Вихремъ мчится по долине.
У Всемиллы подъ окномъ
Разостлалась полотномъ.
Видитъ, всадникъ шлемъ скидаетъ,
Шишакъ пыльный отряхаетъ,
Копье острое взоткнулъ.
Тяжко, тяжко онъ вздохнулъ
И Всемилла взоръ умильный
Съ вздохомъ, съ трепетомъ могильным
Въ лицо друга уперла
И въ мигъ друга узнала.
Другъ идетъ, Всемилле радость,
Но исчезла мигомъ сладость;
Вотъ запелъ громко петухъ
Изчезъ съ ратью ея другъ!…
Сосны, дубы зашумели
Совы съ башенъ полетели,
Пробудился дальний боръ,
Вой и шумъ въ ущельяхъ горъ.
Съ томнымъ трепетомъ Всемилла
Друга милаго лишилась.
Провиденье, или онъ
Изъ чужихъ пришелъ сторонъ?
Тени друга, тени ратныхъ,
Стукъ и трескъ мечей булатныхъ,
Все изчезло: – друга нетъ!
Вотъ забрезжилъ дневный светъ…
Тоска грудь ея терзала,
Все Всемилла забывала,
Отворила быстро дверь,
Прямо- прямо на постель!…
Грезы страшныя летали.
Въ чудныхъ теняхъ исчезали
Адъ бунтующихъ страстей
Бушевалъ въ груди у ней!…
То блеснетъ живая радость
То замретъ въ смятеньи младость,
То кипучею волной?
Страхъ кипитъ въ груди сонной.
Солнце ярко заблистало,
Открываетъ покрывало
У постели нежна мать,
«день горитъ, пора вставать!»…
Вдругъ Всемилла встрепенулась
Перкрестилась и проснулась,
Адъ бунтующихъ страстей
Былъ приметенъ еще в ней.
«дочь моя мать возопила.
«Что за думы? ты уныла.
«Что встревожилась во сне?