Мертвые цветы

– Извините, Виктор, а можно закурить? – обратился я к редактору, почувствовав, что поймал волну и больше не нервничаю.

– Вообще-то здесь не курят, – насупился редактор. – Но, пожалуй, ладно. Только быстро и пепел не разбрасывайте по комнате.

– Огромное Вам спасибо, – ответил я, уже сладко затягиваясь. Влад тоже прикурил сигарету и мы с ним задорно переглянулись.

– А, вот, нашел, – начал Виктор, прокашлявшись. – Знаете, стихи великолепные, просто отличные, это редкость для нашего времени. Но есть одно замечание – много мата, в некоторых стихах даже слишком много. Вот если бы можно было заменить его на обычные слова…

– Но постойте, – я поперхнулся дымом и крепко закашлялся. – Ведь мат придает стихам особый шарм, делает строки более меткими, чувственными. Никак нельзя, никак нельзя убрать мат из моих стихов!

– Я все же настаиваю на том, чтобы заменить слова, но с одной оговоркой.

– И что за оговорка?

– Дело в том, что мат накладывает возрастные ограничения на покупку книги, а это влияет на человека еще и психологически. Какие-нибудь родители, конечно, купят своему ребенку-подростку такую книжку, а кто-то и запретит. Я предлагаю заменить мат в книге на обычные слова, но где-нибудь на форзаце или на первой же странице, где появится нецензурщина, сделать пометку. Что-то вроде «Прим. авт.: слово заменено с целью цензуры, все подобные ругательства следует заменять на нецензурную брань». Если Вас это устроит…

– В принципе, наверное, вполне да… – неуверенно протянул я.

– Да, нас утроит, – твердо ответил Влад. Он уже вальяжно развалился на стуле и, казалось, готов был даже закинуть ноги на стол. Виктор снова игнорировал его, как и тогда, у двери. Поэтому мне пришлось повторить реплику товарища слово в слово.

– Вот и ладушки. Я займусь обработкой стихотворений и сообщу Вам, когда будет готово.

– То есть Вы готовы меня издать?

– Да, вполне, – редактор непонятливо пожал плечами и неуклюже улыбнулся.

– Отлично, отлично, как же, черт возьми, хорошо! – завопил я.

– Спокойно, друг, спокойно, – успокоил меня Влад и я сел обратно на стул, хотя и все внутри меня ликовало и орало от счастья. Странно, что до визита к этому редактору мне было довольно-таки все равно на происходящее.

– Я Вам позвоню на следующей неделе в понедельник или вторник, с девяти до часу. Тогда и договоримся о следующей встрече. Согласны?

– Да, вполне. Будем ждать Вашего звонка. Значит, до свидания?

– До свидания, – Виктор пожал мне руку и я довольный вышел из кабинета. Влад выглядел загруженным. Затем мы вышли из лифта, из бизнесцентра и сели в машину.

– Меня опубликуют!

– Да я знаю, знаю, – тот улыбался, прикуривая и заводя машину. – Только на меня, мразь, совсем внимания не обратил, будто я стеклянный какой-то.

– Меня опубликуют, – сказал я тихо, закрыл глаза и расплылся в улыбке, проигнорировав слова друга.

Что, опять?

Вечером я сидел в любимом кабачке и ждал девушку, потягивая пивко из бокала. Жизнь потихоньку налаживалась, и за небольшой суетой происходящих событий я только изредка успевал думать о потраченных годах своей жизни и жгучей боли в груди.

– А все-таки хорошо, когда в заведении курить можно, – сам себе сказал я и блаженно закурил.

Она опаздывала уже на полчаса и меня это огорчало. Я-то думал, что они не все одинаковые, но, видимо, ошибся. Настроение немного подпортилось и я заказал еще пива. Одному сидеть было одиноко и мысли все чаще лезли в голову. Я отгонял их, отгонял, но они были назойливы, будто осы, слетевшиеся на упавший кусок мороженого.

– Привет, прости, я засобиралась просто, немного потерялась во времени, – она села напротив меня, появившись слишком резко, будто снег, упавший на голову.

– А, да ничего страшного, не волнуйся, – я широко улыбнулся и махнул рукой, развеивая оставшиеся грустные мысли. – Тебе взять чего-нибудь?

– Коктейль какой-нибудь, – она улыбнулась мне в ответ.

– Без проблем, – ответил я и подозвал официанта.

– Ты сегодня поразительно прекрасна, – сказал я девушке, прикурив сигарету. – Ты чего так далеко села? Присаживайся рядом.

Я аккуратно отодвинул стул, приглашая туда девушку.

– Тут гораздо уютнее, – сказала мне она, уже пристраивая свою голову мне на плечо.

– И то верно. Так, может, все-таки расскажешь что-нибудь?

– Что я могу рассказать, когда рядом со мной сидишь ты, – мурлыкнула девушка, а я поймал себя на мысли, что забыл, как ее зовут.

– Эх ты, – улыбнулся я и чмокнул ее в лоб.

– Целуешь не туда, глупенький, – девушка показала пальцем на губы, и я смекнул, что пора действовать.

– А я не понял, это что за пидорас? – неприятный крик заставил меня оторвать губы от губ девушки и отреагировать на раздражителя.

– Ты неправильно все понял, Дима!

Такого поворота я не ожидал. Одновременно было и смешно, и как-то даже немного грустно, потому как и ростом, и размерами мышц этому Диме я проигрывал, причем проигрывал знатно. Но делать было нечего, да и время кончалось – парень уже заносил руку для удара. Я моментально собрался, схватил вилку со стола и с бешеным криком воткнул ему ее в бок. Однако, Дима не повел и пальцем.

***

– Ну вот и нахера ты драться остался, – спросил Влад, заволакивая меня в квартиру. – Ты же видел, что он шкаф, ты кем себя возомнил, Джеки Чан?

– Отстань, – я еле-еле смог ответить товарищу. Кровь из десны и разбитой губы заполняла рот, сломанный нос сильно болел и кровь из него стекала по лицу и капала на воротник, на живот и на пол. Травмы мои можно было перечислять долго: фонари под обоими глазами, один из них заплыл, рассечение брови, сломанный нос, разбитая губа, выбитый зуб – и все это только на голове, не говоря уже про отбитые почки с печенью и так далее, и тому подобное.

Вытащил меня из этой передряги Влад, когда опрокинул стол на ногу этому Диме. Идти я тогда еще мог сам, но это было очень и очень сложно. Я так и не понял, как он там оказался, но задавать вопросы не было сил. Он посадил меня в машину, попытался даже остановить мне кровь. У него даже это получилось, правда спасло не сильно – минут через десять кровотечение возобновилось.

В квартиру я уже заползал, потому что у Влада не было сил тащить мою тушу – даже такие здоровые мужики иногда устают.

Сам не поняв как, я все же оказался на диване с обработанными ранами. Глаз все еще не видел и судя по всему начнет видеть только спустя пару дней. Главное, чтобы выходить никуда не надо было.

Трясущимися руками я прикурил и повернул голову на Влада. Приглядевшись, я понял, что он тоже весь побитый и его глаз выглядел ровно так же, как и мой.

– Тебе что, тоже придурок этот навалял?

– Сам как думаешь? – Влад закурил и принялся что-то варганить на кухне. – Что пиздить-то полез?

– Да с бабой я его целовался, – я сделал паузу на затяжку, – хорошая баба. Жаль, что дальше не успели ничего.

– Тогда бы он тебе еще и яйца вырвал, – гыгыкнул Влад, ставя тарелки в микроволновку. – Ну ничего, тебе не привыкать. Пушкина за такие приколы вообще застрелили.