World of Warcraft. Последний Страж

В действительности, как он сейчас понял, он мог быть обязан своим теперешним затруднительным положением собственному же любопытству. Ночные блуждания по залам Аметистовой цитадели Даларана открыли ему много секретов, огласки которых совет предпочел бы не допускать. Пристрастие Главного Мастера к огненному вину, например, или то, что леди Дель предпочитает кавалеров в несколько раз моложе себя, или коллекция брошюр, собранная Мастером-библиотекарем Корриганом, в которых описывались (в весьма зловещих тонах) обряды древних демонопоклонников.

И было еще кое-что, относившееся к одному из величайших магов Даларана, почтенному Аррексису, одному из «серых кардиналов», пользовавшемуся уважением даже у других магов. Он куда-то исчез – может быть, умер, или с ним приключилось что-то ужасное, – а остальные с тех пор предпочитали не говорить о нем, вплоть до того, что даже исключили имя Аррексиса из книг и больше никогда о нем не упоминали. Но Кадгар все равно узнал. Юноша обладал особой способностью мгновенно отыскивать нужные ссылки, увязывать воедино факты, говорить с нужными людьми в нужное время. Это был дар, который, однако, мог оказаться и проклятием.

Любое из его открытий могло быть причиной этого престижного и, несмотря на все предостережения, смертельно опасного назначения. Возможно, они решили, что юному Кадгару слишком хорошо удается вынюхивать секреты и совету будет проще отослать его куда-нибудь, где его любопытство принесет Кирин-Тору какую-нибудь пользу. Или просто подальше, чтобы он не смог вынюхивать тайные обстоятельства жизни других обитателей Аметистовой цитадели.

И Кадгар, непрестанно подслушивавший все, что только удавалось, подслушал и это.

Юноша пустился в путь с дорожной сумкой, набитой заметками; с сердцем, переполненным тайнами, и головой, трещавшей от строгих предписаний и бесполезных советов. За последнюю неделю, перед тем как покинуть Даларан, он повидался чуть ли не с каждым из членов Кирин-Тора, и каждого из них интересовал Медив. Если учесть, что речь шла о чародее, жившем в глухой дыре на краю света, в окружении лесов и зловещих горных пиков, Кирин-Тор проявлял в отношении него что-то уж слишком большое любопытство, даже настойчивость.

Глубоко вздохнув, Кадгар побрел вперед, к башне. Ноги казались настолько тяжелыми, словно он тащил за собой навьюченного пони, привязав его к своим лодыжкам.

Главный вход зиял перед ним словно жерло пещеры, без малейшего намека на ворота или подъемную решетку. В этом был свой смысл – ибо какая армия станет пробиваться сквозь Элвиннский лес и карабкаться на стены кратера только лишь для того, чтобы сразиться с самим Магом Медивом? Ни в одной летописи не упоминалось, чтобы кто-либо когда-либо хотя бы попытался атаковать Каражан.

Затененный вход был достаточно высок, чтобы пропустить слона в полном боевом вооружении. Слегка выдаваясь над ним, сверху нависал широкий балкон с белокаменной балюстрадой. Стоящий на нем человек оказывался на одном уровне с окружающими холмами и мог взглянуть на горы, лежащие позади них. Вдоль балюстрады мелькнула чья-то тень – проблеск движения, которое Кадгар скорее почувствовал, нежели увидел. Кажется, это была фигура в плаще, тут же скользнувшая с балкона внутрь башни. Неужели за ним следят даже сейчас? И неужели никто не выйдет встретить его? Может быть, от него ждут, что он сам, без приглашения войдет в башню?

– Это ты – Новый Молодой Человек? – раздался рядом с ним тихий, почти замогильный голос, и Кадгар, все еще стоявший с задранной кверху головой, от испуга чуть не выпрыгнул из башмаков. Резко повернувшись, он увидел перед собой сутулую худощавую фигуру, вынырнувшую откуда-то из теней, что скрывали вход.

Это сгорбленное существо лишь отдаленно напоминало человека, и Кадгар на мгновение задумался, не занимается ли Медив мутацией лесных животных, чтобы они прислуживали ему. Представший перед ним субъект больше всего походил на облысевшую ласку; по бокам его удлиненного лица крепилось что-то наподобие пары черных прямоугольных щитков.

Кадгар вроде бы что-то ответил, но ласкоподобное существо сделало шаг вперед, выступая из тени, и повторило:

– Это ты – Новый Молодой Человек?

Каждое его слово было выделено определенным дыханием, заключено в собственную маленькую коробочку, снабжено заглавной буквой и произносилось отдельно от остальных. Выбравшись, наконец, полностью на свет, существо оказалось тонким, как хлыст, старичком в темной камвольной ливрее. Это был слуга, человек – но слуга. Тем не менее, он и вправду имел на голове черные щитки, как наушники; они выдавались вперед до уровня его весьма крупного носа.

Тут юноша спохватился, что смотрит на него во все глаза, так и не ответив на заданный вопрос.

– Кадгар, – выпалил он и, немного помедлив, протянул ему рекомендательное письмо, которое по-прежнему крепко сжимал в руке. – Из Даларана. Кадгар из Даларана, что в королевстве Лордерон. Меня послал Кирин-Тор. Из Аметистовой цитадели. Я – Кадгар из Кирин-Тора. Из Аметистовой цитадели. Что в Даларане. Что в Лордероне. – У него было такое чувство, словно он кидал слова, как камни, в огромный пустой колодец, в надежде, что старик откликнется хотя бы на одно из них.

