Прошу любить и не жаловаться

– Женя, мужчинам не задают такие вопросы! – назидательно произнёс он, подняв брови. – Ваша задача – броситься на шею своему добытчику с поцелуями, всё остальное вас касаться не должно.

– Поняла, исправлюсь! – тут же приняла я правила игры и, недолго думая, поцеловала его в щёку. – Так пойдёт?

– Хм, – невозмутимо ответил он. – На первый раз – пожалуй. Но впредь…

– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин! Отныне всё, что принесёт наш вождь к родному очагу, будет вознаграждаться пылким поцелуем!

– Вы слышали, Катерина Ивановна? – Михаил ещё выше поднял брови. – Как думаете, можно верить этой бледнолицей?

– Думаю, можно! – активно закивала головой соседка, улыбаясь.

– Тогда – налетайте, отважные женщины моего племени! Думаю, вы не будете ругаться, что вместо куска хорошо зажаренного мяса мамонта я принёс вам шоколадные конфеты «Мишка»?

– «Мишка» – от Мишки! – скаламбурила я и раскрыла первую конфетку. – А мамонта, пожалуйста, закопайте в углу пещеры. Он будет съеден завтра!

– Хорошо иметь запасливых женщин! Голодным не останешься!

– Ха! – сказала я.

ГЛАВА 14

День пролетел на удивление быстро. И как-то очень душевненько! К вечеру наши разногласия с Мишей были забыты окончательно, и я даже сама удивлялась, отчего с такой неприязнью восприняла его вчерашнее появление? Подумаешь, не сдержал своего обещания! Что тут такого? Человек имеет право делать незапланированные глупости, особенно если они идут на пользу своим ближним!

То, что присутствие Михаила пошло мне на пользу, можно было признать как факт. Впрочем, и он, кажется, не плевался, смотря на меня. Я бы даже сказала, наоборот…

Ближе к десяти вечера Катерина Ивановна стала неудержимо зевать.

– Ребятки, вы не обидитесь, если я уже буду укладываться? – спросила она извиняющимся тоном.

– Ну что вы, тёть Кать! – в один голос воскликнули мы. – Ложитесь, конечно!

– Вы не обращайте на меня внимания, можете даже свет не выключать. Я так спать хочу, что и на разведённый тут костёр не буду реагировать! – соседка с улыбкой посмотрела на меня.

– С костром мы, пожалуй, повременим, – хихикнула я, – а свет выключим, правда, Миша?

– Я думаю, мы даже в коридоре постоять можем, – Миша вопросительно посмотрел на меня.

– Конечно! – с энтузиазмом подхватила я. – А то ноги затекли за целый день!

И, несмотря на активное сопротивление нашей соседки, мы с Мишей, выключив предварительно свет в купе, вышли в коридор. И плотно прикрыли за собой дверь.

– Намаялась с нами за день женщина, – улыбнулся Михаил.

– Зато теперь будет спать как убитая, – поддакнула я.

Мы встали к окну, облокотившись локтями о поручень, и замолчали. Почему-то не хотелось ничего говорить. Впрочем, особой неловкости по этому поводу я не испытывала. Наоборот. Мне было легко и радостно.

«Как хорошо!» – думала я, безмятежно скользя взглядом по зелёным кронам леса за окном и чувствуя рядом с собой спокойное мужское дыхание. – Ехать бы и ехать так… всю жизнь… без остановок».

Удивительное чувство покоя охватило меня, а в душе, под равномерный стук колёс, зазвучали слова любимой песни, которые приходят ко мне только в самые счастливые моменты моей жизни.

– Ой, да, на речке-е-е-е на том бережочке-е

Мыла Марусенька бе-е-лые но-о-жки,

Мыла Марусен-е-енька белые но-ожки,

Белые ножки, лазо-оревы о-очи…

– Вы знаете, Женечка, – тихо произнёс Михаил, – когда мне хорошо, то всегда хочется петь.

– И мне, – я скосила на него глаза, удивившись такому совпадению.

– Правда, мои родители говорят, что медведь, который наступил на оба моих уха, ещё и потоптался на них хорошенько. Чтобы уж наверняка!

– Они вам льстили, – ухмыльнулась я.

– Вы не оставляете мне никаких шансов! – огорчённо воскликнул Миша. – Но, как человек упрямый, я всё-таки должен попытаться спеть вам свою любимую песню!

– И что, никак не удастся вас остановить? – округлила я испуганно глаза.

– Неа! – помотал он головой.

– Ладно уж, пойте, – махнула я рукой. – Только шёпотом, пожалуйста!

– Обижаете артиста, Женя!

Он прочистил горло, откашливаясь, и затянул тихонько: «Ой, да, на речке-е-е на том бережочке-е….»

К концу куплета, спетого, кстати, на редкость фальшиво, моё лицо вытянулось настолько, что Миша остановился.

– Что, совсем плохо, да? – виновато спросил он.

– Дело в том, что… – пробормотала я, – что… мне тоже эта песня очень нравится!

– А! – успокоился он. – Значит, у нас с вами одинаковые музыкальные пристрастия?

– Угу, – растерянно улыбнулась я.

– Женя, а чем вы в Москве занимаетесь? Мы с вами знакомы уже целую неделю, а я про вас толком ничего не знаю!

– Я дизайнер полиграфии, – пожала я плечами. – Ничего особенного. Обычная рутинная работа.

– Да вы что! – удивлённо присвистнул он. – Как может быть дизайн обычной работой?

– Когда выдаёшь в день сотню макетов визитных карточек, отличающихся друг от друга только текстовой информацией, особо радоваться не приходится.

– Неужели совсем никакого творчества? – огорчился Михаил.