Город разведённых женщин

– Привет, меня зовут Славик, это Алинка, она маленькая и плохо разговаривает, а ты наш новый папа?

– Не знаю ещё, а сколько их у вас было?

– Мой папка сидит в тюрьме за убийство, папа Толя и папа Витя. Алинкин папа Вася меня бил, ты тоже будешь?

– А за что, ты плохо себя ведёшь?

– Нет, просто бил, потому что мой папа бандит. Поэтому я, когда вырасту, то папу Васю убью и Алинку убью, потому что она вредная, а пока я её бью, когда мама и бабушка не видят.

– Разве можно девочек обижать?

– Можно, папка мамку бил постоянно, заставлял на коленях стоять.

– Вот как, но всё равно, нехорошо девочек бить, их защищать надо. Пойдёмте вечером в МакДональдс, покушаем чего-нибудь вкусного, мороженного, например?

– Дорого по МакДональдсам ходить, лучше пиццу поедим, которую мамка вчера принесла, когда холодная, то говно, а если погреть, то есть можно, – глубокомысленно изрёк ребёнок.

Прошло два месяца. Я, то жил у себя неделями, то у Иры. Иногда гулял с детьми. Славика устроил в кружок рисования, заплатил за четыре месяца вперед, группы были набраны, его водила туда бабушка.

– Славик сказал, что его отец бил тебя.

– Сергей – жёсткий мужик, он тут всё держал. Деньги были, машины менял, квартира на его деньги куплена, вернее покупали, типа, родители, просто, чтобы не светиться перед налоговой. Бил, когда нажрётся, заставлял друзьям его отсасывать…. Терпела, потому что любила.

– А когда вернётся?

– Долго ещё, их за убийство посадили, ему двадцать пять лет дали, выйдет, тогда и будем разбираться. Ты, кстати, не хочешь к нам переехать, а квартиру сдать свою? У меня риэлтор знакомый, поможет.

– Не знаю, можно подумать.

– А чего тут думать, наливай да пей, – пошутила она.

Квартиру я сдавать не хотел, но она постоянно давила, я постоянно обещал подумать и однажды согласился встретиться с риэлтором. Мы пришли ко мне в квартиру, риэлтора звали Ангелина – крупная, разбитная деваха в короткой юбке, с крашенными волосами и бегающими глазами.

– Так, что у нас тут…, тридцать пять метров, кухня – девять, комната – шестнадцать, санузел раздельный. Не против, если я сфотографирую, для будущих клиентов? Рядом с вокзалом, чудно, но цены упали, много предложений. Думаю тысяч пятнадцать, не больше.

Я, честно говоря, удивился, знал, что такие квартиры сдают за двадцать пять, тридцать – не меньше.

– Неужели такой спрос маленький?

– Да, сейчас много квартир сдаётся, поэтому цены упали. Можно, конечно, договориться, чтобы коммуналку жильцы оплачивали. Договор сейчас будем подписывать с агентством?

– Да думаю я ещё пока, не решил.

– Сейчас-сейчас, – встряла Ира, – сбегай пока в магазин, купи бутылочку шампанского, обмыть надо.

Я вышел в подъезд, стал спускаться по лестнице, но вспомнил, что забыл уточнить, какое шампанское пьёт Ангелина, вернулся и услышал разговор:

– Ну что, подруга, как живёшь? – голос Ангелины.

– Да всё так же, Васька достал, всё ходит к Алине, отказать не могу, дочь всё – таки.

– Так ты же его «обула» по полной, он всё продал, деньги тебе отдал, а ты по суду у него ещё и алименты отжала.

– Да, понимаешь, не его это ребёнок, а Толин. Помнишь, перед ним был «коммерс», который «погорел», я от него залетела. Вася появился, когда я уже беременна была.

– Дела… а Сергей, пишет хоть с зоны?

– Пишет… и мне, и Славику. Люблю его до сих пор и жду, когда вернётся. Денег много в адвокатов тогда «влили», может по УДО скостят ему лет пять, постоянно на зону ему «грев» отправляю, посылки.

– А с этим что, как его, с Денисом, кажется?

– А что с ним? Вот квартира есть, влей ему в уши про спрос и предложение, а с жильцами договорись, чтобы ему «пятнашку» и мне «пятнашку», деньги всё равно я буду забирать. А годика через три совместной жизни, с ведением совместного хозяйства, «отожму» у него квартиру эту, суд будет на стороне многодетной матери, соседи подтвердят, что мы с ним жили. Сейчас даже замуж не надо выходить, гражданский брак и всё такое.

– А если соскочит раньше или ребёнка от него родишь?

– Не соскочит, мужикам ведь только секс нужен, а сосать я умею, сама знаешь. Помнишь, Серёга «вечерину» закатил в сауне, мы с тобой и Маринкой тогда четырнадцать мужиков обслужили. А ребёнка от него не хочу, хватит, нарожалась, – она, как-то хрипло и зло засмеялась, – буду, каждое утро, минет ему делать, губы не отвалятся.

– Да, были времена, я тогда за один вечер могла получить больше, чем сейчас за месяц зарабатываю, – сказала Ангелина, – ладно, сейчас «лошок» твой прибежит с шампанским, давай мило улыбаться и говорить о семье.

Я аккуратно прикрыл дверь и пошёл в магазин, который располагался на углу дома, купил бутылку шампанского и вафельный тортик к чаю. Когда вернулся на столе стояли три фужера и три чашки с чаем.

– Я шампанское не буду, – предупредил я, открывая бутылку, – пейте, я чай попью.

– Ну как знаешь, – сказала Ира, подвигая мне чашку с чаем, – а вот мы выпьем.

– Так, ну что, вот договор, давайте подписывать, – сказала Ангелина, когда они допили бутылку.

– Знаете, давайте я договор почитаю, а завтра сам к вам зайду после работы, оставьте мне визитку.

– Ну как знаете, договор стандартный.

– Ну, может, захочу поправочки внести.

– Хорошо, вот моя визитка, звоните, завтра жду.

Она ушла, я взял договор, свернул в трубочку.

– Ну что, пойдём? – сказал я Ире.

– Пойдём.

Когда шли домой, она держала меня за руку, мило улыбалась, постоянно пыталась прижаться, но у меня было к ней какое-то брезгливое чувство, как к бомжу, грязному бомжу, валяющемуся в луже нечистот. Она мило щебетала, что-то там про шубу, машину, а мне хотелось помыть руки с мылом, мне казалось, что даже духи её источают зловоние.

Когда пришли домой, она достала из холодильника холодный салат и куски пиццы, которые бросила на сковородку разогреваться. Я вдруг понял, что никогда не ел в этом доме борща или супа, приготовленного ею – она не умела готовить, совершенно. Как-то попросил приготовить блинчики с мясом, она пошла, купила их в магазине и просто разогрела.

– Слушай, может, картошки пожаришь?

– Сходи тогда в магазин, купи фри.