– Понимаю, – кивнул старик. – Кадгар. Из Кирин-Тора. Из Аметистовой цитадели. Что в Даларане. Что в Лордероне.

Служитель осторожно, словно это была живая гадюка, взял письмо, разгладил смятые углы и, не вскрывая, засунул в карман жилета. Кадгар, который нес и оберегал послание на протяжении стольких миль, ощутил пустоту. В этом письме было заключено его будущее, и ему очень не понравилось, когда оно пропало из виду, пусть даже ненадолго.

– Кирин-Тор прислал меня в помощники Медиву – Владыке Медиву. Чародею Медиву. Медиву из Каражана. – Осознав, что лишь какие-то полшага отделяют его от того, чтобы начать болтать уже полную белиберду, Кадгар решительным усилием закрыл рот и крепко сжал губы.

– Понимаю, – отвечал служитель. – Конечно. Послали, вот оно что. – Он взвесил на ладони свешивавшуюся с письма печать. Затем его тонкая рука, нырнув вглубь жилета, извлекла наружу пару черных прямоугольников, соединенных тонкой полоской металла. – Шоры?

Кадгар моргнул:

– Нет. То есть – нет, спасибо.

– Мороуз, – проговорил служитель.

Кадгар покачал головой.

– Мороуз – это я, – пояснил служитель. – Управляющий башни. Кастелян Медива. Шоры? – Он вновь приподнял пару черных щитков, точь-в-точь таких же, как те, что обрамляли его собственное узкое лицо.

– Нет, спасибо… Мороуз, – ответил Кадгар, глаза которого горели от любопытства.

Служитель, повернувшись, вялым взмахом руки дал юноше понять, что ему надлежит идти следом. Вскинув на плечи сумку, Кадгар внезапно обнаружил, что ему приходится бежать рысцой, чтобы поспеть за служителем, – несмотря на возраст, тот двигался с поразительной быстротой.

– Вы один в башне? – вновь заговорил Кадгар, когда они начали взбираться по винтовой лестнице с широкими низкими ступеньками. Их каменная поверхность оказалась истерта бесчисленным количеством ног проходивших здесь слуг и гостей.

– Как? – отозвался служитель.

– Вы здесь один? – повторил Кадгар, гадая, не начнет ли он вскоре говорить так же, как Мороуз. – Вы живете здесь один?

– Здесь живет маг, – ответил Мороуз сиплым голосом, звучавшим столь же глухо и столь же неотвратимо, как земля, сыплющаяся на крышку гроба.

– Ну да, разумеется, – согласился Кадгар.

– Иначе тебе не пришлось бы приходить сюда, – продолжал управляющий. – Вот оно что.

Может быть, подумал Кадгар, его голос звучит так из-за того, что он попросту не слишком часто им пользуется?

– Разумеется, – повторил Кадгар. – А еще кто?

– Теперь ты, – ответил Мороуз. – Больше хлопот, заботиться о двоих тяжелее, чем об одном. Не то чтобы меня кто-нибудь спрашивал, впрочем.

– То есть обычно здесь только вы и маг? – переспросил Кадгар, думая, не был ли управляющий нанят (или все же создан?) Медивом именно благодаря его замкнутой натуре.

– Еще кухарка, – ответил Мороуз, – но она не особенно разговорчива. Однако спасибо, что спросил.

Кадгар попытался не вытаращить от изумления глаза, но у него не получилось. Он надеялся только, что шоры по бокам лица управляющего не позволили тому увидеть его реакцию.

Они достигли освещенной факелами площадки, где пересекались два коридора. Мороуз, не задерживаясь, пересек ее и принялся взбираться по новой череде протертых посередине ступенек, спиралью уводивших наверх, но Кадгар на мгновение задержался, чтобы рассмотреть факелы. Он приблизил руку к мерцающим языкам пламени, но не почувствовал жара. Юноша заинтересовался, было ли холодное пламя здесь, в башне, обычным делом. В Даларане использовались фосфоресцирующие кристаллы, излучавшие ровное, спокойное сияние, а еще для этой цели применяются отражающие зеркала, заключенные в светильниках стихийные духи, а также огромные светящиеся жуки. Однако это пламя казалось попросту застывшим на одном месте!

Мороуз, бывший уже на середине следующего пролета, медленно обернулся и приглушенно кашлянул. Кадгар поспешил присоединиться к нему. Очевидно, шоры не так уж сильно ограничивали поле зрения старика управляющего.

– Зачем шоры? – спросил Кадгар.

– Как? – откликнулся Мороуз.

Кадгар дотронулся до боковой стороны лица:

– Шоры. Зачем они?

Лицо Мороуза сморщилось – Кадгар лишь с натяжкой мог назвать это улыбкой.

– Очень сильная магия. И порой очень вредная. Здесь можно увидеть… всякие вещи. Если не быть осторожным. Я осторожен. Другие – те, что были до тебя, – они были не так осторожны. Сейчас их нет.

Вспомнив о призраке, то ли виденном, то ли привидевшемся ему на нависающем над входной дверью балконе, Кадгар кивнул.

– Кухарка носит очки из розового кварца, – продолжал Мороуз. – Она буквально молится на них. – Помолчав, он добавил: – Довольно глупо с ее стороны.

Кадгар решил, что, если его подбодрить, Мороуз может стать более разговорчивым.

– Так, значит, вы давно живете в башне Мага?