Играем реальную жизнь в Плейбек-театре

– В одежде и без нее, – говорит ведущий. Ричард смеется, и зрители тоже смеются.

– Точно, – говорит он.

– Что ж, большое спасибо за эту историю. Довольно сильное начало у нас сегодня.

Исправления и трансформации

Когда история Ричарда была завершена, ведущий сделал так, чтобы у рассказчика была возможность сказать последнее слово. Если он отмечает, что в действии было что-то, серьезно отличающееся от его истории, умаляющее для него эффект сцены, тогда ведущий может попросить актеров внести исправления – переиграть сцену с учетом комментария Ричарда. Однако Ричард ясно дал понять, что он удовлетворен, что разыгранная сцена вполне соответствует его переживанию.

Поскольку история была не простая, ведущий спросил Ричарда, не хочет ли он увидеть свой рассказ с другим исходом – трансформацию. На этот раз рассказчик почувствовал, что нет необходимости трансформировать историю на сцене. Он понимал, что сама его жизнь дала ему целительное продолжение этого опыта.

Хотя случается так, что трансформация может сильно изменить историю к лучшему как для рассказчика, так и для зрителей, и для актеров, со временем мы поняли, что часто история с болезненным концом находит свое целительное завершение в истории следующего рассказчика. Одна история отвечает другой в тонком процессе диалога. Это происходит непредумышленно для рассказчиков. Спонтанным образом история о смерти в начале перформанса может косвенно быть продолжена позже историей о радостном рождении, или же за рассказом об унижении может последовать рассказ о триумфе. Мы стали предлагать трансформации все реже, доверяя тенденции более глубокой истории сплестись в целостный узор.

Ричард вернулся на свое место, следующий человек занял стул рассказчика. Последовала еще пара историй, после которых ведущий заявил: «А теперь мы сделаем кое-что другое».

«Пары»

Актеры стоят на сцене парами. Партнеры в паре находятся близко друг к другу – один впереди, другой зв ним. Все обращены лицом к зрителям. В зависимости от количества актеров на сцене может быть две или три пары. Ведущий просит зрителей вспомнить такие моменты в их жизни, когда они испытывали одновременно две противоречивых или конфликтующих между собой эмоции.

– Любовь и отвращение, – сказал кто-то из зала.

– Хорошо, когда такое было? – спрашивает ведущий.

– С моими первоклашками. Я любила их, но иногда меня выворачивало от их соплей и вшей, а от некоторых еще и воняло.

Каждая пара актеров шепотом выясняет, кто какую эмоцию будет изображать и кто будет стоять впереди, а кто сзади. Все остальное действие является импровизацией. Одна из пар на сцене начинает играть. Актеры сплетаются и борются друг с другом, слова и звуки, которые они издают, противоречат и перекрывают друг друга. Их близость создает ощущение, что это не два актера, а один человек с разными частями личности.

Первая пара играет не более минуты, за ней тут же вступает вторая пара, а затем третья. Игра каждой пары своеобразна. Актеры настраиваются на различные аспекты переживания рассказчика. Может случиться так, что одна пара будет лучше соответствовать переживанию рассказчика, но богатство нескольких интерпретаций дает возможность другим зрителям также увидеть себя в этих парах.

Ведущий снова просит зрителей вспомнить свои конфликтующие эмоции. Поскольку идея теперь понятна, многие поднимают руки. Ощущение зажатости между двумя различными чувствами почти всем хорошо знакомо, и увидеть такой внутренний конфликт разыгранным на сцене бывает очень полезно.

В смысле театральности «пары» обеспечивают высокий уровень интенсивности действия, его темпа по сравнению с более долгим и порой многословным процессом разыгрывания «сцен». «Пары» также могут развивать те темы, которые возникли в «сценах». Например, ведущий может попросить зрителей подумать о поляризованных чувствах в истории Ричарда и о своих подобных переживаниях в ситуации двойственности: чувственности и договора о запрете.

Помимо этих основных трех форм – «сцен», «жидких скульптур» и «пар», существует множество вариаций, используемых в перформансах. Некоторые из них мы сейчас рассмотрим.

«Хор»

Актеры, как минимум, трое, стоят кучкой близко друг к другу. Один из них начинает действие посредством движений, звуков или слов. Тотчас другие подхватывают его действие, откликаясь эхом, так что весь хор вместе совершает одно действие. Затем кто-либо из актеров выражает новую идею, немедленно подхватываемую и усиливаемую остальными. Вся кучка может передвигаться по сцене, как амеба.

Целая история может быть рассказана таким импрессионистическим и нелинейным способом. Время от времени актеры могут отделяться от группы, играя свою роль, а затем снова сливаться с группой. Или же «хор» может стать элементом обычной «сцены», выражающим особое драматическое настроение. (В таком случае он называется «скульптурой настроения».) «Хор» был придуман и разработан плейбек-труппами Австралии и Новой Зеландии.

