Сокол

– Окей. – скромно сказал я, делая шаг назад к более мирному подходу. Засыпай, а я приду попозже. Через окно залезу, оставь открытым.

– Соколов! – В меня полетел мягкий  игрушечный медвежонок. Я ловко уклонился, выставив руки в защитном жесте.

– Хочешь, я лягу в твоей гостиной, приставать не буду, – я продолжал настаивать на своем. Надеялся, что мои шуткаты (шутка-подкат) сработают.

– Конечно не будешь, потому что ты будешь ночевать дома!

– Лер, пожалуйста. Я очень устал, – я смотрел на девушку глазами кота из Шрека, – у меня был очень тяжелый вечер. – Добавил я, притворившись, что мне стало немного грустно.

– А мне какая разница?

– Ты мой должник.

– Соколов…

– Витвицкая…

– Лучше бы я не открыла тебе дверь.

Через пару минут в гостиной уже было расстелено для меня. Здесь интерьер сильно отличался от комнаты Птенчика. Какие-то цветные обои в полоску, зеленая мягкая софа и пару кресел такого же цвета, небольшой старенький телевизор. Все говорило о том, что девушка не частый гость в этой стороне квартиры.

– А что в той комнате? – Я указал пальцем на дверь напротив.

– Комната для игр. – Ответила она, не поднимая на меня взгляда.

– Ого, не знал, что ты фанатка Кристиана Грея, – я ухмыльнулся. Не уверен, что вовремя пошутил. Кажется, Лере это не понравилось.

– Какой же ты дурак. – Произнесла Витвицкая с лёгким раздражением, и мне захотелось сразу же взять свои слова обратно.

– Что?

– Она для других игр, Макс. Когда я была маленькой, я там играла с мамой в куклы, шахматы, настолки и все в этом плане.

– А что потом?

– Ничего. Она под замком и ключа у меня нет, – Лера посмотрела на запертую дверь с какой-то грустью, словно в ней скрывалась частичка её детства, которую она потеряла. – Все, ложись спать и будь так любезен, уезжай с утра пораньше. Дверь можешь не закрывать.

– Я настолько тебе неприятен?

– Макс. Пожалуйста. Ложись спать. Утро вечера мудренее.

Лера вышла из гостиной, а я так и не услышал ответа на свой вопрос. Эта девушка меня изводит. Выпила мое сердце до самого дна и ходит довольная. Если бы она только знала всю правду, которую я скрываю от нее.

Сегодня мне пришлось встать раньше положенного на целый час. А это, между прочим, смертельно для моего организма, поэтому нужно срочно приготовить завтрак. Кто придумал выкладывать мраморную плитку на кухне? Стоять босиком здесь вообще невозможно. Ноги мерзнут до невозможного. Держу в одной руке деревянную лопатку, другой прокручиваю сковородку с «Английским завтраком». Как жаль, что Птенчик этого не видит, потому что именно сейчас я чувствую себя супергероем, миссия которого – спасти мир от сонной и голодной Витвицкой. Надеюсь, Лера не будет против моих махинаций на ее кухне.

– Ты почему все еще здесь?

– О, а вот и ты, – я поставил сковородку на  плиту, – Доброе утро, Птенчик. Где у тебя тарелки?

– Сколько времени?

– Любишь отвечать вопросом на вопрос?

– Соколов.

– 9:27.

– Ты должен быть на паре, а не хозяйничать на моей кухне, – произнесла Лера, усевшись за стол и скрестив руки на груди.

– Да, должен. Выучила мое расписание?

– Нет, просто сегодня четверг, а в прошлый четверг, именно в это время, ты был на паре.

– Значит, следишь за мной, – я сел рядом, – Птенчик, я могу скинуть тебе расписание, ну, чтобы ты долго не искала меня.

– Я не следила! Просто мимо проходила…

– Верю.

– Соколов, иди домой, мне уже хорошо.

– Ты болеешь только второй день!

– И уже, как огурчик. Иди пожалуйста, я справлюсь. Тем более…

– Хорошо, я уйду. Но если ты действительно в порядке, то сегодня вечером я жду тебя у себя дома. Часиков так, в пять?

– Тогда сегодня мы допишем проект, —девушка поднялась со стула, – будем до конца сидеть.

– Ты сумасшедшая? – удивлённо спросил я, не в силах скрыть недоумение.

– Определенно.

– Твоя взяла. Поешь, оно не отравлено, честно.

– Спасибо.

Глава 11

Лера

Это наглость высшей формы! Сначала он бросает меня одну с температурой, наверняка ради очередной куклы на вечер, а потом возвращается, как ни в чем не бывало и остается ночевать! Уму непостижимо. Как я могла согласиться на эту авантюру? У меня точно был жар, а Макс этим воспользовался. Главное, чтобы Даня об этом не узнал. Иначе мне еще долго придется объяснять, какого черта этот засранец делал в моем доме.

Всю ночь я плохо спала. Мне снились кошмары. То я стою у самого края страшного обрыва, то пыталась убежать от какой-то черной машины. Но последний сон, почему-то, запомнился намного больше, чем предыдущие.

Я находилась в стенах больницы, сидела на койке. Ничего особенного, все так же, как и всегда. Стерильные белые стены, большое окно с выгоревшими занавесками, медицинский инвентарь в углу комнаты. Но что-то не давало мне покоя. В воздухе ощущалась тревога, она заполонила все пространство. Мне было тяжело дышать, началась тахикардия. К слову, мне уже приходилось встречаться с этим. Неожиданно, ко мне в комнату зашла мама. Она была не одна, рядом с ней двое детей: мальчик лет пяти и совсем крохотный ребенок. Увидев маму, я попыталась закричать так громко, насколько хватило бы моих голосовых связок. Только вот, есть небольшая проблема, у меня ничего не вышло. Произнести слово, оказалось сложнее, чем обычно это бывает. Словно, на моем горле повесили тяжелый замок, который я не могла снять без помощи.

Мама стояла неподвижно, она смотрела на меня и улыбалась. Она выглядела немного уставшей, но даже ее синяки под глазами, казались мне такими родными. Я попыталась встать, чтобы хотя бы на долю секунды обнять ее, но тело не слушалось меня. Ощущение, будто меня кто-то держит и не позволяет подняться с больничной койки. Мне стало тяжело дышать. На моих глазах появились слезы, они стекали по холодным щекам и капали прямиком на белую плитку палаты. Подняв взгляд, мамы уже не оказалось. У порога стояла бабушка, правда, она выглядела иначе. Ее глаза были полны тревоги, а лицо отражало страх, который я видела впервые. Бабушка, в отличие от мамы, не молчала, она просила у меня прощения. Говорила, как сожалеет обо всем. А я все еще не могла ничего сделать.