Зачем я здесь

Мне хотелось спросить, о каком судьбоносном решении идет речь, но, как всегда, не хватило храбрости. Почему-то было ужас как стыдно. За все. И за полицейского, и за фразу. Наставник снисходителен ко мне, примерно так, как у нас к домашним шкодливым кошечкам, наверное. Хотя, у них тут в подобной роли не кошки, а что-то пестрое с перьями. Пока в растерянности заваривала карай-та, Данар-сарит уселся за столик и ровным бесстрастным тоном сообщил:

– Очень кстати, Эль. Посидим. Я хочу тебе кое-то рассказать.

Глава 11. Волны

Мне нравится, что наставник называет меня Эль, а не Аниэль или, паче того нелл-наш. Что-то в этом есть такое уютное. Хотя сегодня не до того. Его тон – скорее внутренняя защита, а не подлинное равнодушие. Так он отчитывал при мне студента, завалившего важный опыт. Мне даже как-то холодно стало, прямо сразу. Хлебнула карай-та и губы обожгла.

– Не волнуйся так. Но слушай внимательно.

Надо же. Все замечает.

А он продолжил:

– Сегодня я получил данные расшифровки твоего полного генома. В нем есть несколько совершенно неизвестных у нас маркеров. В твоем кишечнике и ротовой полости обитает целая куча бактерий, новые для нас виды. Их еще предстоит исследовать. Работы на год, если не на два. Это значит, что ты в самом деле чужая. По-настоящему чужая для нашего мира. Еще вопрос, кто для кого более опасен, ты для нас или мы для тебя. Но главное не это. Ты вообще новости в сети смотришь?

– Смотрю, а что?

– Сегодня смотрела?

– Нет еще.

– Так вот: вчера ундулиане убили инспектора по депортации. Сегодня Совет Отцов принял решение об операции возмездия. К Озеру буду посланы спецподразделения для быстрого перемещения всех ундулиан на отдельную, особоохраняемую территорию. Это война. Это значит, что тебе пока не стоит выходить за пределы университетской территории. Могут возникнуть проблемы.

– Да я вообще-то и не хожу никуда. А почему война?

– Потому что ундулиане не растения. У них свой уклад, и они будут цепляться за свои берега до последнего. Давно надо было по-тихому их оттуда вывезти. Они до сих пор купаются в Озере!

– А что такого?

– Ты что, не поняла значения Озера? Достояние всей планеты! Чистейшая вода! Идут многолетние переговоры о международном управлении, а тут какие-то дикари претендуют на право жить на берегу по древним установлениям. Ладно, остальное прочитаешь в сети.

Данар как будто разозлился на себя самого за горячность, опустошил кружку и ушел к себе. И я так и не спросила, есть ли у него знакомые физики, и почему он так спокойно говорит о моем инопланетном происхождении, как будто в этом нет ничего необычного. Представляю, какой шум поднялся бы у нас, если бы было доказано, что на Земле – живая инопланетянка. Или все дело в этих политических событиях? Иду в сеть, может что-то смогу понять.

Вторую неделю не отрываюсь от сети. Только с работы, сразу к компу. Дома терпеть не могла политические новости. Что такое со мной сделалось, не пойму. Зима тут мерзкая, в воздухе висит холодная мелкая водяная взвесь, деревья как-то вдруг в три дня сбросили листву, а те, что не сбросили, так и стоят скорее сизые, чем зеленые. Снега здесь не знают, а солнца нет (никак не выучусь правильно произносить название здешней звезды, пусть будет солнце, тем более, что оно похоже). Дан говорит, теперь не увидим до весны. В компе все то же, что и у нас бывает в таких случаях.

«Злобные дикари ундулиане, не способные оценить заботу правительства и покушающиеся на международное достояние. Храбрые тарги, готовые восстановить справедливость и законность.»

«Мы идем к ним с парализаторами последнего поколения, они отвечают пулями и взрывными устройствами. Вчера взорвали пункт наблюдения за состоянием Озера. Погибли все, кто там находился. Месть!»

«Ундулиане уходят за Стену, в Мусорное поле. Бомбить или не бомбить? Защитники окружающей среды против.»

Почему простая полицейская операция против убийц этого самого инспектора или инструктора превращается в войну? Почему надо вдруг (а вчера было не надо?) сгонять ундолиан с их земли? Повысилась цена воды? Ничего понять не возможно. Сеть кричит, ругается, переливает из пустого в порожнее, пестрит лозунгами, смакует кровавые кадры. Официальные сводки сухи и оптимистичны, все под контролем, доблестные тарги на страже интересов отечества. Попробовала поговорить с Даном. Ну да, как-то вдруг сократила его имя, он не возражал. Наставник изо всех сил старается выглядеть бесстрастным и собранным, но я-то вижу. Его беспокойство, даже смятение. Спросила:

– Дан, объясни, почему надо воевать? Почему нельзя было найти убийц инспектора и наказать только их?

