У нашей жизни много красок… Рассказы

Однажды Егор откинул круглую крышку кадушки, хотел зачерпнуть воды. Глянул, и в первые секунды не узнал себя в отражении: с зеркальной поверхности на него с удивлением смотрело лицо молодого мужчины. «Неужели я такой стал…?» – только и подумал Егор с изумлением.

– Что, не узнаёшь сам себя? – словно прочитав его мысли, с улыбкой спросила баба Лиза, греясь у печки.

– И так вижу, можешь не отвечать, – сказала она, сев на лежанке. -Иди ко мне поближе…

Хозяйка избушки в последнее время всё чаще в задумчивом молчании лежала на своём топчане. Словно копила силы. Парень чувствовал, что ведунья внутри готовится к чему-то важному, но не решался об этом интересоваться.

Сейчас настойчивый внутренний голос неожиданно подсказал, что наступил момент для очень серьёзного разговора…

Егор подошёл, и опустился на край сундука.

– Помнишь, я вспоминала однажды про клад? Так вот, пришла пора и показать… За поленницей посудина стоит, завёрнутая в тряпку. Поди, принеси сюда…

В лоскуте обнаружился маленький чугунок. Внутри – мешочек с золотыми монетами и украшениями.

– Теперь это твоё, но помни, – не самое главное! Главное то, чему научился у меня! Это не измерить никакими деньгами…

Егор, прожив много лет в глуши, до конца не понял, какие ценности попали к нему в руки. Воспринимал просто красивыми вещами, которые можно при необходимости продать, и купить что-нужное в хозяйстве.

– Дай руку… – неожиданно попросила баба Лиза, протянув к нему свою.

– Зачем? – невольно спросил парень, но выполнил просьбу.

Крепко взяв её, колдунья вдруг спросила:

– Хочешь получить мою силу?

– Хочу, – неожиданно для себя согласился Егор.

Ведьма сначала молча кивнула головой, закрыла глаза, а потом что-то тихо зашептала… Этот шёпот был похож на змеиное шипение. Вслушивался, но не мог разобрать ни слова. Егору стало не по себе. Он почувствовал сильную волну тепла, которая внутренним потоком хлынула в его тело через руку, которую старуха не выпускала из своей, и отключился…

Очнулся, когда прошло, может, час, может, два… С ужасом увидел, что колдунья лежит, вытянувшись, на своём топчане с мертвенно – белым лицом, и уже не дышит…

Похоронив свою наставницу, Егор положил лишь небольшую часть клада в котомку. Он намеревался отомстить Заводчикову, и вернуться сюда, поэтому остальное старательно закопал неподалёку от избушки. Присел «на дорожку», а потом вышел, не оглянувшись, двинулся в путь, назад, в Грачёвку, где живут обидчики его семьи…

Дорога длинная, и в голову сами собой поползли думки. Вспомнил, как однажды вечером сидели у костерка, пекли картошку. Вокруг дремотная тишина, кроны деревьев как одеялом накрывают, тепло, душа вся нараспашку. Захотелось поговорить о чём-то сокровенном, вспомнить прожитое. Вот тогда баба Лиза под настроение и разоткровенничалась о своей жизни…

– Небось, интересно узнать откуда я здесь взялась?

– И верно, ничего толком о тебе ещё не знаю…

– Ладно, расскажу… Родилась я в богатой семье. И учителя нанятые были, и наряды. Вечера с гостями… Казалось, всегда так будет… Только беда пришла оттуда, откуда совсем не ждали: пристрастился отец в карты играть. Сначала особо не замечали. А уж когда влез в долги – всё и выплыло. Оказалось, должен огромную сумму. Стали потихоньку распродавать наши земли. Но этого было мало. Начали жить экономя каждую копейку. Всё равно не спасло. Кредиторы требовали оплаты долговых расписок. Все сроки по счетам вышли. Вот тогда родитель надумал побыстрее выдать меня замуж за богатого знакомого. Тот жил в другом городе, и ещё не знал, в каком положении оказалась наша семья. Отец отправил письмо, в котором ясно намекнул: дочка на выданье, не упусти молодую барышню. Ничего не подозревая, Накопилов прикатил просить руки. Женишок-то всерьёз рассчитывал пополнить свои немалые сбережения ещё и приданым. Когда узнал, что к чему – всё равно не стал отказываться, только уже потому, что надеялся с моей помощью карьеру упрочить. Какой чиновник устоит, когда за мужа хлопочет симпатичная жёнка… А в то время у меня был любимый человек, правда, тоже небогатый. Алексеем звали. Посватался и он. В ответ, конечно же, получил твёрдый отказ от родителей. Решили мы с ним бежать. В то время в доме гостила моя бабушка по материной линии Василиса. Услышала ли случайно наш разговор, или ещё как узнала, не важно, только прямо сказала: ей известно о замысле, готова уехать вместе с нами. Ну, сбежать-то сбежали, а где жить? Не один год мыкались по белу свету. Понятно, все прежние манеры мои со временем схлынули. Не до манер. Даже говорить невольно стала по – другому. В то время эпидемия за эпидемией народ косила. Не миновала горькая участь и нас. Бабушка Василиса хоть и знахаркой была, но очень ослабела, и не смогла помочь себе. Умерла сама, умер Алексей. Мне чудом удалось выкарабкаться, только следы на лице остались на всю жизнь… Тут ничего не поделаешь… А ведь я симпатичная родилась… Сама себе думаю: «Кто ж такую безобразную, в оспинах после болезни замуж теперь возьмёт?» Вот и ушла в глушь, чтобы не видеть, как люди морщатся, глядя на меня… Однако, жить как-то надо… Взялась больных лечить. Больные-то не краше меня порой видом бывают… Прижилась здесь. Ещё дома многому научилась: на охоту с отцом ездила, стрелять наловчилась. У поварихи Параскевьи – стряпать. Мать ничего не делала сама, только указания прислуге давала, а когда пришлось экономить, всех распустили, – за голову схватилась. Потому и приехала баба Василиса…

