Война на три буквы

Молодые парни из «самообороны» сообщают, что сотрудничают с местной милицией.

– Раньше они меня постоянно принимали за драки, а теперь я с ними здороваюсь и общаюсь нормально, – не без гордости заявляет один из них.

Подходит мужчина – как выясняется позже, афганец – и начинает задавать уже привычные вопросы:

– А правда, что на Майдане в людей стрелял не «Беркут»? Нет? А может, просто вы продажная пресса? Все вы продажные!

Доходит до оскорблений.

Еще афганец рассказывает мне историю, как два дня назад крымчан в Киеве массово облили «коктейлями Молотова» и подожгли, а семерых убили «бандеровки».

Эту историю я уже слышала четыре дня назад от другого афганца в Симферополе, только даты он называл другие…

Когда мы добрались до военной базы на девятом километре под Керчью, стемнело. Возле части дежурят двое пожилых мужчин, называют себя казаками. Снимать не дают – закрывают камеры перчатками, толкаются.

– Вы «бандеровцы», да? Да-а-а, вижу, что «бандеровцы», – говорит один из них.

– Вас всех давить надо, – говорит другой. – Вот моя мать пенсионерка – и та говорит, что была б она посильнее, придушила бы вас всех.

Поднимается ветер, колышется высокая трава. Одинокий дорожный знак, торчащий в поле, как якорь, раскачивается, мерно поскрипывая. Тускло светит неполная луна. Тихо, темно и тревожно.

Возле воинской части в керченском стройгородке нас встречает целая толпа агрессивных «ленточных»: останавливают машину, просят всех на выход, угрожают фотографу Сереже, лезут с кулаками.

В это время такие же ребята избивают журналистов в Севастополе, но мы об этом еще не знаем.

Перепалку пресекает Алексей Никифоров – военный, организовавший знаменитый концерт офицеров, которым проникся сам Вакарчук.

– Мы вас в часть не пустим, – развязно сообщает «ленточный». Алексей смеется ему в лицо.

– Эти «бандерлоги» просто так чушь несут – пугают, – объясняет он мне. – Прав у них никаких нет. Так что, раз вам сказали, что в часть вас не пустят, то торжественно приглашаю вас в часть!

На территории базы морпехи встречают нас с безумной радостью.

– Мы невероятно счастливы, что вы нас поддерживаете, что вся Украина нас поддерживает, – говорят офицеры. – Если бы не вы, кто знает, может, и не продержались бы.

Местные жители относятся к ним по-разному. Кто-то приносит еду и оплачивает телефонную связь, а кто-то плюет в лицо…

Выходит командир батальона Александр Саенко. Уставший и довольный. Вручает мне и Маше, приехавшей в Крым с подарками военным, гвоздики. Он не готовился, просто два букета случайно остались после поздравления женщин с Восьмым марта. Смеется, шутит.

Вдруг опускает голову и произносит:

– Возможно, сейчас я поставлю крест на своей карьере, но я не могу не сказать. В нашу часть приехали сержанты из Киева, чтобы поддержать и пожать руку. Но я не понимаю, где генералы, которые объяснят нам, что происходит? Где наши депутаты? Они должны быть здесь, но они тоже не приехали… Мои офицеры задают один и тот же вопрос: что будет дальше? Как себя вести? Это страшно, когда один брат может убить другого. Солдаты смотрят друг другу в глаза через приборы и хотели бы улыбнуться, да не видно улыбки через приборы…

Ком в горле. В голове – те же вопросы. Неужели Крым вот так вот запросто перейдет в ведомство другого государства?

– Как бы там ни было, мы не падаем духом, – продолжает Саенко. – Я горжусь своим личным составом, сержантами. Даже если в этой войне мы погибнем, то морально мы победили.

В ночь на восьмое марта в восточном Крыму спокойно. Тиха украинская ночь…

Екатерина Сергацкова, «Украинская правда»

8 марта 2014

Конец первой крымской весны. Разговор с «зелеными человечками»

Говорят, в Крыму всегда две весны. Неделю назад здесь закончилась первая. Природа, кажется, остро реагирует на происходящее: третий день гуляет лютый ветер.

