Выше облаков

– На несколько дней, Фёдор. Как же я старуху свою надолго оставлю? Иначе она без меня с голоду помрёт.

– Почему с голоду? – не поняла я. – У вас что-то случилось?

– Случилось! Интернет у нас случился и шашки без перерыва на обед, ужин и второй завтрак! Я же говорю, моя к старости совсем в детство впала, если её не потормошить, так и будет с планшеткой в руках сидеть!

– Сгущаете краски, дядь Миш!

– Наоборот, смягчаю! – Он легко поднялся. – Всё, друзья мои. Вечером, как обычно, жду в гости, а сейчас давайте прощаться. Георгий, небось, уже рвёт и мечет.

– Он ещё не привык? – усмехнулся Фёдор.

– А я не смогу к вам прийти, Михаил Сафарович! – спохватилась я. – Я ведь теперь не одна…

– Верно! – он явно расстроился.

Каждый его приезд мы собирались у Тугановых в их просторной квартире. Георгий, старший сын Михаила и наш постоянный клиент, всегда с радушием и щедростью принимал своих гостей. Жаль, что в этот раз я не увижу хлебосольное семейство. Но, может, это и к лучшему. Усталость охватывала меня уже довольно ощутимо, какой же тогда выжатой я буду к вечеру? Вспомнив о своём самочувствии, я тут же, как по заказу, ощутила резкое головокружение. И даже упала бы, если бы не сильные руки нашего гостя.

– Девочка, что с тобой?

– Уже прошло, дядь Миш. Так, повело слегка с непривычки.

– Это не дело, Марго! – Фёдор нахмурился. – Я сейчас же отвезу тебя домой. Зачем ты вообще пришла сегодня?

– А кто за меня работать будет?

– Много ты наработаешь в таком состоянии! Отдыхай, пока возможность есть, никто тебя не подгоняет!

– Нет, тут не простой отдых нужен… – Туганов в задумчивости посмотрел на меня. – Фёдор, а не взять ли мне нашу девочку с собой?

– На Кавказ?

– Вы что, дядь Миш?! В самый разгар рабочего сезона?

– Кто о чём, а вшивый – о бане! – поморщился старик. – Забудь ты уже о своей работе, Маргарита Станиславовна! Когда ты последний раз отдыхала, ты помнишь?

– Вчера. И позавчера. И так уже несколько недель!

– О, женщина, Глупость тебе имя! Значит, так: вы с малышкой едете со мной, а о делах предоставим думать твоему отцу. Я правильно говорю, Фёдор Васильевич?

– Абсолютно, Михаил Сафарович!

– Да вы сговорились! – возмутилась я. – Я никуда не собираюсь ехать, зарубите это себе на ваших упрямых мужских носах!!!

Глава 17

– Маргарита, вы где?

– На небесах!

– В каком смысле?

– В прямом, Иван Семёнович. Вокруг меня летают белые облачка, верите вы или нет.

– Легкомысленный тон вашего голоса наводит меня на мысль, что вы крепко поддали, Маргарита Станиславовна. Вы можете мне всё-таки открыть дверь? Я уже полчаса стою у вашей квартиры.

– Какого же вы мнения о моей персоне, ай-яй-яй, дорогой доктор! – я прикрыла ладонью глаза. – А зачем вы ко мне пришли?

– Убедиться, что у вас всё в порядке.

– У меня всё в порядке.

– Тогда откройте мне дверь. Я посмотрю на вас и сразу уйду.

– Тут нет никаких дверей, отвечаю вам, – я улыбнулась. – Ни одной. Есть только небо и летающие клочочки облаков. Вру, ещё какая-то птица промелькнула в воздухе, отсюда не разглядеть, какая. Вы разбираетесь в породах птиц, Иван Семёнович?

– Сознайтесь, Марго, сегодня в дело пошёл не только коньяк?

– Да я не в Москве, Иван Семёнович! – наконец рассмеялась я. – Я за две тыщи километров от нашей прекрасной столицы.

– Вы бежали за границу? Дайте я попробую догадаться… Скрываетесь от доктора Левандовского?

– Ваша интуиция хирурга на этот раз вас подвела! Пределы Родины я не покидала, хотя тут такие места, что трудно их сравнить с чем-то знакомым. Наверное, так выглядит рай, Иван Семёнович.

– И как вас туда впустили, Маргарита Станиславовна? – хмыкнул он.

– По блату, дорогой доктор, как же ещё!

– Умеете вы устроиться! И всё-таки, где вы?

– Я же говорю, в самом сказочном и благословенном месте на земле! И имя ему – Фиагдон! Алло, Иван Семёнович, вы что там, потеряли дар речи?

