Сады Адама

Девушка ошалело крутила головой по сторонам. Пустынная вечерняя улица. Чересчур пустынная для пятничного вечера!

– Люди с бойцовским характером в минуты опасности сжимают кулаки, те кто послабее духом, закрываются ладонями. – пояснил человечек.

– Кто вы такой?! – неприязненно спросила Илона. Нечто в облике незнакомца вызывало отвращение, страх и тем не менее, манило. Вероятно, подобные чувства испытывает кролик, глядя в глаза удаву.

– Неважно! – он облизал тонкие, почти незаметные на бледном лице губы. – В данный момент я единственный, кто может вам помочь!

– Мне не нужна ничья помощь! – грубо ответила девушка.

Весною звезды пахли мятой,
Я светлый луч поймал рукой.
Сорвал росу, рассыпал злато,
Над русой, милой головой.
И были дни, и плыли ночи,
Я был шутом и королем,
Но длань судьбы, пятой проклятой,
Тень мою прячет под землей!

Я грыз всю ночь сырые камни,
Острог рассыпался во прах.
Я – господин. Я выше боли!
Мой черный мир – ваш вечный страх!

– Откуда вы… Откуда вы это знаете?!

– Некоторым образом я знаком с автором! – небрежно махнул тростью незнакомец. Он вновь быстро облизнул сухие губы. Эта отталкивающая привычка, была ей хорошо знакома, только она не могла вспомнить, где видела эту смазанную челюсть, острые, похожие на резцы зубы, и маленький короткий сухой язык, больше похожий на щуп рептилии, нежели человеческий орган.

– Это ваша папка?!

– Я бы не стал так утверждать… – пробормотал незнакомец. Что-то его встревожило, он беспокойно озирался по сторонам.

– Ну как же так?! Эти стихи… Я хорошо их запомнила!

– Стихи! Конечно… – он стукнул тростью по земле, брызнули золотые искры. Человечек стремительно повернулся, и зашагал прочь.

– Подождите! – растерянно крикнула Илона, но он шагал быстро, будто по земле скользит огромная черная тень. Вскоре и она скрылась из вида.

Девушка передернула плечами. У нее возникло ощущение, словно она только что держала в руке опасную ядовитую змею. Гладила упругую кожу, трогала тяжелую треугольную голову, а змея касалась ее пальцев черным раздвоенным язычком, и их обоих, и змею и солнечную принцессу завораживала эта смертельная игра, когда змея в любое мгновение могла впиться острыми зубами в белую плоть, а женщина свернуть тонкую шею пресмыкающегося.

«Весною звезды пахли мятой…

Я светлый луч поймал рукой…»

Стихи из рукописи. Илона нащупала в сумочке квадратик бумаги. Она набрала полную грудь воздуха, и достала из сумочки смартфон.

Лена открыла глаза. Вокруг сгущалась мгла.

– Марк!

Голос тронул мертвые молекулы воздуха, и тотчас стих. В памяти сохранился, долгий, изнуряющий секс с мужем, что само по себе являлось фантастикой. В лучшие времена медового месяца Марек был способен выдержать семиминутный марафон в позе миссионера! Если супруг изобрел ролевую игру, она его убьет! С трудом сдержав подступающую тошноту, она медленно брела на свет. Он едва сочился откуда то сверху, маленький квадратик бледного света. Распухший язык скребся о гортань, голова гудела, во рту застыл омерзительный привкус коньяка. Придурок! Напоил невинную девушку коньяком, обожрался «Виагры», зная природную мощь мужа, ботаник слопал целую пачку! И заволок ее в мрачное подземелье!

Нечто коснулось босой ступни. Нежные прикосновения трепетных влажных губ. Лена отдернула ногу.

– Марек! Хватит дурака валять!

Голос эхом разнесся под высокими, теряющимися во мраке сводами пещеры. Такие пещеры располагались в ленинградской области на берегу реки Оредеж. Похожие на черные провалы глазниц черепа, они вгрызались в высокий каменистый обрыв над руслом реки. Деревенские жители утверждали, будто лабиринты ходов простираются вдоль Оредежа. От поселка Разлив до деревни Вырица, не менее ста километров езды по КАД. Она бы запомнила дорогу, даже упившись коньяка…

Вторично невидимые губы прильнули к ее щиколотке. Уже настойчивее. Лена стиснула зубы, ускорила шаг.

– Прибью мерзавца! – процедила она.

