Какие бывают ошибки

Какие бывают ошибки
Джанни Родари

Джанни Родари

Какие бывают ошибки

Между нами, взрослыми, говоря

Много лет приходилось мне исправлять орфографические ошибки. Сначала свои собственные – когда учился в школе, затем – чужие – когда стал учителем. И только потом я принялся придумывать свои фантазии и сказки. Некоторые из них даже включены – и это большая честь! – в учебники. Это значит, между прочим, что сама по себе мысль – поиграть с ошибками – не так уж и плоха. В самом деле, не лучше ли, чтобы ребята учились не плача, а смеясь? Ведь если собрать все слезы, что пролиты на всех пяти континентах из-за ошибок, получится такой водопад, что впору строить гидростанцию. Только я считаю, энергия эта была бы слишком дорога.

Ошибки необходимы и полезны, как хлеб. А иногда даже красивы, как, например, Пизанская башня.

В этой книге много ошибок. Некоторые видны невооруженным глазом, другие скрыты, как в загадках, Не все они, однако, допущены детьми, и это вполне понятно. Между нами, взрослыми, говоря, мир был бы непередаваемо прекрасен, если б ошибались в нем только дети! Вот почему эту книгу для ребят я посвящаю папам и мамам и, разумеется, школьным учителям – словом, всем, на ком лежит огромная ответственность исправлять – не ошибаясь! – самые маленькие и невинные ошибки, какие только случаются на нашей планете.

Джанни Родари

1964

Быть и иметь

Учитель Грамматикус ехал как-то в поезде и слушал разговор своих соседей по купе. Это были рабочие с юга Италии, которые ездили за границу. Они долго работали там, а теперь возвращались на время домой навестить своих близких.

– Я имел поездку в Италию пять лет назад, – сказал один из них.

– А я имел поездку в Бельгию, работал там на угольной шахте, и это было очень трудно.

Учитель Грамматикус слушал их некоторое время и молчал. Но если б вы присмотрелись к нему, то заметили бы, как он сердится и как похож на чайник с водой, которая вот-вот закипит. Наконец вода закипела, крышка подскочила, и учитель Грамматикус воскликнул, строго глядя на своих попутчиков:

– «Имел поездку! Имел поездку!…» Вот опять привычка южан употреблять глагол «иметь» вместо глагола «быть»! Разве вас не учили в школе, что надо говорить «я был в Италии», а не «я имел поездку в Италию»?

Рабочие притихли, исполненные уважения к этому почтенному седовласому синьору в черной шляпе.

– Глагол «иметь» нельзя употреблять в таком сочетании, – продолжал учитель Грамматикус, – это грубая ошибка! Это неправильное выражение!

Рабочие вздохнули. Потом один из них прокашлялся, как бы набираясь храбрости, и сказал:

– Очень возможно, синьор, что вы и правы. Вы, должно быть, много учились. А я окончил только начальную школу, но и тогда мне больше приходилось пасти овец, чем сидеть над учебником. Очень возможно, что это неправильное выражение.

– Конечно, неправильное!

– Вот-вот! И это, наверное, очень важно, не спорю. Но мне кажется, что это еще и очень грустное выражение, очень! Ведь нам приходится искать работу в чужой стране… Приходится оставлять надолго свои семьи, детей.

Учитель Грамматикус растерялся:

– Конечно… В общем… Словом… Однако, как бы там ни было, все-таки надо говорить «я был», а не «имел поездку». Так говорят только немцы. А мы должны употреблять другой глагол: я был, мы были, он был…

– Эх, – сказал рабочий, вежливо улыбаясь, – я был! Мы были!… Знаете, где бы мы больше всего хотели быть? У себя на родине! Хоть мы и имели поездку во Францию и ФРГ, больше всего мы хотели бы быть здесь, в Италии, никуда не уезжать отсюда, иметь тут работу, хороший дом и спокойно жить в нем.

И он посмотрел на учителя Грамматикуса ясными и добрыми глазами. Учителю Грамматикусу очень захотелось ударить себя кулаками по голове. И он пробормотал про себя: «Глупец! Глупец ты, больше ничего! Ищешь ошибки… Неправильное выражение!… Ошибка-то, и куда более серьезная, совсем в другом!»

