Сероглазый Чингисхан Белой Гвардии. Том 3. Блестящий офицер Дальневосточных казачьих войск (1908—1914)

(Князь Олег Константинович Романов)

В самом начале индустриально-технологического 20-го века именно лихая армейская кавалерия была единственно существовавшим родом войск, близким по внешней форме и неукротимому воинскому духу бессмертному средневековому рыцарству.

Успешным, практическим осуществлением страстной, заветной мечты барона было поступление на службу в доблестный казачий полк.

Получив свое первоначальное назначение в бескрайнюю, заснеженную Сибирь, барон Унгерн предпочел ей более интересное и загадочное Забайкалье.

Стоит отметить, что таинственный экзотический Восток был весьма популярен в многочисленной, разношерстной семье и ближайшем родственном окружении красавца Роберта Унгерна.

Во-первых, его знаменитый, почтенный родственник, Великий генерал Павел фон Ренненкампф (1854—1918), посвятил многие годы безупречной армейской службе в суровых восточных регионах Российской Империи, сыскав там бессмертную славу, участвуя в том числе и в подавлении вооруженных антиправительственных мятежей.

Генерал П. фон Ренненкампф

Ф. Нансен

Во-вторых, на недавно построенном, Великом Сибирском пути неустанно жил и работал успешный Эстляндской делец Гарольд фон Гойнинген-Гюне (1868—1937) ((матерью которого была Берта фон Унгерн Штернберг (1844—1924)).

Здесь необходимо добавить, что незабвенный полярный исследователь и видный общественный деятель Ф. Нансен имел прекрасную возможность познакомиться с бароном Гарольдом во время своего невероятного путешествия по бескрайним Северо-Восточным территориям Великой Российской Империи:

«Пятница, 3 октября. В два часа утра прибыли мы наконец в Харбин. Генерал N, начальник Восточно-Китайской железной дороги, приезжал накануне вечером на станцию, думая встретить нас, но так как неизвестно было, когда прибудет поезд, то он поручил дождаться нас и приветствовать от его имени барону Гаральду фон- Гюйнинген- Гюне. Барон был родом из Эстляндии, немецкий язык оказался его родным языком, и он заявил, что командирован сопровождать меня во Владивосток и пробыть там со мной, сколько окажется желательным.

Всего два дня тому назад барон вернулся из продолжительного путешествия по Европе, но, когда генерал спросил его по телефону – желает ли он отправиться

со мной, барон сразу согласился. Вот оно, русское гостеприимство! Лучшего и более занимательного спутника я не мог и желать…

Барон фон- Гюйнинген- Гюне, много лет причастный к Маньчжурской дороге и заведовавший поставкой леса и дров для ней, достаточно поездил по этой области по делам службы и рассказывал о ней много интересного.»

Утонченный аристократ Роберт Унгерн с раннего детства был погружен в сказочную атмосферу увлекательных рассказов о невероятных приключениях на пленительном Востоке, которые отчаянно будоражили живое воображение юного романтичного мальчика с неутолимой жаждой приключений, что неминуемо привело к волнующему желанию личного приобщение к непостижимым загадкам востока, посещению сокровенных мест нетронутой девственной природы, не загрязненных откровенным цинизмом падшего запада.

«То, что у нас теперь зовется прогрессом, улучшением и новшествами, только уродует и корежит землю.»

Ф. Купер

В суровые времена жутких национальных потрясений уникальной отличительной особенностью победоносного барона Унгерна неизменно оставались присущие ему неистребимый, ратный рыцарский дух и пламенный душевный порыв видеть чарующую прелесть даже там, где ее обычно никто не замечает.

«Романтика – роскошь природы, но необходимая в хорошо устроенном обществе! От избытка телесных и душевных сил в каждом человеке быстрее возрождается жажда нового, частых перемен. Появляется особое отношение к жизненным явлениям – попытка увидеть больше, чем ровную поступь повседневности, ждать от жизни высшую норму испытаний и впечатлений.»

Иван Ефремов

В пылком, безудержном воображении истинного романтика странные, незадачливые монголы-конники невольно отождествлялись с бесстрашными рыцарям давно ушедшего эпохального прошлого, а грязная, архаичная Монголия походила на старушку-Европу в далекую, таинственную эпоху Раннего Средневековья, когда представители древнего, влиятельного клана Унгернов были еще благородны и величественны…

Прага (фото автора)

«Облик конников – монголов оказался созвучным любимой мечте о возвращении к временам рыцарства. Ведь и сами рыцари в его представлении прежде всего были конниками.

И, если подумать, что для его сурового сердца все прекрасные проявления человеческой натуры, то есть истинная воинская доблесть, подлинная честность и идейная преданность своему долгу – достигали высоты идеала лишь в рыцарскую эпоху, то понятна станет тайна очарования Монголией, глубоко затронувшая его душевный мир.

