Сын ворона

– Видно ли меня?

– Нет! – закричали из толпы. – Не видно!

– Точно не видно?

– Не видно! Не видно!

– Смотрите внимательней!

– Нет. Не видно! Не видно!

Радомир выступил из-за пирога.

– Прошу тебя, Святовит, чтобы и на следующий год мы могли испечь такой же большой пирог. Чтобы у нас было из чего его испечь, и чем снова засеять наши поля. Спасибо тебе!

Руяне и гости острова вновь закричали, испрашивая божество о том же. Как по команде факелы зажгли жертвенные костры, над которым на вертелах висели освежеванные туши быков и кабанов. Дым от костров взметнулся вверх, возвещая приближение праздничного пира.

– Радомир!

Вождь обернулся и увидел двух воинов, вышедших из толпы. Они тащили за шиворот испуганного человека. Пузатый, с жиденькой бороденкой, он тихо скулил, зажмурив глаза. Радомир заметил христианский крестик, болтающийся на шее. Пленник.

– Еще одного поросенка принесли! – крикнул кто-то из толпы, остальные засмеялись незатейливой шутке.

Воины швырнули пленника к ногам Радомира.

– Кто он и в чем виновен? Или вы предлагаете принести его в жертву?

Роарг при виде пленника выступил вперед.

– Нехорошо омрачать праздник кровью. Такие жертвы приносятся только в случае крайней нужды.

Роарг полагал, что не имеет смысл показывать свое превосходство над беззащитным противником. Это недостойно воина.

Радомир недовольно посмотрел на сына. Роарг осмелился указывать ему, что делать, на глазах у всех.

Один из воинов объяснил:

– Это сакс из Нордальбингии. Мы захватили купеческий когг. Они хотели незаметно прошмыгнуть мимо острова.

Радомир бросил суровый взгляд на купца:

– Разве ты не знаешь, что это наши воды, и каждый, кто плывет по ним, должен приносить дары Свтяовиту? Встань!

Купец с трудом поднялся. Колени его мелко тряслись. Он всхлипывал, втянув голову в плечи.

– Ты знал, что в этих водах можно торговать только с нашего разрешения?

– Ваша милость, я этого не знал. Клянусь всеми Богами!

– Лжец! Все ты знал, просто надеялся, что тебе повезет. И ты знал, что нарушение этого правила карается смертью.

Один из воинов схватил купца сзади за волосы и приставил к его горлу кинжал. Купец судорожно сглотнул.

Роарг сделал шаг вперед. Его рука легла на рукоять меча.

– Отец! – крикнул он. – Не убивай беззащитного. В этом нет чести.

Радомир сделал вид, что не услышал дерзкие слова.

К Роаргу подошел и встал рядом с ним его друг, изящный молодой человек, с длинным лицом, умными глазами, внимательно смотрящими из-под густых бровей. Все звали его Вагр. Настоящее имя никто не знал, так как он был подкидышем. Знали лишь, что он из племени вагров. Вагр знал, что Роарг не понимает, как Радомир воспринимает его попытку вступиться за пленника. Если Роарг настоит на своем, авторитет вождя может пошатнуться, а на вольном острове Руя, это равносильно потери власти.

– Ты можешь выкупить свою жизнь. Чем ты можешь заплатить? – Спросил Радомир.

Воин отпустил волосы купца и убрал кинжал. Пленник облегченно вздохнул.

– Я все потерял…

– Жаль. Тебе не повезло. Убейте его!

Воин снова поднес кинжал к горлу купца.

– Стойте! – заорал несчастный. – Стойте! Я могу заплатить!

– Чем? – Радомир удивленно вскинул брови.

Радомира купец не интересовал, он краем глаза наблюдал за Роаргом.

– У меня кое-что есть…

– «Кое-что» – этого мало, – усмехнулся Радомир.

В это время Вагр, подходя еще ближе, старался встать между Роаргом и Радомиром.

Вождь смотрел на купца, а на самом деле следил за тенью Роарга: еще шаг…

«Я убью купца сам, – решил Радомир. – И тогда будет по-моему. Роарг не успеет мне помешать». Он неуловимым движением выхватил меч.

– Я избавлю тебя от мучений, смерть будет быстрой.

– Подожди! – крикнул Роарг. – Пусть человек скажет, то, что хочет сказать.

Купец с надеждой посмотрел на Роарга. Затем бросил взгляд на Радомира, как бы оценивая, насколько подвержен этот человек убеждению.

– Скоро вдоль берега, через Медвежий лес пройдет богатый обоз. Они везут свадебные дары для Дитмара Старого. Он выдает замуж свою дочь Альмейду.

Многие, наблюдавшие эту сцену, переглянулись. Вагр задал вопрос, который вертелся на языке у многих:

– Ту самую Альмейду?