S-T-I-K-S: Эксельсиор

– Друг, – просто ответил рейдер.

– Ты следил за мной? – продолжил «допрос» Игорь.

– Да, я не успел перехватить тебя возле твоего дома, поэтому пришлось играть в догонялки, – признался Каскад. Он на мгновение зажмурился, вспоминая старое прозвище собеседника, а потом проговорил, отчеканив каждое слово: – Я хочу спасти тебя. Следуй за мной, Лима.

Игорю удалось сохранить невозмутимость, он задал еще один вопрос:

– Где мои помощники?

– Либо мертвы, либо стали прожорливыми и безмозглыми тварями, как этот пленник, – рейдер подошел к Лимареву и, схватив его за локоть, потянул свежака за собой.

Игорь легко высвободился и, посмотрев поверх плеча незнакомца, спросил у направляющегося в их сторону изрядно потрепанного бойца:

– Андрей, где Серега?

Сабуров, раскрыв измазанные чужой кровью губы в немом восторженном крике, бросился к Лимареву. Игорь подпустил бойца к себе, а потом отклонился и заломил Андрею руку, надавил на затылок зараженного ладонью, продолжая удерживать запястье безумного соперника, сделал подсечку и навалился на грохнувшегося Андрея, прижав его коленом к земле. Зараженный брыкался и урчал.

Каскад не вмешивался, он знал: для Лимарева слова – пустой звук, свежак должен сам осмыслить тот факт, что от его мира остался лишь осколок, перемещенный в ад. Зачем подогревать того, кто пылает?..

Между деревьями уже мелькали силуэты бегунов и медляков.

– Твой знакомый не станет прежним, его тело захватил паразит, – сухо объяснил рейдер скрутившему Андрея Игорю.

Отвернувшись от свежака, Каскад «встретил» подскочившего к нему бегуна ударом стопы в грудь; зараженный пошатнулся, подался вперед и напоролся на приготовленный Каскадом нож. Нападения не прекращались. Рейдер пригнулся, отскочил в сторону и оказался позади раскинувшего руки медляка. Каскад схватил воротник майки зараженного, дернул ткань на себя и, перерезав «изголодавшимся» по плоти тварей лезвием ножа монстру глотку, играючи прикончил еще одного соперника. Рейдер отыскал взглядом Лимарева; свежак обхватил голову Андрея руками и, на мгновение прикрыв веки, чтобы преодолеть последний барьер и навсегда отречься от предубеждений, свернул бешеному бойцу шею. Игорь выпрямился и в исступлении начал «месить» облепивших его медляков.

Свет проснувшегося солнца лишил зараженных возможности скрываться в тени, прожорливые твари стали добычей свежака и бывалого иммунного. Игорь невольно поймал себя на мысли, что ему нравится убивать. Раньше боец сдерживался и сохранял невозмутимость, а сейчас свежак получил шанс выплеснуть наружу клокотавшую в его нутре ярость.

Каскад с восхищением наблюдал за действиями Лимарева: «Лима подходит этому миру. Почему тогда погиб он, а не я?»

Игорь тяжело дышал, его злой и колкий взгляд скользил по свежему кладбищу, вид и запах крови возбуждали его: «Мне мало этого. Хочу еще!.. А-а-а…»

Рейдер насторожился, он убрал руку с фляги с живчиком, которым хотел поделиться с наемником, и сомкнул похолодевшие пальцы на рукоятке ножа: «Никогда к этому не привыкну… Твою мать!» Когда блеск жизни исчез из глаз Лимы, уступив место матовой черноте, и боец заурчал, Каскаду пришлось в очередной раз упокоить его.

Октагон Улья

Сейчас.

Бойцовский клуб был погружен во мрак. Зараженные сновали из угла в угол и подъедали напуганных до смерти раненых иммунных, у которых уже не хватало сил сопротивляться: болезненные стоны людей превратились в немой крик; гримасы ужаса, застывшие на лицах иммунных, из-за накатившего безразличия разгладились.

Алена Ветрова заскочила в помещение и закрылась изнутри, протолкнув засов в петлю. Алена отпрянула от железной двери, за которой кружился потерявший из виду жертву рубер, и ощутила, как измазанные чем-то липким чужие руки заскользили по ее телу; волоски на коже девушки встали дыбом, когда над ее ухом раздалось обещающее боль урчание, но хуже всего было то, что Алене хотелось отпустить ситуацию, забыться и, пополнив ряды лишенных эмоций и сознания тварей, повторить бессловесный «припев» утробного «гимна смерти». «Зачем барахтаться, если можно насладиться свободным падением?» – Ветрова, подобно перебравшей на вписке девчонке, покачнулась. Она пыталась вспомнить, ради чего или кого до этого пьянящего момента хваталась за крупицы человечности.