Падающая башня

Однажды учитель Грамматикус приехал в Пизу, поднялся на знаменитую падающую башню, подождал, пока перестанет кружиться голова, и закричал:

– Граждане! Пизанцы! Друзья мои!

Пизанцы посмотрели наверх и засмеялись:

– Ого, наша башня заговорила, выступает с речью!

Потом они увидели учителя, который между тем продолжал:

– Знаете ли вы, почему ваша башня падает? Я скажу вам, в чем дело. Не слушайте тех, кто говорит, будто оседает фундамент или еще что-нибудь в том же духе. Все дело в том, что в фундамент действительно заложена ошибка, только совсем иного рода. Архитекторы, что строили башню, не сильны были в орфографии. Поэтому они и построили башню, которая имела не равновесие, а РАВНАВЕСИЕ. Вы меня поняли? Даже палочка не может удержаться в РАВНАВЕСИИ, не то что башня. Вот, следовательно, и решение проблемы. Надо влить в фундамент хорошую порцию буквы «о», и башня сразу же приобретет равновесие, выпрямится.

– Не бывать этому никогда! – дружно возразили пизанцы. – Прямых башен на свете сколько угодно, куда ни глянь. А падающая есть только у нас, в Пизе. Так зачем же мы станем выпрямлять ее? Возьмите этого сумасшедшего! Отведите его на вокзал и посадите в первый же поезд, который отправляется подальше.

Два стражника подхватили учителя Грамматикуса под руки, отвели на вокзал и посадили в первый же поезд, который направлялся в Гроссето, останавливался на всех полустанках и тратил полдня, чтобы одолеть сто километров. Так что у учителя было время поразмыслить о человеческой неблагодарности. Он чувствовал себя обиженным, как Дон Кихот после битвы с ветряными мельницами. Но не пал духом. В Гроссето он изучил расписание поездов и тайком вернулся в Пизу, решив назло пизанцам все-таки сделать башне инъекцию «о». Случайно в тот вечер светила луна. (Вообще-то не случайно, конечно, а по своему лунному расписанию.) При свете луны башня была так красива, так легко склонялась к земле, что учитель пришел в восторг и залюбовался ею. А затем подумал: «Ах, как же прекрасны бывают иногда ошибки!»

Италия с маленькой буквы

Однажды вечером учитель Грамматикус проверял тетради своих учеников. Служанка сидела рядом и усердно точила ему один за другим красные карандаши, потому что учитель расходовал их невероятное множество.

Вдруг учитель Грамматикус в ужасе вскочил из-за стола и схватился за голову.

– Ах, Боллатти! Боллатти! – вскричал он.

– Что еще натворил этот ученик Боллатти? – спросила служанка. Она уже давно знала всех учеников по именам, знала, кто какие любит делать ошибки, и помнила, что у Боллатти они всегда просто ужасные.

– Он написал «Италия» с маленькой буквы! Ах! На этот раз я отдам его под суд! Я все могу простить, но только не такое неуважение к своей стране!

– Ну уж! – вздохнула служанка.

– Что ты хотела сказать этим своим «Ну уж!»?

– Синьор учитель, что может сказать скромная служанка вроде меня? Карандаши вам точить умею – и то слава богу.

– Но ты вздохнула!

– Ну а как же тут не вздохнуть? Ведь если разобраться по существу…

– Ну вот! – вскричал учитель. – Теперь я должен сидеть и любоваться этой строчной буквой, как будто от этого она превратится в прописную! Дай мне вон тот карандаш, и я немедленно поставлю тут единицу, историческую единицу!

– Я только хотела сказать, – спокойно продолжала служанка, – что, может быть, Боллатти хотел лишь намекнуть…

– Послушаем, послушаем! Теперь мы уже на что-то намекаем! Скоро докатимся до анонимных писем…

Тут служанка, у которой была своя гордость, встала, стряхнула мусор с передника и сказала:

– Вам нет нужды знать мое мнение. До свидания.