Ему мерещились картины былого величия монгольского народа и перед ним восставал суровый образ Чингисхана, посылавшего в пылящуюся даль свои орды. Возможно, что тогда уже грезил барон о новом вожде, который поведет разбуженных им от долгого сна конников на подвиги воинской славы и чести.»

Н. Князев

Любопытно, что любовь к первозданной, девственной природе и необозримому, бескрайнему простору были весьма популярны среди многих лихих офицеров-аристократов Императорской армии того трагического времени.

Атаман Б. Анненков

Целиком посвятив себя беззаветному служению гибнущему Отечеству, непостижимой волею злосчастной судьбы будучи безвозвратно заброшенными в крохотные, захолустные гарнизоны на безграничных просторах любимой Родины, они имели удивительную способность и невероятную силу находить еле уловимую прелесть и особенную, неповторимую красоту даже в самой глухой и неприглядной провинции.

«Я не мог не благоволить к Борису Владимировичу Анненкову потому, что это был во всех отношениях выдающийся офицер. Человек, богато одаренный Богом, смелый, решительный, умный, выносливый, всегда бодрый…

Когда он был еще в 1-м Сибирском казачьем… полку, в наших с ним долгих поездках с учебной командой по горам и пустыням.., он часто и охотно говорил со мною о Степане Разине, о Пугачеве… Кипела в нем цыганская кровь.

Любимой песней его была разинская «Схороните меня, братцы, между трех дорог…».

Бывало, запоют его песенники, Анненков обернется ко мне и скажет:

– Вот это – смерть! Господин полковник, Вы не находите, что так это хорошо покоиться одному на вольной земле между трех Российских дорог?

Его глаза блестят…»

Атаман П. Краснов

Атаман П. Краснов

Глава 3. Национальные особенности прибалтийского немца

«То, что привносится в ум воспитанием и привычкой, становится сильнее инстинкта, сильнее даже любого чувства.»

Ф. Купер

В далекую, благословенную эпоху зарождения Великого княжества Московского проницательные русские правители заложили незыблемые основы многовековой, исторической традиции приглашать на свои значительные, зачастую неосвоенные, территории компетентных немецких специалистов: военных, медиков ремесленников, ювелиров, живописцев и т. д.

Дальнейшие реформы Великого Императора Петра I значительно увеличили внушительное количество прибывших в Россию квалифицированных авторитетов, прежде всего из германских государств.

Добросовестно-исполнительные немецкие переселенцы активно участвовали в создании регулярной русской армии, открытии и функционировании ряда гражданских учебных заведений, модернизации зарождающейся централизованной экономики, а так же развитии фундаментальной российской науки и повсеместной народной культуры.

Со времени пышного правления восхитительной Императрицы Екатерины II и практически до конца промышленного 19 в. активно осуществлялось массовое переселение немецких колонистов на обширные территориях бескрайней Российской империи, включая Поволжье, Урал, Сибирь, Забайкалье и Дальний Восток.

Новые российские подданные, широко известные своей беспримерной национальной педантичностью и дотошностью производили в огромной стране колоссальные конструктивные преобразования, эффективно взаимодействуя с многонациональным местным населением, но при этом бережно сохраняя свой собственный язык, традиционную немецкую культуру и в большинстве случаев оставаясь верным своей исконной национальной религии-лютеранству.

Одним из ярких, наглядных примеров может служить великолепный представитель влиятельной столичной семьи, действительный статский советник Константин Карлович Грот (1815—1897), получивший ответственный пост Самарского губернатора в 1853 году и за несколько лет своего блестящего руководства совершивший в провинциальной глубинке невиданные до того качественные изменения, включавшие в себя открытие первых губернских гимназий, училищ, сберкасс, телеграфных контор и первой в истории города публичной библиотеки, для которой компетентный губернатор Грот успешно доставлял уникальные книги из центральных губерний страны, обращаясь с искренней просьбой о добровольном пожертвовании к своим многочисленным знакомым, великодушно подарив при этом и часть своей собственной бесценной коллекции.

Губернатор К. Грот

При образцово-добросовестном Константине Карловиче в уездной Самаре появилось такие долгожданные блага цивилизации, как ночное уличное освещение, повсеместное мощение улиц, централизованная система по уборке и вывозу мусора, были открыты великолепный ландшафтный Струковский сад и публичный, провинциальный театр…

Евангельско-лютеранская община Св. Георга, основанная губернатором Константином Гротом.

Привлекательный молодой офицер Роберт Унгерн, в русской среде именуемый «Роман Федорович», являлся типичным представителем этой особой этнической группы, будучи ярким носителем универсальных отличительных черт немецкой нации.