Плейбек-марионетки

Зритель выходит на сцену и садится на стул рассказчика для того, чтобы рассказать историю. Однако актеры исчезли. Вместо них на сцене появился занавес, он высоко натянут, из-под него виднеются пять пар ног. Рассказчик несколько озадачен. Ведущий начинает свое обычное интервью. Рассказчик излагает свою историю. «Выбери что-нибудь из этих предметов, что будет тобой», – говорит ведущий, показывая на занавес, поверх которого медленно высовываются четыре-пять странных предметов. Здесь есть топор, игрушечная метла, бутылочка с моющим средством, маленькая лошадка с гривой, украшенной блестками. Рассказчик раскрывает рот от изумления. Затем он смотрит более внимательно. «Лошадка», – говорит он. Предметы снова прячутся за занавес, но лошадка на мгновение задерживается. Интервью продолжается. Рассказчик выбирает метлу на роль себя в пятилетнем возрасте, топор на роль своей воспитательницы в детском саду, деревянную ложку на роль своего мужа. «Давайте посмотрим», – говорит ведущий. Несколько мгновений играет музыка. Затем марионетки начинают разыгрывать историю.

Удивительно, но нет ничего сложного в том, чтобы почувствовать увлеченность и даже волнение от взаимодействия между бутылкой очистителя и игрушечной метлой. В этом воображаемом ритуальном контексте мы готовы наделить предметы обихода человеческими характеристиками, как это делают в своих играх маленькие дети. В плейбек-перформансе «сцена», разыгрываемая при помощи марионеток вместо наблюдаемых актеров, может внести разнообразие в театральность действия. Это возможность демонстрации другого вида выражения и отклика. Марионеткой может стать все что угодно. Вместо заранее приготовленных предметов вы можете вовлечь зрителей в поиск таких предметов непосредственно в зале. Здесь можно найти, например, растение, туфлю или линейку.

«Фотография»

Еще один способ представить историю был изобретен Плейбек-театром Мельбурна. В самом начале перформанса, когда еще происходит разогрев публики, одного из зрителей просят рассказать историю, чуть более развернутую, чем в случае «жидких скульптур». Рассказчик может не вставать со своего места в зале. Ведущий слушает, а затем пересказывает сюжет истории короткими титрами: «Ванесса опаздывает на работу». «Она едет очень быстро и едва не попадает в аварию». «Когда она приезжает, то видит, что парковка пуста». «Тогда она вспоминает, что сегодня в школе нет занятий». После каждой из таких фраз актеры создают «фотографию» – скульптуру, которая застывает, не движется, выражая один из этапов истории, как серии кадров в немом кино, сопровождаемых субтитрами, произносимыми ведущим. И так же, как в немом кино, здесь музыка помогает вызвать нужную атмосферу.

Действие «Хайку»

Эта форма основана на упражнении, разработанном Джонатаном. С ее помощью можно заканчивать перформанс. Один из актеров встает посередине сцены. Другой встает сбоку. Ведущий просит зрителей высказать свои мысли, которые возникли у них в ходе этого вечера. «Потеря». «Найти красоту в неожиданном месте». «Сказать то, что ты думаешь». «Вспомнить прошлое». Затем ведущий передает эти фразы двум актерам на сцене. Ингрид, которая стоит в центре сцены, – это спикер, она делает короткие заявления по поводу того, что она услышала.

– Внутри меня огромная, зияющая дыра.

Льюис, другой актер, слушает, а затем придает телу Ингрид такую позу, которая выражает ее утверждение. Сохраняя эту скульптурную позу, Ингрид говорит дальше:

– Я сидела тихо и вспоминала.

Льюис прикладывает одну руку Ингрид к ее сердцу, а другую с указующим пальцем простирает в сторону. Ингрид копирует выражение его лица.

– Я нашла что-то такое, чего даже и не искала.

Скульптор складывает ее руки так, будто они держат что-то очень дорогое и хрупкое. Ее лицо выражает восхищение.

В этих словах и визуальных образах заключается некая кристаллизация высказываний зрителей, а также выражение послания актерского содружества и их настройки на слова зрителей, что делает эту форму сильной эстетической концовкой всего выступления.

Зрители как актеры

В нашей группе, а также в некоторых других, во время перформансов часто используется «выход зрителей». Мы довольно быстро поняли, что, наблюдая за тем, как мы разыгрываем их истории, люди в зрительном зале часто сами желают стать актерами. Им кажется это очень забавным. И поскольку манера игры у плейбек-актеров совершенно простая, то нет никакой мистики – любой зритель, включая тех, у кого совсем нет опыта актерской игры, может сравнить себя с актерами и подумать: «Я хотел бы тоже так попробовать». Так что после разыгрывания пары «сцен», большая часть актеров покидает сцену и мы приглашаем зрителей из зала занять их места. Следует новая история. Ведущий дает зрителям-актерам некоторые указания, как разыгрывать историю, а оставшиеся на сцене плейбек-актеры обеспечивают поддержку. И хотя такое действие чаще всего бывает бесформенным, отсутствие мастерства зрители-актеры с лихвой перекрывают своей энергией. Спонтанность зрителей очень высока, с нашей помощью пробуждается их креативность и выразительность.