Победить зверя

Тошнота вырвалась из морального уровня подсознания и ворвалась в материальный мир.

Серый фон разбавили яркие цвета. Солнце манило, но мы вынуждены были смотреть на него сквозь закрытые окна.

Каждый из нас в детстве ждал совершеннолетия. Слово «восемнадцать» было синонимом слова «свобода». Лишь позже стало понятно, что в современном мире этого понятия не существует. Мы сами добровольно позволяем себя клеймить, подчиняясь голоду и сдаваясь в плен комфорту.

Многие наши «не хочу» останутся в детстве. Нам больше не нужно есть кашу неэстетичного вида и пить омерзительный компот. Нас никто не утянет домой после наступления темноты (при условии, что вы не в браке). Никто не запретит смотреть телевизор допоздна, набивая при этом желудок высококалорийной дрянью.

Клеймо проявит себя утром вместе со звуками будильника. Оно будет стоять на каждом зомби в толпе, разбредающейся утром по конторкам. Вечером клеймо погаснет, но успеет забрать с собой дневной заряд энергии и бодрости. Ночью зомби перезагрузят операционную систему головного мозга, а утром история вновь пойдет по кругу.

Вот она взрослая жизнь! Добро пожаловать! Любить не обязательно. Жалобы не приветствуются.

Боевой рабочий макияж вступил в схватку с метисом снега и дождя. В моем арсенале были только капюшон и глубокое нежелание мокнуть. В арсенале погоды тысячелетний опыт издевательства над людьми.

Маленькая собачка залилась мерзким писклявым лаем. Она скалила крошечные клыки и рычала так злобно, словно я должна ее бояться. Страх во мне не зародился, но сапоги хотелось оставить в целости и сохранности.

Пришлось стоять и ждать, когда зверушке надоест строить из себя опасный комочек. Она принялась неистово скакать вокруг меня и тявкать еще громче. Надеюсь, не пентаграмму чертила, лая при этом заклинание вызова Сатаны.

На шум сбежалась целая орава гавкающих грязных псов. Они прыгали передо мной, как марионетки на сцене и жадно посматривали на мои сапоги. Я подумывала отдать искусственную кожу в обмен на целостность настоящей.

В мои мысли ворвался громкий рык. Он разрушил их кувалдой и поставил взамен бочонок со страхом. Я сглотнула слюну и обернулась. Этот пес мог лишить не только кожи!

Мощная рослая собака стояла позади меня. Черная морда, похожая на волчью, приникла к земле. Массивные лапы готовились к прыжку.

Собака скалила чуть желтоватые зубы. С кончика языка тонкой струйкой капала слюна.

Маленькая шавка жалобно заскулила и скрылась в толпе. Черный пес, злобно рыча, выступил на мою защиту. Его движения были медленными, грациозными, и в тоже время опасными.

Псы трусливо пятились. Черные крупные лапы уверенно двигались по направлению к ним. Грозный рык заставил их сорваться с места, спасая потрепанные хвосты.

Боковое зрение уцепилось за взгляд, неотрывно текущий в мою сторону. Я не решалась посмотреть в глаза зверю. Он подходил все ближе. Тело застыло на месте, страшась сделать неверный шаг.

Оскал исчез. Собака, словно черная тень, скользнула к моим ногам. Она сидела неподалеку и испытующе смотрела в мои глаза. Ее взгляд не нес угрозы. Он растворял страх, но я не скоро решилась смотреть целенаправленно. Лишь краем глаза, украдкой осматривала своего защитника.

Я долго медлила. Все это время собака, так похожая на волка, спокойно сидела возле моих ног. Из ее тела исчезла напряженность. Лапы больше не готовились к прыжку. Вздыбленная шерсть на холке улеглась, а чуть оголенные клыки больше не рвались в бой.

Наши взгляды встретились. Глаза песочного цвета были спокойными и даже милыми в определенной степени. Такой глубокомысленный и добросердечный взгляд редкость даже для человека.

Моя рука осторожно передвигалась в направлении морды зверя. Благодарность могла стоить дорого.

Собака нетерпеливо топталась лапами на месте. Наверное, думала о трусливости человеческой расы. Рука приближалась, готовая в любой момент рвануть назад. Животное было спокойно. Кисть продолжила осторожно двигаться навстречу мягкой, но непослушной шерсти на холке.

Я закрыла глаза, когда моя рука коснулась теплого тела опасного животного, так смирно сидящего возле моих ног. На секунду страх стиснул клыки на горле, но тут же ослабил хватку.

Зверь спокойно сидел, принимая мою форму благодарности. Я перевела дух и улыбнулась еще до того, как открыла глаза.

Собака смотрела на меня с осторожностью, но не пыталась избежать моих, возможно неуместных, ласк. Все также медленно я убрала руку и продолжила свой путь. Зверь последовал за мной. Он семенил позади, ступая по земле увесистыми лапами. Попытки его прогнать не были предприняты.

