Оценить:
 Рейтинг: 4.67

Это и есть любовь?

Год написания книги
2015
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 ... 9 >>
На страницу:
2 из 9
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Старик зажмурился и открыл глаза лишь после долгой паузы. Его слабый кулак поднялся к сердцу Рокко и постучал ему в грудь. Внук обнял деда за плечи, прижал его к себе что было сил.

– Вернись! Не оставляй меня!

Но глаза Джованни уже не открылись.

Дух Дома моды Монделли, та искра, что пятьдесят лет разжигала огонь фантастическими коллекциями, – все погасло.

Рокко зарычал первобытным зверем и прижался лбом к закрытым глазам дедушки.

– Нет, – шептал он снова и снова.

Все случилось слишком быстро.

Похороны Джованни Монделли приобретали поистине национальный масштаб. Еще шире простирались оставленные им владения – недвижимость и бизнес прославленного дома моды были разбросаны по всему земному шару.

Алессандра помогала Рокко в организации похорон. На них обещала отметиться вся Италия: простые люди, члены правительства, главы государства и знаменитости, которым Джованни шил изысканные наряды почти сорок пять лет подряд.

Конечно, будут и три друга Рокко – «Колумбийская четверка», как они называли себя со времен учебы в университете штата Колумбия. Кристиан Маркос, Стефано Бьянко и Зайед аль-Афзал. Рожденный в Афинах Кристиан – финансовый гений и непревзойденный мастер вести переговоры – одну половину жизни проводил в родной Греции, вторую – в Гонконге. Классический сицилиец Стефано Бьянко предпочитал зарабатывать миллионы на сделках с недвижимостью. Причем дела преимущественно вел из частного самолета, а не из офиса на Манхэттене. В силу горячего темперамента у Стефано часто возникали проблемы с законом, о которых потом писали в деловой прессе по всему миру. Дальше всего было лететь последнему из «Колумбийской четверки» – шейху Зайеду аль-Афзалу из маленькой страны Газбии, затерявшейся посреди арабской пустыни.

Заручившись компанией давнего семейного адвоката Адамо Донати, Рокко открыл завещание почившего дедушки. Несмотря на мрачность момента, он испытывал приятный трепет – совсем скоро он увидит тех, кого считал больше братьями, чем друзьями. Неразрывная, пусть и невидимая связь была между ними. Они понимали друг друга с полуслова, читали мысли друг друга. Рокко боялся, что Зайед не сможет присутствовать: его страну раздирали распри с соседним государством. СМИ трубили, что дело близится к войне. Но дорогой друг все же прилетел.

«Жить настоящим» – вот исконный лозунг «Колумбийской четверки». Помнить о том, что ты живой. Жить полной жизнью, рискуя по-крупному, всегда помня о мощной поддержке друзей.

– Приступим?

Голос адвоката прервал приятные воспоминания. Мудрый шестидесятипятилетний Адамо Донати был не только прекрасным адвокатом, он давно стал добрым другом семьи, а иногда и мозговым центром Дома Монделли. Синьор Донати вздернул подбородок и бросил на Рокко взгляд нетерпеливого ожидания.

Рокко утвердительно кивнул:

– Приступим.

Адамо опустил взгляд на стопку бумаг перед собой:

– Что касается собственности, Джованни поделил ее между тобой и Алессандрой. Уверен, это для тебя не секрет. Алессандре достанется дом в Сейнт-Бартсе и квартира в Париже. Тебе – вилла Монделли и квартира в Нью-Йорке.

Рокко понимающе кивнул. Алессандра – фотограф с мировым именем, путешествующая по всей планете в поисках новых снимков, – всегда шутила, что вилла Монделли для нее слишком громоздка.

Он взглянул на адвоката, подняв одну бровь:

– Что насчет отца?

– На его имя Джованни тоже оставил часть денег, но пожелал, чтобы ими распорядился ты.

Рокко давно оставил надежду, что отец сможет хоть чем-то распорядиться. Взрослый ребенок, не умеющий правильно потратить даже карманные деньги. Лишь во сне Рокко видел, как отец просит прощения за то, что когда-то проиграл в казино их семейный особняк. И за то, что передал их с сестрой Джованни, признав свою отцовскую несостоятельность.

Однажды, просадив последние деньги, он заявился на двадцать пятый день рождения Алессандры. Как всегда, абсолютно пьяный, он перепугал всех гостей.

Рокко жестом попросил Адамо продолжать.

Адвокат достал документ, лежавший одним из последних в стопке.

– Есть еще квартира в Милане, – добавил он. – Джованни купил ее год назад. Но о ней в завещании нет ни слова.

– Квартира в Милане? – нахмурился Рокко. Его дедушка не особо жаловал большие города. Куда больше по душе ему была деревушка, откуда он летал в Дом Монделли на корпоративном вертолете.

Оливковая кожа Адамо приобрела рубиновый оттенок. Адвокат отвел взгляд в сторону, затем посмотрел Рокко прямо в глаза:

– Квартира оформлена на Джованни, но жила в ней женщина. Оливия Фицджеральд.

Рокко откашлялся.

– Оливия Фицджеральд? – повторил он, не веря своим ушам. – Фотомодель?

– Похоже на то. Мне пришлось немного покопаться во всем этом. Странно, но она мало где проходит под своим настоящим именем.

Рокко смотрел на Адамо так, словно тот доложил ему, что папа римский сменил веру. Оливия Фицджеральд, одна из самых знаменитых фотомоделей в мире, пять лет назад подписала контракт с их фирмой-конкурентом. С тех пор ее имя в компании Монделли стало сродни ругательству. А год назад Оливия будто исчезла с лица Земли. Выходит, желтая пресса тщетно выискивала ее во всех концах света, а она тем временем сменила имя и обосновалась в квартире, которую ей подарил Джованни.

Взгляды Рокко и Адамо встретились, словно оба в одну секунду пришли к единственно возможному выводу.

– Они были любовниками, – озвучил догадку Рокко.

Из рубиновых щеки Адамо стали пунцовыми.

– По всему выходит, что да. Соседи говорят, он часто приезжал к ней в эту квартиру. Их видели вместе, они вместе гуляли, ужинали в дорогих ресторанах.

Рокко прижал ладони к вискам. Джованни, его семидесятилетний дедушка, имел любовницу, которой всего двадцать шесть? Одну из самых известных в мире фотомоделей? Светскую тусовщицу, которая тратила миллионы долларов, подписывая чеки, как автографы?

«Обещай, что позаботишься об Оливии», – пронеслись в голове Рокко последние слова старика.

Господи, вот в чем дело. Кровь прилила к его голове, пульс забился в висках. Джованни опасался, что, когда он умрет, его молодую пассию попросту выгонят из шикарной квартиры.

Рокко снова поднял взгляд на адвоката:

– Дай мне все, что у тебя на нее есть. Оливию Фицджеральд я возьму на себя.

Адамо кивнул, провел ладонью по лысеющей голове и одарил Рокко столь нехарактерным для себя, полным сомнения взглядом.

Рокко поднял одну бровь:

– Адамо, не говори, что она не единственная любовница.

Легкая усмешка скользнула по губам адвоката.

– О других пока неизвестно.

– Тогда что? Прошу, Адамо, не томи.

Губы Адамо легли в ровную линию.

<< 1 2 3 4 5 6 ... 9 >>
На страницу:
2 из 9