Вспоминая рассказ, молодой ведьмак подошёл к деревне. Чем ближе приближался к своей бывшец избушке, тем учащённее билось его сердце. Волнение колоколом стучало в висках. На пути никого не встретил. Это понятно – большинство картошку убирают, торопятся до начала дождей. Некогда глазеть на прохожих. Сразу заметил, что когда-то их маленький участок уже соединён с соседским, огорожен плотным частоколом.

Небольшой двор зарос бурьяном. Домишко покосился, тоскливо заскрипел под ногами половицами. Внутри всё, что можно унести, бесследно исчезло. Ни кухонной утвари, ни тряпки какой. Даже занавесок на окнах не стало.

Егор посмотрел на опустевший дом, вздохнул с горечью, и отправился к соседке тётке Матрёне, в надежде подробнее узнать о дальнейшей судьбе отца и Феклуши.

Увидев, постаревшая женщина не сразу узнала в нём того самого Егорку, который жил когда-то рядом. Даже спросила:

– Это кто ж такие будете? Не признаю чевой—то…

– Егор.

Матрёна от удивления глаза округлила, стоит на месте, как будто примёрзла. Охнула, рот пальцами прикрыла, и, словно испугавшись чего-то, замолчала. Нежданный гость невесело улыбнулся.

– Что, так сильно изменился?

– А то…

– Что огород прибрали к своему – знаю уже. Ты мне про семью мою расскажи…

– Да, что рассказывать… Как ушёл, вскорости отец и преставился, а девчонка… Заводчиков тут же прислал сынка свово Фролку за ей. Мол, работу дам, не пропадать же с голодухи… Прошло сколь времени – исчезла она. Пошли слухи, что чевой-то Заводчиковы с ей сделали недоброе. Люди поспрашивали, а толку… Сбежала, мол… Тёмная история…

Не судьба Феклуши сейчас волновала Матрёну. Больше волновало будет или нет внезапно вернувшийся сосед требовать назад захваченную землю. Решила, не откладывая, выяснить.

– Тебя столько лет не было, я подумала, чего землице пропадать…

Тут же настороженно спросила:

– Али отбирать назад будешь?

Егор усмехнулся.

– Нет. Всё одно долго здесь не задержусь. Дня два…

Услышав это, Матрёна успокоилась, но, повинуясь простому бабьему любопытству, поинтересовалась:

– А потом?

– Потом уйду туда, откуда пришёл…

– Это куда?

– На что тебе знать? – вопросом на вопрос уклончиво ответил гость, и вышел.

Вернувшись в свой бывший, теперь полуразрушенный дом, походил из угла в угол, обдумывая план мести. Вскоре решил, что ночью сожжёт обидчиков. А пока залез на печку, закрыл глаза, пытаясь уснуть…

Вот уже небо покрылось точками звёзд. При тусклом лунном свете Егор пробрался к дому ненавистного Заводчикова. Учуяв незнакомца, две большие сторожевые псины кинулись к нему с лаем, но ведьмак за долгие годы научился находить общий язык с любым зверем, да ещё на груди у него под рубахой висел оберёг, который дала однажды баба Лиза. Собаки остановились, начали молча обнюхивать чужака, даже позволили отпустить себя с цепи на волю. Егор подпёр доской дверь, наложил большие охапки сена под окна, полил горючей жидкостью, и зажёг…

Он возвращался в свою лесную избушку. Казалось, после отмщения должно быть легче, но на сердце только прибавилось непонятной тоски… Хотелось выть от душевной боли…

Ночной разговор

Вечерело. Улицы небольшого провинциального городка быстро пустели. Всё меньше машин тревожили покой дорог. Вся жизнь, как-будто, перемещалась за окна домов…

В одной из однокомнатных квартир многоэтажки жила молодая семья: Олег и Ирина. Он только окончил институт, и начал работу учителем физики в школе. Мать Ирины Александра Витальевна, работала в фирме по продаже и установке пластиковых окон, и, благодаря хорошим отношениям с хозяином, устроила туда дочь.