Мертвые цветы

Квартира ее была на первом этаже, но шел я довольно долго, потому что принятое решение было очень и очень тяжелым, и это мой организм ощущал это так, как не ощущал, наверное, ничего до этого.

Добравшись, наконец, до точки своего следования, я извлек зажигалку из кармана и принялся жечь цветы, что хотел подарить ей. Гореть они не хотели, ведь были все еще живыми, и влага то и дело стекала с концов стеблей мне на руки. Но я был тверд в своих желаниях и мне все же удалось сильно опалить их. Я положил цветы под дверью, достал из рюкзака тетрадь, вырвал листок и написал: «Мертвые цветы в большую квартиру за номером три в ознаменование конца одного из самых трагичных этапов моей жизни». Не знаю, поймет она, кто это написал и что все это значит – это не важно. Важно то, что я решился все поменять.

***

На следующее утро я был уже бодр и свеж, будто ничего не произошло, а если и произошло, то точно не со мной. Я поджаривал блинчики, ловко переворачивая их на сковороде, и покуривал утреннюю сигарету. Влад еще не пришел, и я надеялся, что он придет попозже – сейчас на моей кухне царила полная идиллия. Негромкая музыка срывалась с динамика телефона, сковородка приятно трещала маслом, в голове было пусто. За всеми этими звуками и ощущениями скрывалась огромная боль в груди, которую я упорно старался не замечать и у меня даже что-то выходило.

Музыку прервал звук уведомления в телефоне, я прочел его и расплылся в улыбке. Сегодня вечером встречусь с девчушкой, которая мне вроде бы понравилась.

В дверь постучали. Я крикнул: «Открыто», потушил сигарету и бросил бычок в пепельницу.

– Эгей, готов, Пушкин? – залетел на кухню Влад, привычно дав мне краба и приобняв.

– Всегда готов, – ответил ему я, раскладывая блинчики по тарелкам. – Ты есть будешь?

– Не, брат, я завтракал. Лучше сам ешь, ведь великим поэтам России нужно хорошо питаться, – он заговорчески улыбнулся и закурил.

– Как хочешь, – пробурчал я в ответ, уже жуя блин, густо политый сгущенкой.

– Только сильно не затягивай. Нам выезжать через полчаса, а ты еще даже не одет.

– Угу.

– А ты задумывался над твоим разговором с этим редактором? Вдруг он начнет тебя как-то испытывать или вообще окажется полной мразью.

– Неа.

– Тьфу, блять, дятел. О чем ты вообще думаешь?

– О том, как сегодня с бабой пойду прогуляться, – ответил я и принялся за очередной блин.

– До кровати? – подмигнул мне Влад, туша сигарету и пристраиваясь на стуле.

– Мовэт и так, – улыбнулся я ему, обнажая открытый рот, полный пережеванных блинов.

– Ладно, казанова, надеюсь, все пройдет удачно. Собирайся уже, а то жирным так станешь!

– Как будто тебя ебет мой внешний вид, – ответил я другу, довольно вытирая покрытые жиром, блестящие губы. – Через пятнадцать минут буду готов.

И действительно, спустя пятнадцать минут я уже был помыт, выбрит, одет в свой лучший (да и единственный, на самом-то деле) костюм, и выходил из квартиры, запирая ее на замок.

– Ну что, брат, готов ехать навстречу успеху? – улыбаясь, спросил меня Влад, пристегивая ремень и надевая солнечные очки.

– Всегда готов, как пионер.

– Тогда поехали, труба зовет, – сказал он, резко дал по газам и мы помчались по полупустой дороге.

Доехали мы быстро – светофоры всегда попадались зеленые, да и Влад аккуратной ездой никогда не отличался. Иногда мне было страшно за свою жизнь, когда я сидел на пассажирском кресле, а этот тип гнал под сотку в городе, зная, что нам через сто метров заходить на кольцо. Меня буквально вжимало в спинку, когда Влад сильно разгонялся, и било головой о торпеду, когда мой друг резко сбрасывал скорость и тормозил. В этот раз без происшествий не обошлось – я пару раз ударился головой, когда перевязывал шнурки на туфлях.