Дыхание зараженного обожгло щеку девушки, тварь сдвинула прохладными пальцами с плеча Алены ветровку и вцепилась зубами в кожу девушки. Это отрезвило Ветрову, пазлы в ее голове сложились. Вместо урчания из глотки Алены вырвался истошный крик:

– Кантер!

Одно слово – даже не имя, а дурацкое прозвище, в полной мере характеризующее своего холодного обладателя, – вернуло Ветровой силы бороться с «бездной», которая медленно, но верно разрушала разум и захватывала тело не имеющей иммунитета девушки.

– Отвалите! – зашипела Ветрова, расталкивая локтями «прилипших» к ней существ.

– Алена?! – окликнул девушку телохранитель и «правая рука» Филина – Виктор Сурин.

– Витя! – обрадовалась узнавшая голос помощника начальника Алена.

– Забирайся в клетку! Она закрыта. Здесь безопасно! – сбивчиво объяснил мужчина. – Я оставлю тебе нож возле заблокированной двери! Один монстр лучше, чем толпа тварей.

Девушка сделала отчаянный рывок вперед и вместе с цепляющимися за нее потерявшими равновесие зараженными кубарем покатилась по полу. Хватка тварей ослабла; Алена слезла с оказавшихся под ней дергающихся медляков, поднялась на ноги и побежала к возвышающемуся в центре главного зала клуба пьедестальному октагону. Вытянутые руки Ветровой уперлись в сетку конструкции. Вход в клетку был лишь один. Виктор предупредил, что дверь заперта. Чтобы уцелеть, девушке предстояло найти другой способ попасть внутрь конструкции, высота которой из-за помоста достигала почти трех метров.

Крупный зараженный врезался в Алену, толчок отшвырнул девушку в сторону. Алена грохнулась на стол. Тварь, брызжа слюной, нависла над ней. Девушка схватила зараженного за грудки и разогнула локти, отодвигая забравшегося на столешницу медляка от своего лица. Алена подтянула к груди согнутую в колене ногу, уперлась ею в живот стоящей на четвереньках твари и, резко выпрямив ногу, перекинула зараженного через себя. Девушка слезла со стола, пододвинула его к клетке, поставила на столешницу стул, вскарабкалась на хлипкую конструкцию и подпрыгнула. Оклемавшийся медляк врезался в стол и сдвинул нагромождение, стул с треском упал на пол. Повисшая на стойке октагона Алена вздрогнула, но быстро привела мысли в порядок и подтянулась, она закинула ногу на сетку и, перевалившись через ее край, рухнула на канвас.

***

– А-а-й!.. – сорвался с губ Ветровой стон. Глаза девушки щипало от слез. В поврежденном плече беспощадным пламенем вспыхнула боль – жесткое приземление не прошло бесследно.

Алена медленно приняла сидячее положение и, «баюкая» правую руку, тихо позвала:

– Витя!

Ответа не последовало.

Из-за дурного предчувствия кожа девушки покрылась мурашками. «Один монстр лучше, чем толпа тварей», – вспомнились Алене слова телохранителя Филина. «Какая же я дура! Совсем забыла, что здесь зараженный!» – запаниковала девушка, она поднялась на ноги и стала двигаться вдоль сетки, ощупывая пальцами стойки, до тех пор, пока не нашла дверь. Рядом с ней Алена присела и довольно быстро отыскала оставленный для нее Витей нож. «Почему он не отозвался? Может, тварь, о которой он говорил, загрызла его?» – страшная догадка выбила Ветрову из колеи, подбородок девушки задрожал. Из оцепенения Алену вывел привалившийся к сетке находящийся по ту сторону октагона монстр. От неожиданности девушка вскрикнула и чуть не выронила оружие, которое неуверенно сжимала в левой руке. Шум привлек внимание зараженных, они облепили клетку и заурчали.

Услышав призыв прожорливых тварей, зараженный, который до этого события, стоя в центре октагона, раскачивался взад-вперед, перестал смотреть в никуда и тоже издал сиплое урчание. Ноздри монстра раздулись, когда он начал жадно втягивать в себя воздух, пробуя его на вкус. Зараженный нашел то, что искал.

