Искры и тени

Тренировку прервал Роберт. И Дора только тогда поняла, насколько сильно у нее разболелась голова, подвело от голода живот. О нет, это не у нее, у Роксаны! Дора хотя бы пообедала, а Ксана прямиком в машину наставника побежала и держалась сейчас исключительно на личной вредности.

Пока натягивали куртки в раздевалке, в дверях появилась девчушка лет восьми, красивая, точно белокурый ангелочек, но с не по-детски неприятным взглядом. Она беззастенчиво рассматривала Дору а когда девушка решила к ней подойти, решительно захлопнула дверь и побежала по коридору, громко топая туфельками. Мигрантка проводила ее взглядом, но решила не обращать внимания на местные странности.

Едва забрались во внедорожник, раздался возмущенный звонок Александры Михайловны:

– Где вас носит? Школу прогуляли, трубку не берете!

– Мама, ты ничего не понимаешь, – копируя тон учительницы английского, заявила Машка. – Это секретная государственная тайна, где мы были! Допытываясь у нас, ты подвергаешь опасности отечество!

Дора отвернулась к окну. Дома будет весело, мама такого не спустит. Но сейчас, наблюдая за Машкой, мигрантка поразилась, насколько сильно прирастают маски.

Она сама больше месяца играла роль примерной дочери, приноравливалась к быту, смотрела уютные кошачьи сны, тренировалась быть второй Машей. И позабыла о себе настоящей, растеряла настороженность, наблюдательность. Почти лишилась того, что годами вырабатывала в макросети, набивая шишки и теряя деньги. В разгар войны за место пилигримов на Земле-56 она размякла, разучилась подозревать в каждом встречном врага или соперника, за каждым жестом и словом искать двойной, а то и тройной смысл. Она пыталась откреститься от макросети, от прошлого, и это ее главная ошибка. Быть здесь – ее выбор. Тут ее новый дом, семья. Но именно пройденный путь сделал ее такой, какая она есть, не стоит отказываться от прошлого и притворяться другой.

«Я не буду отсиживаться в тени, но не дам втягивать себя в дела, в которых не разбираюсь. Я позволила себя сорвать с места сегодня, увела с уроков Машку. К чему эти странные опыты могут привести?»

Она думала и смотрела на дождь. Небо провисло под тяжестью влаги, накопившейся за довольно сухое лето. Гроз было много, но сильные дожди длились не больше полутора часов. Тучи проливались на Барск, проколотые антеннами на крышах небоскребов. Зато торфяники за городом тлели до сих пор.

Машина глубинной рыбой плыла по дороге сквозь ливень. Эл, как ни странно, решивший выбраться в город на внедорожнике Роберта, сидел рядом с Ивановыми, монотонно раскачивался из стороны в сторону. На Машкины вопросы он не реагировал, отключился от всех и вся, прикрыл глаза.

– Что с ним? – Маха озабочено потрогала соседа за бо роду.

– С духами общается. – Роберт был совершенно серьезен. – Он ведь настоящий, потомственный шаман, хоть и поздно к этому пришел. Вроде того шамана…

Он не договорил. Намек предназначался одной Дорофее – свидетельнице профессорских откровений под дулом Никиного пистолета.

– Я его не только ради вас выписывал, не зазнавайтесь, – сказал он тише, объезжая прикорнувший на окраине бронетранспортер. – Я хочу, чтобы он мою Никки вылечил. Она без полновесного дара не летает, только перья теряет из крыльев и чахнет.

Дора с Машей были в курсе, что от Ланса и химер Ника получила ментальный удар, впала в кому и выжила лишь благодаря сильнейшему лекарству, в народе прозван ному мыслегрызкой. Теперь наслаждалась побочными эффектами.

– Мало того что сила ее дара снизилась на целых два пункта по шкале чувствительности, – жаловался ученый, – в дополнение ко всем радостям жизни сам талант сенса повадился периодически пропадать. Специалисты говорили, что способности со временем восстановятся. Но когда это время придет? О, Никки, легка на помине! – Он вынул коммуникатор. – Соскучилась, видеовызов выбрала, – обрадовался он.

– Роберт.

Крошечная Ника возникла над лежащим на ладони Роберта телефоном.

– Хоть мы и в ссоре, но мне больше не к кому обратиться, – начала она. – После того как вчера твои химеры целый час бесновались и буянили в моем центре клонирования, после дозы успокоительного, которая способна свалить с ног тираннозавра, происходят пугающие вещи. В этом, между прочим, ты виноват, – не преминула уколоть она.