Едем в Перевальное – передать в самую крупную на полуострове воинскую часть письма со всей Украины. Нам помогает ялтинский активист, он просит «отсыпать» ему горстку писем для военнослужащих в Массандре, которая уже тоже оккупирована «зелеными человечками».

По дороге забираем Валю, она служит в этой части вместе со своим мужем. На Вале – спортивный костюм, кроссовки, волосы собраны в хвост. Она рассказывает, как за несколько часов до прихода российских войск командование отправило ее домой, в отпуск. С тех пор она почти каждый день проходит мимо «зеленых человечков» в часть, чтобы проведать супруга.

– На самом деле все не так тяжело, как это описывают некоторые СМИ, – рассказывает Валя. – Как-то вышел сюжет на украинском канале, что во время штурма было около ста жертв и куча раненых, что военным нечего есть и нет электричества. Мне в ужасе звонили родственники с Украины. Но ничего такого и в помине не было!

Да, Валя говорит «с Украины». Для нее Крым, как и для многих здесь, – отдельное от страны пространство. Остров.

Передаем коробку с письмами. Один из военных тут же разворачивает письмо, читает с улыбкой, складывает обратно. «Ну что, будем держаться!» – смеется он.

Позже появляется видео, как Валя в части вручает военным по письму. Радуются, как дети. Правда, говорит она, в последнее время из этой части уволились несколько человек – не выдерживают натиска: «Тяжело в такой обстановке работать, вот и уходят». А сама Валя выходит на службу с завтрашнего дня.

База оцеплена «зелеными человечками». Они караулят под деревьями, форма сливается с намечающимися листьями.

Подхожу к одному из них близко. Он не возражает, дуло автомата устремлено в небо. Форма поистрепалась, ткань, обившая каску, местами разорвана, сапоги в высохшей грязи.

– Холодно тебе? – спрашиваю. Он смотрит на меня глазами, слезящимися от холода. Совсем юное лицо обветрено. Кивает.

Не уверена, но, кажется, ему боязно и обидно, что приходится вот так стоять в чистом поле по чьей-то невнятной указке. Ему не передают писем от россиян с благодарностью за верность и выносливость, не приносят «сникерсов» и не жмут руку. Он здесь чужой. Чужой, защищающий Хищника.

Разговорились с группой «зеленых» возле одного из КПП. Все очень молодые, кроме командира, ему где-то тридцать.

– Вот ты мне скажи: твой дед за кого воевал? – спрашивает он активиста. Тот отвечает: «За Советский Союз, за кого же еще…» Дискуссия о том, что сейчас происходит, плавно скатывается к теме Второй мировой и, конечно, мифическим «бандеровцам».

– Мы же видели, как там, на Майдане, кидали «коктейли Молотова». Вот кто эти люди? Разве они не фашисты? – говорит юный «зеленый человечек». Пытаемся объяснить, что на Майдане стояли и продолжают стоять в основном интеллигентные люди с двумя высшими образованиями.

– Вот мы похожи на фашистов?

– Нет, не похожи, мы вас и не имеем в виду, – говорит он.

Кажется, он сам смущен тем, что его внутренние установки не работают.

«Зеленые человечки» не скрывают, что они из России. Они даже не знают, в какой части стоят, в каком населенном пункте. Им просто дали приказ.

– Чего вы боитесь? Ну, будет Крым российским, так чего в этом плохого? У России много денег, здесь будет лучше жить! – говорит командир «зеленых». – На кой вам тот запад Украины? Там же никаких ископаемых нет!

– Там наши друзья, – отвечаю. – Не нужно нас разделять.

Ледяной ветер сбивает с ног. На ребятах тяжелая форма. Очередной порыв ветра отталкивает их от нас на несколько шагов.

– Я хочу сказать, я знаю, что сейчас идет прежде всего информационная война, – говорит самый юный из «зеленых человечков». – Нас просто натравливают друг на друга.