***

Шорох неуклюжих шагов и отзвуки урчания заставили Алену попятиться. Зараженный сделал выпад вперед, но его растопыренные пальцы поймали лишь сетку, так как девушка успела отскочить от твари. Глаза Ветровой привыкли к темноте, теперь она могла различать силуэты медляков, упирающихся лбами в «загон», в который Алена забралась. Зараженные поднимали кривые конечности вверх и издавали странные утробные звуки, словно оставались обычными возбужденными посетителями, сделавшими ставку на бойца. Девушка повернулась к сопернику, он размытой тенью метнулся к ней. Зараженный врезался в Алену, припечатав ее к стойке, и вонзил зубы в шею девушки. Ветрова заорала и всадила нож в правое плечо монстра. Челюсти твари дернулись и сжались еще сильнее, защемив кожу Алены. Девушка обалдела от полученных ощущений и мысленно обматерила себя за опрометчивый поступок, а потом отомстила сопернику, расцарапав ему ногтями глаза. Хватка твари ослабла; Ветрова оттолкнула от себя зараженного и проскочила мимо него. Алена прижала ладонь к небольшой рваной ране; место укуса чертовски пекло, но серьезных повреждений девушке монстр не нанес, огорчало Алену другое – отсутствие оружия: нож остался в теле зараженного, его рукоятка восклицательным знаком торчала из плеча твари.

Зараженный пригнулся и, сделав рывок в сторону, настиг девушку. Тварь ударила Алену головой в живот, а после обхватила девушку руками за бедра и потянула ноги жертвы на себя. Алена растянулась на полу, а зараженный навалился на нее и сомкнул зубы на правом запястье девушки, которым та успела прикрыть лицо. Левой рукой Алена уперлась в рельефный торс монстра, чтобы отодвинуть его от себя. Под ладонью девушки оказались ремень пустой наплечной кобуры и шелковая рубашка. До Алены только сейчас дошло, что тела охранника Филина в октагоне не было, потому что зараженный, о котором мужчина предупреждал, – это сам Витя. «Я оставлю тебе нож… Один монстр лучше, чем толпа тварей», – всплывшие в воспаленном сознании слова мужчины напомнили девушке о ее незавидной участи; Ветрова содрогнулась под тварью не от боли, а от удушающего отчаяния: «Витя понял, что изменяется. Я тоже это чувствую».

– Нет! Не хочу так закончить!.. – Алена сгребла пальцами воротник рубашки зараженного, оттолкнулась ногой от помоста и перевернулась, подмяв монстра под себя. Девушка выдернула из пасти твари прокушенное в нескольких местах запястье и дважды ударила соперника лбом в лицо, а потом вынула из плеча зараженного нож и в порыве ярости с примесью особого садистского остервенения прикончила тварь, перерезав ей глотку.

Находящиеся в зале медляки почуяли кровь и замолотили по сетке октагона ладонями и кулаками.

«Черт! Они прорвут ограждение!» – от урчания тварей голова Алены пошла кругом, девушка завопила:

– Заткнитесь! Заткнитесь, сволочи!

***

Позади находящегося в мужском туалете Кантера раздалось урчание. В висевшем над умывальниками зеркале наемник заметил темный силуэт метнувшегося к нему зараженного и сделал шаг в сторону. Взбесившийся мужчина наткнулся на подоконник и согнулся пополам. Кантер схватил его за ноги, оторвал их от пола и вышвырнул зараженного из здания через распахнутое окно, а после закрыл его. Потерявшая из виду свежака тварь поползла на четвереньках по земле.

Охотник за головами собирался покинуть туалет, пересечь главный зал клуба и выскочить на улицу, чтобы срезать путь и догнать преследовавшего Алену матерого монстра, но Кантера задержал выбивший ногой дверь кабинки туалета превратившийся в безумную тварь мужчина. Он врезался в наемника, свежака отбросило к умывальникам; две керамические раковины разлетелись на куски, когда Кантер на них навалился. Наемник рухнул на кафель и услышал, что входная дверь лязгнула.

– Кантер! – закричала Ветрова.

Охотник за головами почувствовал облегчение: «Алена жива. Нужно помочь ей».

Зараженный склонился над наемником. Тот под углом нанес твари удар обеими ногами в коленную чашечку, выбив кость из сустава. Монстр пошатнулся и протяжно заурчал. Кантер сделал подсечку второй конечности твари и откатился в сторону, чтобы коренастый зараженный не упал на него; мужчина грохнулся рядом, охотник за головами поднялся, переступил через жалкую тварь, выскочил в коридор и… прислонился спиной к стене. Наемника повело, он перестал ориентироваться в пространстве, из-за возникшей в голове пульсации заболели глаза, их словно выдавливало из орбит, а дыхание свежака на мгновение перехватило. Кантер снял одноразовую медицинскую маску и сделал глубокий судорожный вдох. Наемник впервые за долгое время ощутил себя беспомощным и бесполезным. Когда приступ прошел, Кантер ворвался в главный зал бойцовского клуба и заорал…