Собака следовала за мной по пятам. Она злобно скалилась на всех, кто проходил мимо. На всех, кроме меня. Я должна была попытаться найти хозяина, но мне так не хотелось расставаться, что просто позволяла семенить позади.

Первый осенний снег крупными хлопьями ложился на мои волосы и на ее шерсть. Он таял, соприкасаясь с землей, и рождал грязь и слякоть. Сапоги и лапы утопали в ней. Человек и собака шли домой.

Вторая глава

Солнце смеялось над угрюмым Петербургом, выглядывая из—за многослойных облаков. Сильный ветер норовил использовать зонт вместо парашюта и унести меня в Финляндию. Молния на куртке постоянно расстегивалась, подчиняясь властным порывам воздушной стихии. Холод заковал движения в наручники и сделал их неуклюжими.

И как поклонника солнца и звездного неба занесло под купол этого мрачного города?!

Мы шли по заснеженному парку – я и Линда. Отпечатки моих ног и ее лап оставались позади. Снег крупными комьями оседал в них. С того самого дня мы были неразлучны. В моих одиноких прогулках появился компаньон. Когда уходила на работу, она громко рычала и демонстративно удалялась из прихожей прежде, чем мои ноги ступали на лестничную клетку.

Линда брела возле меня. Как ценитель свободы любого живого существа, я убрала поводок в дальний шкаф, где его оккупировала пыль. Люди спешно расступались перед нами, боясь нрава большого сильного зверя.

Я не удержалась от легкого смешка, наблюдая, как очередной прохожий развернулся и осторожно, на цыпочках, удалился в абсолютно ненужную ему сторону. Линда бросила на меня взгляд. Мне показалось, она тоже смеется.

Кроме страха и чрезмерной впечатлительности мужчине ничто не угрожало. Нрав Линды был спокоен. Она была умна, хоть характер ее и не был прост. В неприметный осенний день я не просто приютила собаку, а обзавелась другом, охранником и теплым пледом в одном лице.

Необычная девушка исчезла. Я выторговала у Эда ее номер, но он постоянно был вне просторов досягаемости сети. Пыталась наведаться к ней домой с визитом вежливости, но и там было пусто. Вздох облегчения от отсутствия потребности отработки долга вырвался было из легких, но так и осел на дне.

Я знакома со своей изобретательной жизнью далеко не первый день. Она терпеливо ждала, пока расслаблюсь, чтобы холод неприятностей окатил меня внезапно и застал врасплох.

Ледяной ветер лишил возможности чувствовать собственные руки. Мысли лишили концентрации. Я не заметила замерзшую лужу. Нога поехала по ней, тело поплыло следом. Виноват был разум, а пострадали невинные части тела. Жизненно, не правда ли?!

Линда подбежала и села возле меня. Ее пасть приоткрылась. Мне вновь показалось, что она смеется.

Кряхтя и бранясь, я встала и принялась избавляться от налипшего снега. Громкое рычание отвлекло меня. Линда напряженно смотрела куда—то вдаль. Через пару секунд пришлось пожалеть об отсутствии пресловутого поводка.

Собака рванула с места и скрылась за декорациями замерзших кустов. Я спокойно продолжила очистку одежды, решив, что одна из кошек скоро уяснит, чья это территория. Ошиблась.

Я сорвала голос и растратила все силы, пытаясь ее разыскать. Бесполезно. Линда исчезла.

Безумно однообразные, идеально ровные будни оплели меня серым налетом пыли. В те дни я уволилась и подыскивала работу, стремясь поменять железо на олово и влезть в новую кабалу.

Серые тучи грязной сырой тряпкой обложили небо. За окном гневались весенние сумерки. Принтер печатал объявления с изображением Линды. Дни выстраивались в караван тщетных усилий. Надежда таяла вместе с тонером. Сознание ставило на бесконечный повтор лекцию о верности собак.

Легкий скрежет пробился сквозь жужжание принтера. Я прислушалась, но внимание быстро упорхнуло. Скрежет стал немного громче. К нему примешивался тихий стон.

Я осмотрела лестничную площадку сквозь закрытую дверь. Она была пуста. Стон и скрежет повторились вновь. Осторожно открыла дверь. На полу лежала Линда. Ее тело было укрыто грязью и кровью.

Соленый конденсат размыл мир перед глазами. Неожиданность породила ступор. Он откладывал поиск решения.

Линда устало посмотрела на меня. Ее теплый язык коснулся моей руки. Прилив слез рассыпался по лицу.

Телефон дрожал. Тремор мешал выстраивать комбинации слов. Время таяло со скоростью света, пока искала номер ветеринарной клиники.

Низкий мужской голос грубо и сердито задавал вопросы, на которые я не знала ответа. Волшебная фраза «двойная оплата за срочность» размягчила его и прервала поток ненужных расспросов.

Пятнадцать минут ожидания превратились в бурю переживаний и растянулись в вечность.

Топот эхом отбился от стен и разнесся по подъезду. Низкий коренастый мужчина грузно дышал. В его руках возлегал черный прямоугольный чемоданчик. Он присел на колено возле Линды, достал перчатки и начал осмотр.