Победить зверя

– Спасибо! – поблагодарила я, попутно поднимая бокал. Мой взгляд немного потупился. Удивилась собственной стеснительности и сделала небольшой глоток. Девушка ответила легким поклоном головы.

– Был неудачный день? – спросила она, снова делая знак бармену.

Эд заржал в голос, как строптивый конь на первой скачке. Я напряглась, силясь злобно выстрелить в него искрами из глаз.

– Неудачные годы! – Эдик все—таки не сдержался, за что и получил в лоб салфеткой.

– Вы так хорошо знакомы? – девушка приподняла брови и начала бросаться взглядом от меня к бармену и обратно.

– Это главная героиня моих историй «Как оскорбить гопника и выжить», «Как уехать на Кубу без денег и не потерять желудок», «Как родиться неудачником и не сломать себе шею»… – Эд продолжал в том же стиле описывать мою не совсем нормальную жизнь. Разумеется, никаких рассказов он не писал, зато, как видно, вещал об этом кому ни попадя!

Ситуация сия меня злила, но сквозь образ непоколебимого спокойствия ярость не проглядывалась.

– Я назову сборник «1001 недоразумение»! Что думаешь?

– Думаю, твоя муза заставит тебя пройти через все эти истории до единой за подобную наглость! – ответила я вместо объекта, на который был направлен вопрос.

Эд беспомощно поднял лапки и пошел обновлять напиток.

– Даяна! – моя рука потянулась к девушке для рукопожатия. Рот открылся, но произнести ничего не успел. Вмешался Эд. Обычно он не так разговорчив, но в тот день его кран красноречия явно протекал!

– Я зову ее Ди! – выдало это бесстыжее чудо и вновь скрылось за барной стойкой.

– Тамила! – усмехнулась девушка и пожала руку.

Тамила – какое милое имя, и какой мощный удар! На плече оскалившаяся морда волка, на лице странная смесь презрения и доброты. Что привело тебя в мою жизнь, дикое создание?!

– За тобой должок! – объявила девушка. Эду пора было доставать блокнот и запасаться чернилами!

– И чего же ты хочешь? – я мило улыбнулась и вопросительно вскинула брови в ожидании продолжения.

– Мне пока ничего не нужно, но мы еще встретимся! – выдала Тамила, подмигнула и удалилась.

– Ее стоит опасаться? – задала я Эду вопрос и большим глотком уничтожила содержимое бокала. Бармен неопределенно пожал плечами.

Я вышла под противный моросящий Питерский дождь. Серость вводила в состояние меланхолии. Мимо меня на полном ходу пролетела черная «Ауди». Брызги вырвались из—под колес и облепили ноги по пояс. Меланхолия поднялась на новый уровень.

В детстве мир казался мне таким большим. Мой маленький городок был огромным королевством, укрывающим множество тайн и сулившим уйму приключений. Я выросла. Он уменьшился. Побег в культурную столицу привел к тому, что теперь и она стала потихоньку уменьшаться.

В детстве мне грезилось, что вырасту и стану удивительным человеком. Увы, миру далеко до идеала, чтобы найти себе ориентир на пути от саморазрушения и деградации до внутренней гармонии и душевной революции.

Неизменным осталось только одно – игра в жизнь. Правила игры для взрослых жестче и неприятнее. Жизнь опекает новорожденных игроков, не позволяя уйти в самом начале партии. Позже они вырастают и становятся новобранцами в полку ее игрушек.

Она доводит до отчаяния и душевного истощения, терроризирует разум и тестирует нервную систему. Но когда ты опускаешься на дно, показывает свет среди мрака, дает талоны на любовь и возрождает умершие цели. Она заставляет всплыть, чтобы вновь провести через бурю!

– Вход посторонним запрещен, и ты это прекрасно знаешь! – Тамила рычала, а не говорила. Ее взгляд был близок к смертоносному излучению.

– Ты тоже, и все же не выгнала ее! – парировал чуть полноватый бармен и подмигнул, стирая оскал с лица разъяренной девушки.

– Я знаю, что делаю!

Тамила развернулась к барной стойке спиной, облокотилась на нее и медленно закинула одну ногу на другую.

Сырой, перепачканный и уставший мешок с костями ввалился в квартиру. Под ногами медленно расползалась грязная лужа. Капли падали с волос и шлепались на ламинат. Тяжелый вздох выкатился из легких.