– Не дрова везешь! – кричал ему я, потирая ушибленное место, на что он отвечал мне что-то вроде «Прорвемся» и раз за разом повторял все те неаккуратные и противоречащие правилам дорожного движения действия.

– Приехали, – радостно оповестил меня Влад, а я только кивнул головой и постарался скорее покинуть машину – меня сильно тошнило и я боялся заблевать товарищу весь салон.

– Вот нам туда, – он показал мне здание бизнесцентра. – Пятый этаж, павильон пятьсот десять.

– Отлично. А перекурить не успеем?

– У него и покурим, – подмигнул мне Влад и с прытью бешеного осла рванул ко входу в бизнесцентр.

– Куда же ты так спешишь, придурок, – пробормотал я, догоняя товарища.

– Сам придурок, – наигранно обидевшись, сказал он, придерживая мне дверь. – Великие умы проходят первые. Я только раздосадовано хмыкнул и вошел внутрь.

Здесь я уже бывал пару раз – этот центр был таким же, как и миллионы других, разбросанных по всем городам нашей необъятной. Павильоны тут были самыми разными – от каких-нибудь фотостудий, печатающих картинки на кружках, до мест обитания и работы серьезных компаний. Хотя, наверное, даже эти студии неплохо зарабатывают.

– Пес, нам вообще-то к лифту, – Влад показал пальцем направление движения и я покорно пошел в ту сторону.

Когда мы все-таки добрались до лифта, Влад уже насвистывал какую-то песенку и только по одному его виду было понятно, что его день удался. Я же сконфуженно пытался прятать лицо в рубашку, потому что нервы мои были на пределе – с редакторами я никогда не общался, да и мне, собственно, не хотелось этим заниматься.

– Ссышь? – вывел меня из транса голос друга. Я огляделся и понял, что уже стою в лифте.

– Ссу, – честно ответил я.

– Не ссы, – бодро ответил мне Влад и подмигнул.

– Легко сказать, – повел я плечами.

Лифт сделал дзынь, оповестив нас о том, что пора уже выходить, что мы, собственно говоря, и сделали.

– Пора, товарищ Санек, поднимать в стране культурную революцию! – Влад торжественно повел пальцем. – Давай, двигай, в конец коридора и направо.

Я покорно побрел в указанном направлении, стараясь шагать помедленнее и оттянуть момент встречи, но Влад настойчиво толкал меня вперед. Меня это раздражало, но еще больше раздражало ощущение приближающегося разговора, поэтому я терпел и продолжал тянуть. К сожалению, ничего не бывает вечным, и дверь кабинета появилась прямо перед моим носом. Влад постучался, получил ответ «Войдите» и снова открыл дверь передо мной. Я набрал воздух в грудь и вошел.

– Здравствуйте, – начал я, прокашлявшись.

Редактор был внешне чуть старше меня, совсем ненамного. Не сказать, что мне стало от этого легче, даже, скорее наоборот – от него зависела дальнейшая судьба собрания моих сочинений, а это дорогого стоит. Пожалуй, я задумался об этом только сейчас, в последний момент.

– О-о, так, Вы, значит,       Александр? – обратился ко мне редактор, прервав полет моей мысли. – Здравствуйте, здравствуйте, очень рад!

Он кинулся жать мне руку, чуть ли не начав меня расцеловывать. Я растерялся от такого приема и был сильно смущен. Влад же стоял возле двери, а редактор то ли правда его не заметил, то ли делал вид. Правда, я не знаю, как можно было не заметить такую огромную бородатую дылду.

– Присаживайтесь. Вы по поводу издания на бумаге, верно?

Не успел я ему ничего ответить, как редактор начал перебирать какие-то бумажки, рукописи и документы.

– Ах, извините, забыл представиться – меня зовут Виктор Алексеевич, а для Вас – просто Виктор, – и снова стал рыться в бумагах.

– Очень приятно, – мы с Владом синхронно ответили и я улыбнулся. Мне становилось все легче и легче находиться здесь, я чувствовал себя более раскрепощенным и постепенно стал превращаться в самого себя.