Прошу любить и не жаловаться

Сабрина взвизгнула. Я бросилась к Мише. Но он в мою сторону даже не взглянул, лишь молча остановил меня рукой. Всё, поняла я, мои фантазии сбылись. Сейчас будут брызги из фонтана и разбитая челюсть. Жаль только, сладости в осуществлённых грёзах почему-то не чувствовалось.

Ни одного слова больше Валентину сказать не удалось. Рука моего «жениха» влепила такой хук справа разгорячённому хозяину заведения, что тот не устоял на ногах и через секунду, пролетев несколько метров назад, оказался прямо у ног Славика.

– Это тебе за меня! – мстительно воскликнула Алиска. Зал ахнул.

– Валечка! – теперь к своему возлюбленному бросилась Сабрина.

– Уйди, курица! – взревел тот и сделал попытку подняться. Но не тут-то было! Он тут же был подхвачен сзади человеком, привыкшим иметь дело с самыми буйными больными нашей психиатрической больницы имени Алексеева.

– Успокойтесь, Валентин Сергеевич! – добрым голосом сказал Славик.

– Охрана! – завопил непокорный Валентин Сергеевич и попытался освободиться. Но он не знал, что Славик не только хороший доктор, но ещё и неплохой спортсмен. Скрутив хозяина «Молочных рек» захватом сзади, он спокойно смотрел, как из другого зала на подмогу Валентину бежали двое дюжих ребят.

– Ты у меня сейчас, сволочь, в кутузку загремишь! – прохрипел Валя, с ненавистью сверля глазами Мишу. – Там тебе не только почки отобьют, но ещё и память! Имя своей крали забудешь и число всех её ухажёров!

– Не надо!! – тщетно попыталась схватить я Михаила за руку.

– Ах ты, гад! – вместе с Мишей к скрученному Вальке, оттолкнув свою жену, устремился и Семён.

– А вот и один из них! – ухмыльнулся Валентин Сергеевич. – Как говорится, на ловца и…

Договорить он не смог. Славик, не меняя выражения своего добродушного лица, встряхнул противника, отчего у того зазвенело в карманах.

– Я же говорила, отмечать сорокалетие – плохая примета! – прошептала я.

– Не подходите к нему! – дикой кошкой метнувшись к Валентину, Сабрина закрыла возлюбленного своим прекрасным телом. Глаза её горели, как у львицы, защищавшей своих детёнышей. Миша с Сёмой остановились.

– Что, глупой бабы испугались? – опять сплюнул на паркет Валя. – Ну-ка, цыпочка, врежь им как следует, я разрешаю!

Лучше бы он этого не говорил! Ещё яростнее разгорелись глаза нашей Сабриночки, и, развернувшись, она со всего маху влепила звонкую пощёчину этому гаду!

– Умница, дочка! – громко сказала Алиска.

– Ненавижу тебя! – отчеканила Сабрина и подкрепила свои слова крепким ударом коленки в пах.

– Блурп… – сказал Валентин.

– Прошла любовь, завяли помидоры, пожухли веники и сгнили все цветы… – тихо продекламировала Каринка, оказавшаяся со мной рядом.

Как ни странно, но после такого предательства Валентин сник. Глаза его потускнели, лицо из красного стало серым. Славик, почувствовав в руках обмякшее тело, усадил покорного Валентина на стул. Все расслабились.

Я подошла к Мише.

– Всё, что наплёл этот гад, неправда! – прямо взглянула я в его глаза. – Я никогда…

Но закончить оправдательную речь мне не удалось. Мой лже-жених, бывший сосед по купе, балабол, врун и самый лучший мужчина в этом зале обнял меня и поцеловал при всех долгим и страстным поцелуем!

– Это наш жених! – услышала я за спиной гордый Алискин голос.

– Да-а-а-а, да-а-а-а, – вздыхал Сёмочка уже минут десять подряд, пока мы ехали домой.

– Ну что ты заладил, Семён! – не выдержала Даша. – Лучше на дорогу смотри!

– А я смотрю! – не поворачивая головы, сказал Семён. – Да-а-а-а…

– Ребята, как вы? – спросила у нас Дашка, оборачиваясь назад.

– У нас всё хорошо, мамочка! – ответила ей Алиска, которая сидела между мной и Мишей. Мы держали её за руки, а сами не отрывали друг от друга томных глаз.

– Вижу, – хмыкнула Даша.

– Защитник ты наш! – вздохнула Алиска, погладив Мишу по руке.

– Да-а-а-а, – пришла моя очередь прошептать счастливо.

– Даша, испортили тебе праздник, – вымолвил Михаил, не поворачивая головы.

– Что ты, Миш! – помотала головой Даша. – Это был самый весёлый день моего рождения!

– И моего! – поддакнула Алиса.

ГЛАВА 20

А вечером, оставшись в Сониной комнате одни, мы с Мишей, не сговариваясь, открыли настежь окно, забрались на широкий подоконник с ногами и уставились друг на друга.

– Ты, наверное, хочешь, чтобы я тебе рассказала о Валентине? – спросила я.

– А также о Славике, Семёне и обо всех остальных.

– Каких ещё остальных? – вскинулась я. – Больше никого не было!

– Ты рассказывай, а я решу, было или не было! – сурово произнёс он. – Но сначала дай мне обещание…

– Какое?

– Не врать! Знаю я твои способности к экспромтам. Нет, забавно слушать, конечно, твой трёп, но не тогда, когда это касается меня и моей девушки!

– Подумаешь! – протянула я. Но возражать не стала. Между близкими людьми должна быть ясность, в этом я уверена. Стоп, с каких это пор Миша стал мне близким человеком? Да с тех самых, голубушка, когда ты увидела его бледное взволнованное лицо, лёжа с приступом на кровати!

– Я жду, милая!

– Ладно, рассказываю. Начну с Вальки Блаженного, потому что эта история вообще выеденного яйца не стоит. Когда-то, ещё на втором курсе нашего института, Валька подкатывал ко мне с нескромным предложением. Довольно настойчиво подкатывал, признаюсь. А мне, честно говоря, никогда не нравились маменькины сынки. Так вот, бегал он за мной довольно долго, целый год, но я оказалась крепкой штучкой! В конце концов Семён навалял ему хорошенько, вот Валька и отстал.

– Из его уст это звучало совсем иначе!

– Так он же трепач! Ты знаешь, что сказала мне Сабрина? Передаю почти дословно: такие люди, как Валентин Сергеевич, обливают грязью только тех, кто им насолил! А ещё она сказала, будто Валька трубит всем направо и налево, что я с ним спала.

– Вот сволочь! Мало я ему накостылял! – сжал кулаки Мишка. И погладил меня по ноге.