Состояние меланхолии переросло в апатию. Одежда осталась ночевать на коврике у входа. Я прошла в хаос небольшой студии. Скопление тарелок высилось над металлической мойкой, подобно величественной горе Арарат. Ее предгорья тянулись по глянцевой черной столешнице. Из приоткрытой дверцы шкафчика наверху выглядывала упаковка овсянки, завалившаяся на бок. Его содержимое вальяжно развалилось по темному ламинату.

На барной стойке стоял полк кружек с кофейным налетом. Стулья оккупировала тряпичная свалка. Белая майка свисала с плазмы. Скомканные джинсы калачиком свернулись на комоде. Лампам повезло быть утопленными в натяжной потолок, иначе нижнее белье непременно оказалось бы на люстре.

Тело на автопилоте добралось до вожделенной постели с всклокоченным бельем и обреченно на нее взвалилось.

Аквамарин глаз померк, не в силах сдерживать тяжесть век. Сон расщепил сознание и вывел его на новый уровень.

Я погружалась в мир иллюзий под аккомпанемент волчьего воя. Его упоительная мелодия приятно поглаживала за ушком.

Позже пришло осознание – он рвался из моих легких!

Мощные лапы, покрытые густой шерстью, удерживали меня на краю отвесной скалы. Из пасти вместе с воем вырвалось облако пара. Над головой горели лампочки звезд. Внизу пылала россыпь огней большого города, сокрытого туманом.

Звуки будильника пассатижами выдрали меня из крепких жарких объятий сна. Глаза нехотя открылись. Тело стояло на четырех конечностях посреди комнаты. Изяществом и грациозностью сия поза не отличалась.

Лунатизм – удивительное состояние. Дрожь мелким галопом проскакала по телу при мысли о возможном путешествии через окно на мокрый асфальт.

Безумная мечта пришла следом – генеральная уборка в неосознанном состоянии. К сожалению, сие мероприятие вызвало бы у меня волну лени и тошноты даже во сне!

Утро – жестокий вымысел всепоглощающей системы. Я медленно топала по пустой холодной улице, укрытой серым маревом тумана.

Косметика была размыта водопадом, ниспадающим с небес. Лицо разбито после недавнего происшествия. Не хватало только ступы, чтобы смело занять пост Бабы—Яги!

Солнце прорвалось сквозь многоуровневые облака и приятно погладило по щеке, но в темных лабиринтах подземки его не было видно. Толпа затерявшихся личностей текла по водам подземелья, подобным Стиксу. Их направление движения было прописано на уровне рефлексов.

Я с облегчением вздохнула, когда мир упорядоченного хаоса позволил мне выбраться на свободу.

Мы обменялись с солнцем взглядами – я влюбленным, оно снисходительно—надменным. Моя любовь к нему зародилась с первого взгляда. Я же для него лишь серое пятно в палитре серых красок. Продажная женщина шла в офис отдавать свой мозг за деньги.

Люди – существа, наделенные интеллектом, но загнавшие себя им в куб обязательств и запретов, который теперь не в состоянии разрушить. Мы подогнали мир под расписание, копируя цикличное поведение природы, но иногда в июне может идти снег, а мы не сакура, чтобы цвести стабильно раз в год.

Я медленно и неохотно открыла дверь, сделала нерешительный шаг и попала в стены рабочего мавзолея, в котором сидели законсервированные тела, и я была одним из этих тел! Баба—Яга заняла свое место в кошмаре!

Рабочие клеточки разделяли невысокие перегородки. Каждую их них наполнял обычный комплект: стол, кресло, компьютер, канцелярские принадлежности, телефон, калькулятор и кружка, наполненная горючим. Над головой высился реечный светлый потолок.

Шло стабильное утро стандартного дня. Организм мечтал о сне, кожа о солнце, пятая точка о приключениях. Мозг подобными глупостями не страдал. Ему приходилось работать за все другие части тела.

Звук соприкосновения пальцев с клавиатурой нервировал. Люди вокруг сидели с угрюмыми лицами, усердно создавая иллюзию мозговой активности.

На деле, треть работников бродила по просторам социальных сетей, треть силилась разложить пасьянс (у этой категории был особенно сосредоточенный и напряженный вид), еще треть подбирала себе новую мебель, обои, технику и т. д.

Каждый из них был необычайно занят и делал жутко напыщенный и суровый вид, дабы никому не пришло в голову к нему подойти.