Прошу любить и не жаловаться

– Пожалуйста, голубушка! – протянул мне Семён тарелку.

– Спасибо, дорогой!

– Обращайся, если ещё что-то понадобится! – ухмыльнулся Семён, подмигнув Мише. Тот погрозил ему кулаком.

Мы сидели в очень уютном помещении ресторана «Молочные реки» уже час. Нафуфыренная Дашка, с блестящими глазами и с ярко сверкающей фигуркой льва на шее, виднеющейся в вырезе нежно-зелёного платья, возглавляла наш стол. По правую руку от неё восседал любимый муж Сёмочка, который в этот момент о чем-то шептался с мамой Даши, Людмилой Алексеевной, сидящей около него. Напротив них располагалась вся наша тёплая компания однокурсников с Мишей во главе – я, понятное дело, Каринка с ярко накрашенными губами и в какой-то немыслимой шляпке, Ленуся с ещё более покрасневшими волосами, торчащими в разные стороны, Шурка в блестящем чёрном платье, Жорка Мовсесян с супругой Анечкой, тоже нашей однокурсницей, Людочка Петрова, о существовании которой я вообще напрочь забыла, Артём Маленький, Артём Большой и ещё несколько человек. С правой стороны от Дашиной мамы сидел наш Пётр Александрович, умильно поглядывающий на своих бывших студентов. Рядом с ним, постоянно привскакивая с места, располагалась наша преподавательница по истории искусств, Марина Антоновна, умница, красавица и просто душка! Она, как всегда очень эмоционально, рассказывала о чем-то Самсону Павловичу, бывшему ректору нашего бывшего института, сидящему справа от неё. Самсон Павлович слушал её очень внимательно, то нахмуривая свои густые брови, то улыбаясь кончиками губ. Все наши детки, включая Ленкиного Святослава, Каринкиных Армена с Георгием, Шуркиных Егора и Манюни, Светика Мовсесян и, конечно же, четырёх рыжих девиц, сидели за отдельным столом недалеко от взрослых.

– Женька, смотри, кто пришёл! – толкнула меня в бок Каринка.

– Кто? – скосила я глаза направо.

В зал заходил наш бывший староста и нынешний директор заведения, в котором мы сейчас находились, Валентин Сергеевич Баженов. С какой-то юной молодкой под ручку.

– Ничего себе краля, – подняла брови я.

– Это что за мужик? – встрепенулся Миша.

– Наш Валька Блаженный, ничего особенного, – прошептала я. – А вот девица красоты необыкновенной.

– Обычная тёлка, – презрительно скривился Миша. – Из моделек.

– Моделька – да не моделька, – фыркнула Карина. – Её папаша – наш же однокурсник Гена Шкаликов. Он сейчас в Штатах работает. А дочка, значит, развлекается с Валькой!

– Серьёзно? – удивилась я. – Генкина дочурка?

– Ага, – ухмыльнулась Карина. – Я её знаю, она к нам в агентство очень часто заходит. Приносит свои шедевры на продажу!

– Она ещё и талантливая? – хихикнула я.

– Такая же талантливая, как и её папаша, – прошептала подружка. – Мазня мазнёй, а строит из себя гениального портретиста! Видела бы ты те портреты!

Каринка закатила глаза. Парочка медленно подходила к нам. Точнее, к Даше, которая тут же вскочила навстречу дорогим гостям.

– Валечка, Сабриночка! Как я рада, что вы пришли!

– Здравствуй, Дашута! – сияя голливудской улыбкой, произнёс Валя. – Поздравляем тебя с днём рождения! Будь умницей и слушайся свою маму!

Трепетная Сабриночка тонко и заливисто засмеялась. Присоединилась к поздравлению как могла. Как говорится, чем богаты, тем и рады!

– Спасибо вам, мои дорогие! Проходите, пожалуйста! Семён!

Семён вскочил и, произнеся «Старик, ты как всегда, на высоте!», повёл вновь прибывших гостей к своим местам. Впрочем, далеко уйти им не удалось. Рассеянным взглядом наткнувшись на мой профиль, Валя запнулся, притормозил и замер.

– Женька! Это ты, что ли?

– Я, что ли, – пришлось встать мне. Признаться честно, никогда я нашего Блаженного не любила. И даже не потому, что он был выскочкой и трусом, была у нас с ним одна личная, не очень приятная, история. Впрочем, я отвлеклась.

– Офигеть! – он улыбнулся ещё шире, в глазах у него вдруг появились красные прожилки, а руки вспотели. Именно этими руками он и попытался меня обнять.

– Я тоже рада тебя видеть, Баженов! – поморщилась я и отстранилась. Миша с любопытством наблюдал за нами.

– Какая ты стала, Женечка! – не замечая моей реакции, пустил пузыри Валька.

– Какая? – совершенно без любопытства спросила я.

– Сногсшибательная женщина!

– Валечка, пойдём! – острые ноготочки Сабрины впились в Валин рукав.

– Мы с тобой ещё поговорим! – пообещал мне Валентин и двинулся вслед за настойчивой блондинкой, оглядываясь на меня.

– Прозвучало как-то угрожающе, – пробормотала Карина.

– Интересно, интересно, – задумчиво глядя на меня, произнёс Миша.

– Ах, оставь, дорогой! – дёрнула я плечиком. – Ничего интересного в нем нет.

– Это как посмотреть, – Миша перевёл взгляд на удаляющуюся Валину спину.

– Господа! – встал со своего места Семён. – Торжественная часть нашего маленького семейного праздника официально объявляется закрытой! Прошу принять свободный вид, расстегнуть верхние пуговицы, у кого они имеются, расслабиться тем, кто до сих пор оставался зажат, и… Танцы, господа! Маэстро, музыку!

Тут же на небольшую полукруглую сцену, находившуюся в другой стороне зала, гуськом потянулись музыканты со своими инструментами.

– О, живая музыка! – обрадовалась я.

– А то! – улыбнулась Даша. – Подожди, ты ещё больше удивишься, когда увидишь солиста!

– Да? – заинтересовалась я и прищурилась. А когда вслед за гитаристом показался крепкий бородатый дядечка с блестящим микрофоном в руке, я ахнула.

– Славик! Собственной персоной! Не может быть! Дашка, откуда ты его взяла?

– Выписала из больницы!

– Он что, сильно болел? – моргнула я.

– Дура, он же там работает! В психушке, ты что, забыла?

– А, точно! – хлопнула я себя по лбу.

– Какие интересные у вас знакомые! – протянул Михаил, разглядывая нас обеих.

– А то! – в один голос воскликнули мы.

Музыканты расселись по своим местам. Славик, окинув невидящим взглядом публику, пощёлкал по микрофону пальцем, откашлялся и затянул своим божественным хриплым голосом:

– Очарована, околдована,

с ветром в поле когда-то повенчана…