Невинная. Насильно твоя

– Что ты хочешь услышать?

– Хоть что-то. Как так вышло, что с первой женой у вас были свадебные фото, а со мной нет?

– Я тебе уже говорил, почему нет фото. Идем спать.

– Нет! Роман, где ваша первая жена? Я ни шагу не ступлю, пока не ответите на мой вопрос прямо!

Его взгляд темнеет, становится каким-то другим, тяжелым словно.

– Она погибла. Это было еще до тебя. Я с тобой создал новую семью и женился на тебе уже после ее смерти. Такой ответ устраивает?

– Я не знала. Извините.

– Тебе не за что извиняться, и не копайся в моих вещах, птичка. Я этого не люблю. Пошли.

Роман проводит меня в комнату и укладывает спать, точно маленькую девочку. Остаться его я не прошу, быстро поворачиваюсь на бок и делаю вид, что уснула, хотя сна ни в одном глазу.

Значит, я его вторая жена, а фото первой Роман все еще хранит в столе.

***

Уже утро, и Алина Павловна целых сорок минут мучает меня своими тестами. Я вспомнила немного об учебе и о любимой еде. На этом все.

– Не расстраивайся, Илана, постепенно память вернется. Дай себе время.

– А если нет?

– Значит, создадим новые воспоминания.

Это уже Роман. Он не отходит от меня при враче, и, кажется, они хорошо знакомы.

– Роман Викторович, поговорим тет-а-тет?

– Да. Конечно.

Мне кажется или эта врачиха клеит моего мужа? Что-то она мне разонравилась, так и стреляет глазами на Романа, либо меня от ревности уже заносит.

Хм, я ревную собственного мужа? Никогда не замечала за собой такого.

– Вы куда?

– Птичка, я сейчас приду, – говорит Роман, и они уходят в его кабинет. Вместе. Я же остаюсь как дура в гостиной, не зная, что и думать.

Что значит “поговорим тет-а-тет”? Я что, невменяемая либо у меня совсем плохи дела?

Но говорят они и правда быстро. Алина Павловна учтиво прощается, тогда как я насупленная сижу на диване, обхватив себя руками.

– Чего надулась?

Роман садится на корточки рядом, берет мои руки в свои, целует ладони. Смотрит прямо в глаза, и, боже, какой же мой муж красивый! Как с обложки какого-то журнала, и он мой. Я это чувствую на каком-то подсознательном уровне. Я точно хотела за такого мужчину замуж, иначе и быть не могло.

– О чем вы говорили с врачом?

– Ни о чем серьезном. Не переживай.

– Я не переживаю! Роман, не надо обращаться со мной как с ребенком. Если все плохо – просто скажите!

– Нежная моя, все хорошо с тобой. Тесты прекрасные, ты точно идешь на поправку.

– Почему тогда Алина Павловна отдельно это с вами обсуждала?

– Потому что я должен был оплатить ей этот визит.

– И все?

– И все. Идем. У меня есть для тебя кое-что.

– Что именно?

– Сюрприз.

Роман берет меня за руку, отводит на третий этаж дома. Я даже не знала, что он здесь есть, за дверью оказывается мансарда в пастельных оттенках, со скошенной крышей и огромным панорамным окном, выходящим в сторону леса.

– Как красиво…

– Это было твое любимое место в доме.

– Правда? Для чего?

– Для этого.

Роман подходит и рывком снимает белую простыню, под которой оказывается большой белый холст, а после берет пакет и выгружает оттуда кучу всякой всячины: кисточки, краски, шпатели.

– Это все для меня?

– Да. Вот чем ты любила заниматься в мое отсутствие. Ты художница, Илана, и у тебя неплохо получалось.

От радости едва сдерживаюсь. Я знала, что творческая личность! Боже, я рисую, оказывается, я умею рисовать!

– Спасибо, Роман! Я вам очень благодарна!

– Меня не так надо благодарить, птичка. Ты это знаешь, – загадочно говорит, и мне кажется, я это уже слышала. Ощущение дежавю. Очень сильное.

– А как вас благодарить?

– Вот так.

Привлекает меня к себе за талию и смело целует в губы, проталкивается языком в рот, ласкает.