Сильвио

Буду в мире блуждать,
И закрыт для меня первобытный Эдем,
Буду вечно томиться и вечно страдать!

Внутренность пещеры.

Сильвио читает книгу при свете лампады.

Клотальдо входит незамеченным.

Клотальдо. Это ли прежний, счастливый мой Сильвио? Как он измучился, как похудел! Помню тот день когда он пришел ко мне и сказал: «Клотальдо, я хочу учиться, хочу знать, есть ли в мире что-нибудь кроме обмана, видений и снов». Я стал учить его, и с тех пор он проводит дни и ночи в этой пещере. Читает, читает, не смыкает глаз, не ест. не пьет, боится воздуха и света дневного… При свете дрожащей лампады по челу пробегают тени мучительных дум. Тихо кругом… Только летучие мыши вьются, шурша над лампадою; со сводов висят сталактиты и капли стекают по ним и падают на стол, как глухие, тяжкие слезы. В огромной мрачной пещере он кажется таким маленьким, жалким, покинутым… Бедный мой Сильвио!

Сильвио. Кто зовет меня?

Клотальдо. Это я; я пришел тебя проведать.

Сильвио. Тяжко мне, отец… Прежде смутно я чувствовал, что жизнь только греза, теперь наука подтвердила мой опыт… Она доказала, что вся природа лишь сон, и человек никогда не узнает, что кроется там, за призрачной дымкой явлений и форм… Никогда, никогда…

Клотальдо. Дитя, о чем ты горюешь? К чему тебе тайна природы? Надо ли знать сущность того, что люди зовут теплотою, чтобы развести огонь в зимнюю стужу и согреть свои члены? Надо ли знать сущность того. что мы называем движением, чтобы пустить стрелу из лука и настигнуть бегущего зверя? Надо ли знать сущность материи, чтобы хлебом утолить свой голод? Удел человека – работа, а для работы тебе довольно и того, что ты можешь познать. Откажись ты навсегда от бесплодных попыток проникнуть в сущность явлений.

Сильвио. Отречься от того, что одно только делает меня человеком, от самого святого, что есть в моем сердце… Нет, лучше убью себя, уничтожу сознанье, но не отрекусь ни на одно мгновение от моей неутолимой жажды… Для меня нет другого исхода – или проникнуть в тайну, или погибнуть!

Народ. Площадь перед дворцом.

На ратуше звонят в колокол. Крестьяне, ремесленники, купцы, нищие – толкаются, кричат и пробегают толпа за толпою.

Герольд(с трубою).

На площадь, граждане, на площадь!

Купец.

Эй, сосед,
Куда бежишь?

Ремесленник.

Бегу, как бык – на красный цвет.
Не знаю сам куда, на месте не сидится:
Когда народ бушует и стремится
На приступ, бунт, пожар – мне все равно – вперед
Бессмысленно бегу, куда толпа влечет.
И силы нет остановиться.

Купец(запирая лавку).

И мне не терпится, и я с тобой бегу.
Меня несут, как ветер, ноги
И удержаться не могу.

Горожанка.

Ох, захватило дух…

Горожанин.

Эй, бабы, прочь с дороги,
Не то раздавят вас, как мух!

В одной из групп.

Набат, набат!

В другой.

Куда бежишь?

В третьей.

Бог весть!

В четвертой.

О чем они кричат?

В пятой.

Сам черт не разберет.

Герольд.

На площадь!

Чиновник.

Как мне быть,
Привык начальству я служить;
Писал бумаги тридцать лет
Я на одном и том же месте,
И вдруг – беда, конторы нет!
Я одинок, я брошен всеми.
Грущу средь буйных мятежей
Как о покинутом Эдеме
О канцелярии моей…
Конторы нет… Куда деваться?
Мир опустел, кому служить?
Кому теперь повиноваться?

Лакей(переодетый в платье вельможи).