– Можно. Но дело не в этом. Я не политик, но война – одна из величайших вещей в жизни таргов. С прошлой миновало сорок восемь звездоциклов. Два поколения дошли до времени размножения, не зная войны. Дух таргов жиреет, все больше удовольствий, все меньше доблести.

– Ты же ученый! Как ты можешь так рассуждать!

– Война – явление природы, такое же, как буря или заморозки. Это не изменить. У вас на планете бывают войны?

– Да. И это страшно. Гибнет много мирных жителей, детей и женщин.

– Так что ты удивляешься нашей войне? Корни ее в природе человека, в духе соперничества. Убери его из генетической программы – и получится нечто неллоподобное, статичное, не способное к новизне.

– Значит, неллы против войн?

– Неллы? Какое это имеет значение? Никому не придет в голову спрашивать их.

– Нелла не человек? Ей нельзя доверить важное?

– Глупости. Нелла – это нелла. Ее дело – рождение и служение. Но вот что я хочу спросить: что у вас на планете знают об А-туннелях?

– Туннели – это… это когда нужно провести дорогу под горой. У нас даже есть туннель под Ла-Маншем, под морским проливом.

– Нет, не то… Речь идет о космическом пространстве.

Я не поняла, переспросила:

– Космос? У нас запускают спутники и даже зонды на другие планеты нашей звезды.

– Это пройденный этап.– резко бросил Дан и, как всегда, оборвал разговор на самом интересном месте. До меня дошло, что это была какая-то проверка, а на самом деле он вовсе и не собирался раскрывать передо мной все карты. Уууу, почти как Нгарт. Что-то теперь с ним. Неужели пьет стимуляторы и… и где он теперь берет ундулианок?

Все холоднее и холоднее, хотя на экране компа цифра температуры на улице застыла в неподвижности. примерзла, наверное. И в комнатах холодно. Дан говорит, это режим экономии, из-за войны. В каждом жилище есть счетчик электроэнергии и при превышении нормы останешься в потемках. Заказала себе куртку, такую бежевую, с пушистым воротником, пришлось на два размера больше брать, все-таки я не плоская, как доска. Для нелл курток не продают, у них все те же платья на зиму, только с еще большей подстежкой. Мне носить такое не полагается, да и тошнотворная это одежда.

Вот ведь. Идет война, убитых уже больше тысячи. А я про одежду. Дома тоже: когда случился теракт в метро, было очень не по себе, и жалко погибших, и страшно под землю спускаться. Потом все как-то улеглось. Не зацепило, и ладно. Живем дальше.

Недавно подхожу к двери в лабу и слышу, как Гейс, тот самый, любимый ученик, между прочим, разоряется:

– Господин наставник, как вы можете держать у себя чужую? Сейчас, когда они убивают наших?

– Она не чужая. Если бы ты поменьше бегал по митингам, а посмотрел последние данные, то знал бы – она прошла через А-туннель, из другой звездной системы.

– Учитель, ты все еще веришь в эти бредни столетней давности?

– Верить, милый мой Гейс, следует в Небесного отца и мудрость нашего правительства. Я же говорю о фактах: генетические маркеры и микрофлору не подделать никаким ардам. Голос Дана стал просто таки медовым, значит, зол не на шутку.

– Сейчас не до А-тоннелей!

– Сам знаю. Думаешь, я не посылал отчет в минбез? Но это неважно. Войны начинаются и заканчиваются, а есть вещи, которые важней войны. Мне некуда торопиться.

– А мне – есть куда! Прощайте, господин наставник! Завтра здесь моей ноги не будет! Подам прошение, чтобы меня включили в экспедиционный корпус, отправляющийся в мусорное поле.

– Ну и дурак. Без тебя есть, кому стрелять, а здесь ты мог бы принести куда больше пользы будущему.

– Будущее без доблести– ноль! – белый, как рабочий халат, Гейс вылетел в коридор, только кудряшки как пружинки задрожали. Чуть меня с ног не сбил.

Но это все так, болтовня. Тем более, что и вправду, мальчик ушел воевать. Жалько его. Пишут, в этих мусорных полях даже не то страшно, что отовсюду может прогреметь выстрел. Там неизвестно что живет и растет. Подцепишь неизлечимую заразу – и все.