Перед глазами светилось окошко. Закружилась голова, ослабли ноги, сейчас она потеряет сознание. Девушка вцепилась в твердый край оконца, порезав пальцы о выступающие из рамы обломки стекла. Привычные мысли канули в небытие, неожиданно она утратила способность осознавать себя как личность. Частица коллектива, сплоченного единой целью. Новые ощущение не смутили ее. Они дарили радость, предчувствие свободы. У нее появился новый господин. Слова пришли на ум самостоятельно, без усилий.

– Скреб-поскреб! Великий Раттус нам готовит благодать!

– Радость мрака, сладость смерти, мы готовы принимать!

– Скреб-поскреб! Приходит Раттус в каждый город, каждый дом…

– Мы служить ему готовы, кровь и слезы отдавать!

– О Господи! Господи, нет! – кричала девушка. Всего в нескольких сантиметрах находился ЕЕ дом! Она видела свое любимое кресло, в углу валялась плюшевая панда.

– Марк! Это – я! Я здесь!

Некой частицей ускользающего сознания она цеплялась за прежнее мироощущение, но эмоции эти были слабыми, едва ощутимыми. Жужжание комара теплым июльским вечером. Новая природа дарила ощущение свободы и безнаказанности.

– Мы служить ему готовы, кровь и слезы проливать…

К окошку приблизились ноги. Детские ступни, обутые в черные туфли с загнутыми носками.

– Кто это… – прошептала Лена.

Ноги в чудных туфлях исчезли, перед окошком появилось лицо. Едва ли его можно было назвать человеческим. Маленькое продолговатое лицо, со скошенным подбородком, и черными блестящими бусинками глаз, белыми, почти неразличимыми на фоне пастозно серых скул губами, и курносым носом. Незнакомец оскалил резцы, изо рта вырвался громкий, дрожащий на высоких ультразвуковых частотах визг. Капельки слюны обрызгали лицо, дыхнуло смрадом, и звериной гнилью. Но вопль незнакомца не пугал больше. Волшебная музыка… Ее окружили такие же обнаженные люди. Они были лишены голода, похоти и мирских забот. Служение высшей цели. На глаза упала белая пелена, мрак рассеялся. Новая жизнь…

CRUCEM.

– Безмерно рад нашему знакомству! Вы даже представить себе не можете, насколько рад! – Адам Стоикус соскочил с высокого кресла, и подбежал к пленнику. – Жалею, что не могу пожать вашей руки! – он с притворной досадой он ударил острием трости согнувшегося подле ног мужчину. Человек скорчился от боли, но не издал ни звука. – Какая преданность! – воскликнул человечек. – Только через боль можно познать величие! Вы не согласны?!

Роберт молчал. Болели вывернутые плечи, грудь и спина горели от многочисленных ссадин и ушибов. На руке и груди багровели синие точки. Белоглазые безумцы кусались как бешеные псы. Плотный мрак скрывал стены огромного зала, были видны контуры обнаженных людей. Они, похожие на безжизненные манекены стояли на коленях, безвольно понурив головы.

– Вы – скучный собеседник, дружище! – объявил Стоикус. – Настоящий воин! Не разобравшись в причинах, лупцевали ни в чем не повинных сограждан, только за то, что они пели псалмы, которые вам оказались не по духу. В чем же истина? Две тысячи лет ваш народ шел на смерть во имя гениального провидца, и что же я вижу?! Глупая женщина с легкостью отдает мне Его символ, который она, как и всякий дикарь, носит на шее. В обмен на несколько блестящих монет из фальшивого золота! Этот иудей был значительно предприимчивей! Во всяком случае, он получил настоящие деньги, хоть и не сумел ими воспользоваться. На каком же основании, вы люди, убеждены в том, что можете управлять всеми прочими живущими на земле?

– Кто ты такой?

– Угадайте с трех раз! – засмеялся Стоикус.

Ярко вспыхнули факелы, алое мерцающее пламя искаженным лживым светом озарило помещение. Из сумеречного хаоса мелькающих теней, мрака, приглушенных звуков и запахов выплыла иллюзия. В углу стояло высокое кресло, украшенное замысловатой резьбой. На нем восседает Адам Стоикус. Роберт распят на сколоченных досках. Его руки и ноги, крепко привязанные веревками, свело судорогой боли. Стоикус осторожно прикрыл чемодан, стараясь не повредить крысу. Грызун протестующе пискнул, крышка едва не прижала длинный хвост. Ловко извернувшись, зверек приземлился на короткие сильные лапы, и побежал вслед за остальными. Изнутри раздался яростный удар. Стоикус легонько похлопал по чемоданчику.