– Никки! – предупреждающе строго оборвал ее Роберт. – Мы уже это обсудили. Я тебе даже сервиз новый купил взамен разбитого.

– Хорошо. – Крошечная фигурка подбоченилась, встряхнула рыжими кудрями. – Я сегодня спускалась в бункер под центром клонирования, и одна из химер попыталась общаться со мной на языке жестов. Сама! Просила войти в камеру!

Было видно, сколь неприятно Ильиной рассказывать подобное. Даже Эл оттаял, прислушивался к разговору, присматривался к Веронике.

– Вошла бы, – легко согласился Роберт.

– Я похожа на умалишенную? – возмутилась она. – Неужели ты не понимаешь, бездушная тварь проявила инициативу!

– После гибели Орэфа что-то переменилось в их поведении, – подтвердила Роксана. – Они стали более активны.

– Вот-вот, – закивала голографическая Ильина. – Я сейчас не в лучшей форме, чтобы с проблемами недочеловеков разбираться. Мне страшно от соседства с ними. В центре работают почти три сотни сотрудников и сорок девять пациентов! Там дети находятся на подготовке к лечению или клонированию! А на минус шестом этаже три дцать генномодифицированных биороботов!

– Завтра у тебя их заберу как только здесь комнаты подготовят, – смилостивился Роберт. – Рокси разберется с ними. Что еще стряслось?

– Илья Петрович не выходит на связь, – призналась она. – И в штабе сплошь новые люди, даже Зойки нет, а мне нужно было проконсультироваться.

Роберт с Элом многозначительно переглянулись.

– Значит, твои знакомые заняты.

– Вероника, – подал голос Эл, – не покидай в ближайший месяц Барск. Как шаман и медиум прошу. Просто послушай меня.

Ника озадаченно потрогала кулон на шее.

– Хорошо, мне пора. Химер держу только до завтра, – предупредила она и отключилась.

– Ты думаешь, время пришло? – уточнил ученый у шамана.

– Оно и не уходило, – ответил тот.

Дора толкнула Машу. Что опять здесь затевается?

А в комнате охраны лабораторий переводили дух брат и сестра – Альбина и Карл Травниковы. Каждое слово ученого, произнесенное в этих стенах, они записывали и по многу раз прослушивали, как высочайшее откровение. Сейчас наблюдатели развалились перед экранами в креслах, разглядывали обеих спутниц профессора.

– Кудрявую я знаю, – произнесла молодая женщина лет двадцати пяти на вид.

Была она одета по-мужски в форму охранника: мешковатые брюки, приталенную куртку, но не казалась ни пацанкой, ни воинственной амазонкой. Темные волосы прикрывали спину до середины лопаток. Очки в золоченой оправе подчеркивали бледность кожи и интеллигентные точеные черты лица.

– Она приходила с Вителем в лабораторию к Чаре Родимовне, – припомнила она, проматывая назад запись и вглядываясь в черты Роксаниного лица.

Второй наблюдатель был старше, одет проще: в длинный вязаный свитер и темные брюки из мягкой немнущейся ткани. Он был широк в плечах, приятен лицом и казался безобидным добряком.

– Альбина, эти девочки медиумы, следи за ними осторожней, почувствуют.

– Не все, только две, с которыми занимался Эльдар, – поправила его охранница.

– Все равно, – возразил мужчина. – Нам выгодно, чтобы они помогали французу до последнего. Джезерит и Магистру они тоже пригодятся.

Альбина хищно улыбнулась, откинулась в кресле. Ее спутник смотрел, как за девочками и Робертом захлопнулись двери зала с химерами, единственного места, где картинка с камер наблюдения была доступна только обоим профессорам.

– Уничтожить его будет не так просто. – Альбина отключила запись и обернулась к собеседнику: – Даже общими усилиями.

– Уничтожить можно кого угодно, главное, знать как. Ты еще сомневаешься? – Мужчина позволил себе нотку раздражения в голосе.

– Уж поверь мне, нисколечко, – ядовито отозвалась девица. – Один ваш Беляков на это сгодится.

Выступления Максима Белякова подняли волну общественного недовольства. Один за другим от строптивого гения отворачивались могущественные покровители и сочувствующие. Они бежали не только из идейных соображений, но и из опасений испортить собственную репутацию, замарать себя нежелательной дружбой. Ноэль вяло огрызался, но черный пиар делал свое дело.

Тем временем машина Роберта благополучно достигла города, довезла Дорофею и Машу до дома.