай нам ее! – Шипела одна ведьма, близко подъехавшая к своему господину.

– Мы заслужили ее, о тёмный князь! – Вторил ей другой наездник, уже доставший из ножен огромную кривую саблю.

– Нет. Мы оставим этого человека. – Тут он перешел на язык людей.– Я знаю, кто ты. – обратился он к Владару. И поэтому я оставляю тебя в живых. Ты только человек и только для людей ты имеешь значение. Мне хочется заставить тебя страдать, но физическая боль – не самое страшное. А очень многие желали тебе боли. И я исполню человеческие желания. Я Саминдар, князь тьмы, говорю тебе, что ты потеряешь свою землю, ты будешь последним, кто правил ею. При тебе она погибнет. И ты не в силах что-то изменить. Ты проживешь с этой болью еще долго. Весь Арец скоро превратится в новое царство моего господина. Могилы твоих отцов будут разорены и тебе нечего будет передать своим детям. Имя твоё проклянут в веках. Я не могу уйти, не оставив тебе ничего на память о себе. «Хайга!» – крикнул герцог псам и те молниеносно кинулись к лошади императора и разорвали ее быстрее, чем за минуту. Владар и Барзел стояли в крови, но сделать ничего не могли. Государь ударил одну из собак мечом, нанес ей глубокую рану, остальные псы стали тут же на него кидаться, но не кусали. Это почему-то вызвало жуткий смех у остальных охотников. Владар пытался ранить или убить еще нескольких собак, но те по знаку хозяина отбежали назад. Тогда император ринулся на Саминдара, но кто-то накинул ему на шею аркан и дёрнул, так что император упал на землю, лицом в какую-то гниль, страшно вонявшую, как могут вонять только непромытые гнойные раны. Владар стал пытаться освободиться от удушливой веревки. Это вызвало новую волну хохота. Барзел подбежал к Владару и начал ему помогать скинуть её с шеи. Владар прокашлялся и отер шею, на которой остался след от веревки в виде красной полосы. Но большим унижением для Владара был смех. Он, повелитель огромной державы, выступал теперь в роли шута и ничего не мог с этим поделать.

– Твой страх будет делать нас сильнее. Так ты сам погубишь свою землю. Ты и твои воины, отныне будете терпеть только поражения. Неудача теперь твой удел. – Затем герцог сделал жест горнисту, тот дал сигнал к продолжению охоты и вся ужасная стая охотников продолжила свой путь далее, по лесным чащам. Барзел поддерживал Владара, который неуверенно держался на ногах. Мгла перестала быть столь плотной темной. Людям показалось, будто вокруг стало теплее, когда духи ушли прочь.

– Ты никому не будешь рассказывать о том, что видел, когда мы доберемся к армейским отрядам. Я сам расскажу, если сочту нужным. Твое дело – молчать.

В ответ Барзел только кивнул головой, не произнеся ни слова.

Глава 47. Смерть

Всего было сделано восемнадцать телег, для которых изготовили семьдесят два колеса. Как ни торопились рыбаки, закончить работу за два дня им не удалось. Только глубоким вечером третьего дня последняя телега была готова. Телеги грузили сразу, по одной, по мере их готовности, так что никто не ждал, пока будут готовы все.

Перед рассветом четвёртого дня вереница телег двинулась из рыбацкого селения, оно называлось Карос Инес, что значит «Обильное рыбой», в сторону Хоргонола. Бэлда была в четырёх днях пути от Карос Инеса, беженцы из города рассказали о гибели города рыбакам и те боялись попасть в руки к номадам. Кроме номадов начинали доставлять беспокойство горожане, лишившиеся всего, многие из них отчаялись и в этом отчаянии были готовы не только на воровство, но даже на убийство, если оно даст им кусок хлеба. Некоторые из рыбаков сначала даже порадовались горю горожан. Последние сами в этом были виноваты, потому что, когда рыбаки приезжали в Бэлду торговать своим товаром, горожане не очень их жаловали, относились с плохо, а часто и с совсем нескрываемым презрением. Теперь, казалось, рыбаки смогут отплатить горожанам за все обиды. Но так казалось ровно до тех пор, пока беженцев не стало слишком много. Покинуть посёлок нужно было как можно быстрее.

Триансов за эти три дня видели пять раз. Они подбирались всё ближе к человеческим домам. Одну из этих чудовищных рыб удалось убить гарпуном. Она была сожжена в одном из разведённых на улице костров, которые развели, чтобы не прерывать работу ночью. В костре рыба воняла.

Бегство из посёлка не прибавило уверенности в собственном будущем никому из тех, кто сидел на тех восемнадцати гружёных телегах. Однако, для радости место в том обозе всё же было. Лур пошёл на поправку. Его оставила лихорадка, он был ещё слаб, но жизни его ничего не угрожало. Сакил, Агунда, их дочери были очень благодарны каттавам за чудо, что те совершили. А выздоровление Лура его родные называли именно «чудом» и никак иначе. Обоз двигался не намного быстрее пешего путешественника, так что добраться до Хоргонола Наар с друзьями рассчитывал не раньше, чем через два с половиной, три дня.

На второй день пути на караван напал небольшой отряд номадов. Это были мародёры, основные силы тёмной орды находились ещё в Бэлде. Во время короткого боя был ранен Наар. Удар пришелся в рукопись. Юноша почувствовал лёгкий укол в грудь, рукопись спасла ему жизнь. Это было странно, так как рукопись не была очень толстой и сильный удар острым клинком должен был пробить её и смертельно ранить, или даже мгновенно убить каттава. Но этого не произошло. Нападавший тоже не понял, в чём дело и на несколько секунд замешкался перед тем как нанести следующий удар. В эти несколько секунд рыбаки накинули на номада сеть, рванули её на себя и свалили его с лошади. Он пытался разрубить сеть мечом, но только больше в ней запутывался. Рыбаки убили нападавшего гарпуном.

После нападения караван ускорил движение к Хоргонолу, так что в середине третьего дня пути рыбаки из Карос Инеса пришли к городским стенам. В Хоргоноле было неспокойно. Городские власти приняли решение не сдавать город без боя, однако горожане, зная о судьбах более мощных крепостей, сделали другой выбор и готовились покинуть город. В городе писцы и воин попрощались с рыбаками. Те подарили им сушеной рыбы и хлебных лепёшек, немного сушеных водорослей. С трудом трое друзей нашли гостиницу. Втроём им пришлось ютиться в маленькой комнате на чердаке. Прибывавшие в Хоргонол беженцы останавливались на улицах, заполнили гостиницы. Но такая масса беспокойных людей делала город похожим на бурлящий котёл, который мог взорваться в любой момент по самой незначительно причине.

Когда друзья остались втроём, Наар достал рукопись и начал её листать. Теперь он увидел на ней пятно своей крови. Кровь проникла также в дыру, пробитую клинком нападавшего и попала на страницы. Чернила со страниц вдруг стали прилипать к пальцам писца и впитываться через кожу. Наар сначала даже не понял, что происходит. Затем небольшое рятное его крови стало растекаться, вытягиваться в струи, превращавшиеся в строки. Теперь на страницах рукописи появились новые буквы. Наар их никогда раньше не видел, но каково было его удивление, когда он понял, что знает их и знает язык, который эти буквы записывали. Это не был ни один из тех языков, которые были известны Наару. Он показал рукопись Кавэду, но монах ничего не увидел.

– Я вижу здесь то же самое, что видел ночью после пира у князя Уадура. А ты видишь что-то другое?