Прошу любить и не жаловаться

– Что?? При живом-то муже? – высоко поднял брови Михаил. – Как у тебя язык только повернулся, о, неверная?

Он сделал шаг ко мне. Я, не сводя с него взгляда, осталась стоять на месте. Сердце моё забилось быстрее. Миша остановился. Улыбка сползла с его лица, а глаза потемнели.

– Женя… – охрипшим и каким-то растерянным голосом произнёс он. – Женечка… ты…

Впрочем, закончить фразу Мише не удалось. Тихонько скрипнула дверь нашего купе, и оттуда показалось сонное лицо Катерины Ивановны.

– Вы ещё тут, ребятки? – удивилась она.

– Уже ложимся, тёть Кать! – я бросила быстрый взгляд на растерянное лицо соседа и юркнула внутрь. Миша остался стоять за дверью.

– Вот и ладненько, – пробормотала соседка, смущённо посмотрев на меня. – Вы опять поссорились, Женечка?

– Нет, что вы, тёть Кать! – фальшиво улыбнулась я и повернулась к ней спиной.

Сердце моё колотилось, как ненормальное, пока я дрожащими руками поправляла постель. Ох, не к добру всё это, не к добру! Спасибо нашей соседке, вовремя подвернувшейся под руку, иначе каких бед я могла наворотить, страшно представить! Я зажмурилась. Ещё одного динамщика я не переживу!

– Спокойной ночи, Катерина Ивановна!

– Спокойной, девочка!

Через несколько минут, когда Миша осторожно приоткрыл нашу дверь, я уже немного успокоилась. Лёжа с закрытыми глазами, я слышала, как он долго сопел, шелестел чем-то, стоя перед своей полкой, переминался с ноги на ногу, вздыхал тихонько. Я упорно глаз не открывала.

– Женя, вы спите? – еле слышный шёпот донёсся до меня, но я даже не шевельнулась.

Ещё раз вздохнув, он, наконец, сбросил тапочки и забрался наверх. Поворочавшись немного, он затих и ровно задышал. Вскоре заснула и я.

ГЛАВА 15

Утром я проснулась под звонкую трель телефона.

– Да, Васятка, доброе утро! – услышала я тихий шёпот Михаила.

Я улыбнулась. Весёлая семейка у нашего попутчика, каждый день будят своего родственника ни свет ни заря! Я уже знала, что Вася – это родной Мишин племянник, шестилетний сын его сестры Ольги. Той самой, которая печёт пиццу по утрам!

– Нет, рыжик, ещё не приехал, – продолжал шептать сосед. – Что ты говоришь? Женя?

Я вздрогнула и навострила уши. Обо мне говорят, что ли?

– Ещё нет… А я тебе говорю, нет! – Миша помолчал, а потом рассмеялся. – Не задавай глупых вопросов, Васька! Всё, потом поговорим. Мамке привет!

Я быстро закрыла глаза. По шороху, доносившемуся сверху, я поняла, что Миша спускается. Через секунду я услышала его дыхание совсем близко от себя. Катерина Ивановна продолжала посапывать во сне.

– Вы же не спите, Женечка, – прошептал Миша, присев на краешек моей кровати.

Я помотала головой, не открывая глаз. И улыбнулась.

– Я многое хотел вам вчера сказать…

Я распахнула глаза. Его лицо было совсем рядом.

– Как там ваш Васятка, Михаил?

– Спасибо, хорошо, – улыбнулся он в ответ. – Женя, вы сердитесь на меня?

– За что? – я сделала удивлённое лицо.

– А на себя? – он заметно напрягся.

– Я…

С соседней лежанки послышался шорох, и Миша тут же вскочил, чуть не ударившись головой о верхнюю полку. И с сожалением посмотрел на меня.

– Утро доброе, ребятки! – откашлявшись, произнесла соседка.

– Мы вас разбудили, Катерина Ивановна?

– Ничего! Всё равно пора вставать! – махнула рукой она. – Пока умоемся, чайку выпьем, глядишь – и Арбузов не за горами!

– Ваша правда, Катерина Ивановна, – вздохнул он.

Я улыбнулась. Скоро я увижу своих девчонок! И Сёмочку! Ура! Какая же я дура, что так долго не приезжала домой!

– Подъём! – громко воскликнула я и подпрыгнула на жёстком матрасе. – Миша, несите чаю, мы будем его пить! Ну, что вы стоите? Дамы хотят чаю с баранками!

– И с бубликами! – подхватила Катерина Ивановна.

– А пирожков у нас не осталось? – грустно спросил Миша.

– Э, дорогой, какие пирожки? – рассмеялась я. – Вы же вчера последний доедали прямо на наших глазах!

– Всегда остаётся надежда на чудо! – ещё раз вздохнул он.

– Не грустите, Мишенька! Пирожки – это такая ерунда по сравнению с мировой революцией!

– Не скажите, Евгения Пензюковна, – начал было Михаил.

– Как ты её назвал? – переспросила удивлённо Катерина Ивановна.

– Евгения Пензюковна, тёть Кать. Женин дед был большой оригинал!

– Вообще-то я пошутила, Миш, – мне стало немного неловко. – Мой дед на самом деле родился в Пензе, но сына своего он назвал обычным мальчишеским именем. Мишкой. Ну, то есть как вас. Так что я у нас Михайловна, прошу любить и жаловать.

Я привстала и сделала книксен. На Мишу мне почему-то стыдно было смотреть. Не люблю я разочаровывать ожидания людей!

– Я согласен, Женя.

– С чем? – не поняла я.