Я взглянула на экран телефона. Всё ясно, опять нет связи. Ещё удивительно, как доктор смог до меня дозвониться – за несколько дней, что я тут, мне удалось поговорить всего пару раз. Впрочем, я совершенно не страдала по этому поводу. Мир здесь был так наполнен жизнью и волей, что на какие-то мелочи в виде благ цивилизации отвлекаться и не хотелось. Я блаженно потянулась. Наверное, пора спускаться. Пока я, развращённая городским образом жизни, доковыляю до дома Тугановых, пройдёт не меньше часа, мои тётушки могут начать беспокоиться.

Я обулась, скатала небольшой коврик в рулон, засунула его в полотняную сумку и, накинув на плечи кофту, медленно и осторожно начала спуск с горы…

Михаил Сафарович Туганов оказался на редкость упрямым мужчиной. Конечно, будь у меня побольше здоровья, я бы ни за что не поддалась на его уговоры, но мне самой было немного страшновато ощущать в себе угасание сил. Возможно, всё дело было в моём душевном раздвоении, но об этом я приказала себе не думать. И так забот хватало. Последней точкой в принятии моего решения стала реплика старика о том, что горный воздух – самый целебный и Верхний Фиагдон поднимает на ноги даже безнадёжных больных. Всей душой надеясь, что я вовсе не так безнадёжна, я всё-таки решилась на эту поездку. И сейчас об этом ни капельки не жалела.

Никогда раньше мне не приходилось бывать в таких местах. Ещё только выезжая из аэропорта на машине среднего сына Туганова, Казбека, и заворожённо рассматривая ослепительные в заходящем солнце белые пики гор, я поняла, что не зря поддалась уговорам своего мудрого друга. Дорога к Фиагдону заняла всего часа два, но более насыщенного на эмоции времени я не помню. Это был другой мир, не сравнимый ни с чем, виденным мной ранее. И особенно ярко он показал себя в тот момент, когда закончилась трасса и мы повернули на неширокую, петляющую между нависающими грядами, дорогу. Мне стоило огромных усилий не вскрикивать каждую минуту от восхищения перед невероятной, сказочной, космической красотой обступающих нас со всех сторон возвышенностей. Разве могла я когда-нибудь подумать, что горы могут быть такими разными, такими красочными? В узких участках дороги они почти полностью закрывали собой небо, и было в этом что-то такое, от чего восторженно сжималось сердце. Чем ближе мы подъезжали к посёлку, тем шире открывалось пространство. Земля будто распахивалась перед нами, разворачивалась, словно в каком-то фантастическом фильме, неба становилось всё больше, а меня – всё меньше и меньше…

Посёлок оказался совсем не таким, каким я ожидала его увидеть. Мы проехали по недлинной главной улице, по обеим сторонам которой стояло несколько пятиэтажек, и дальше дорога повела нас вниз, вглубь ущелья. Дом Тугановых крепко врос в каменистую землю в стороне от центральных домов, на живописном склоне одной из возвышенностей. Он был большим и приветливым, как добрый здоровяк пёс, и при нашем приближении весело взмахнул с крыши ярким бело-красно-жёлтым полотнищем.

Едва только наш автомобиль затормозил, из ворот, как монетки из кошелька, посыпались весёлые и шумные дети. Следом за ними, с сияющей улыбкой на добром лице, спешила и сама хозяйка, невысокого роста женщина с разноцветной косынкой на голове и в лиловом фартуке. У неё были светло-серые удлинённые глаза, в которых плавало умиротворение, и гладкая, совершенно молодая кожа. Если бы я не знала, что супруге Туганова семьдесят два года, я бы точно решила, что она – ровесница Светланы Юрьевны. Вот что делает с людьми горный воздух!

Она обрадовалась нам так, как будто к ней в гости пожаловали особы королевских кровей, не меньше! А появившиеся за ней её невестки решили, видимо, что я – внебрачная дочь их свёкра, иначе как ещё объяснить их восторг при виде моего ошарашенного лица?

Нам выделили огромную светлую комнату с двумя удобными диванами и детской кроваткой и накормили таким вкусным ужином – с осетинскими пирогами, домашним мясом и самым вкусным сыром, который я когда-либо пробовала, – что я ещё раз поблагодарила судьбу за своё мудрое решение отправиться в гости к щедрым осетинам.

Несколько следующих дней тропы моих передвижений ограничивались, в основном, столовой и спальней. Я восстанавливала утраченные физические силы. Светлана Юрьевна с Василисой, облюбовав тёплый двор, почти всё время проводили на улице, в окружении то одних, то других членов многочисленного семейства Тугановых. Фёдор звонил каждый день.